Г р а ч (серьезно). Пасти ценные породы.
Н и к и т а. И доить?
Г р а ч (улыбнулся). Ради государства.
Н и к и т а. Да брось ты про государство! Тоже мне Людовик XIV! Никуда ты меня не заткнешь! Ты же пропадешь без меня.
Г р а ч (спокойно). Здесь пропаду. Но я через месяц-другой… (свистнул) в референты ухожу. Там уж меня никто голой рукой не возьмет.
Пауза.
Н и к и т а (сел в кресло, делово). Что понял? (Показал на фотографии.)
Г р а ч (как ученик). Огромное выделение низкой температуры?
Н и к и т а. Правильно.
Г р а ч. На очень короткое время?
Н и к и т а. Не помню своих расчетов.
Г р а ч (крикнул). Помнишь!
Н и к и т а (спокойно). Нет.
Г р а ч. Озеро было подвергнуто второму загрязнению? Ты постарался?
Н и к и т а. Три машины — за два поллитра. Одна с фермы, другая — Сельхозтехники.
Г р а ч. А третья?
Н и к и т а. Пьян был уже. Не помню.
Г р а ч. До апреля я все твои записи восстановил… Осталась ерунда.
Н и к и т а (мстительно). Если бы ты даже восстановил все, с чем я уехал к этой Няне… Ты был бы так же далек от истины, как далек… от элементарной порядочности.
Г р а ч (сел). И прямо на зеленой травке… под голубым небом… под чириканье птичек… под коровье мычанье наш Ньютон открыл новый закон? Всемирного тяготения? Тьфу, прости господи! (Резко.) Давай сюда!
Н и к и т а. Что?
Г р а ч. Коричневую тетрадь.
Н и к и т а (зло). А ее нет!
Г р а ч. А где ж она?
Н и к и т а. Потерял!
Г р а ч (не верит). Силой, что ли?
Н и к и т а. А если бы и была. Ты же все равно ничего не поймешь.
Г р а ч. Найду, кто мне объяснит.
Н и к и т а. Нет ее. Нигде. Нет, Васька… Ты хотя бы понимаешь, какую бы вину ты взял на себя? Какую тяжесть?
Г р а ч (почти торжественно). Бог за нас! За коммунистов. Иначе мы бы сто раз уже погибли.
Н и к и т а (настойчиво). Представь себе, если мы с похмелья весь мир завалим этой… халвой? Ведь нам только пообещай прямой путь к счастью. Мы же разбираться-то не любим, что потом. А сразу — в топоры!
Г р а ч (спокойно). Не ты — так другой откроет. Ты думай! Думай! В какие интересы попадаешь! И что будет — если «да». И что будет — если «нет»?! (Шепотом.) А я вместе с тобой головой рисковать не намерен.
Н и к и т а (задумавшись). Нет ее… тетради.
Г р а ч. Найдешь.
Н и к и т а. Где?
Г р а ч. Я ведь весь дом переверну.
Н и к и т а. А может, я ее в пивной, спьяну…
Г р а ч. Прости, но я… (Встал.) Посмотрю твои карманы. Ты уж не обижайся…
Н и к и т а (кричит). Тоня! Катя!
Влетает Т о н я, вид ее решителен.
Т о н я. Что?
Н и к и т а. А Катя что, не слышала?
Т о н я. Слышала. (Переводит взгляд с Грача на Никиту и обратно.)
Грач замер.
Н и к и т а. Проводи его на кухню. У него аппетит разыгрался. Бо-ольшой аппетит!
Г р а ч (развел руками). Вот проводим их и поищем. Ведь так, Никита?
Тоня, сжавшись, как пружина, пытается понять, что произошло.
Н и к и т а (задумавшись). Я все понимаю, Вася. Без тетради ты ни в какие референты не попадешь. Конечно, поищем…
Грач, несколько раз обернувшись, все-таки уходит, эскортируемый Тоней. Никита бросается к чемодану, потом снова лихорадочно выворачивает карманы. Замирает. Бьет себя по лбу. Он готов сейчас убить себя.
Входит К а т я.
К а т я. Ты, кажется, звал и меня?
Н и к и т а. Ты давно не видела моей коричневой… тетради?..
К а т я. Ты же ушел с ней. Тогда, в первый раз.
Н и к и т а. Да, да. Я не расставался… никогда. А когда приходил прощаться с Лизой?
К а т я (резко). Не видела!
Н и к и т а. Конечно. Откуда ты могла.
К а т я. Что тебе еще нужно? Я выполнила, что ты просил. Мы уезжаем.
Н и к и т а. Ты сделала даже больше. (Сидит, замерев.)
К а т я. Ты никогда не верил, что я уйду. Не верил и тогда. Не веришь и до сих пор.
Н и к и т а (растерянно). Мне… конечно, непривычно…
К а т я. Непривычно, что кто-то заставляет тебя страдать? Ведь это твоя привилегия.
Никита молчит.
Ты всю жизнь кричал Грачу, что он дурак…
Н и к и т а. Он действительно дурак.
К а т я. Но он еще и человек.
Никита сделал мину.
Ты истоптал николасовскую работу. Это понятно всем, кроме него. Ты десять лет не замечал своей дочери. Помнишь, как мы поехали в пионерлагерь, ты схватил на руки какую-то чужую девочку.
Н и к и т а. Они все… беленькие.
К а т я. О себе я не говорю. Пока верила, что я — жена Ньютона, это было даже увлекательно…
Н и к и т а. Откуда ты знаешь про Ньютона? Ты слышала? (Обернулся вслед ушедшему Грачу.)
К а т я. Представь себе — у меня высшее образование. Но когда… когда ты ради своего вечного самоутверждения, притом утверждения-то неудачника, растоптал меня…
Пауза.
Н и к и т а (тихо). Последнее время… мне все чаще кажется, что мы шире нашей жизни, даже нашего дела…
К а т я (скептически). «Не мешало бы сузить…»
Н и к и т а (взорвавшись). Не говори пошлостей! Убить можно, а сузить нельзя.
К а т я (спокойно). Прими тазепам.
Н и к и т а (удивленно). Зачем?
К а т я. Ты уже не чувствуешь, когда плачешь?
Н и к и т а. Разве? Да, да, прости… (Отвернулся.)
К а т я (не сразу). Так что тебе нужно?
Н и к и т а. Смелость. Я же трус…
К а т я (тихо). Знаю.
Н и к и т а. Я боюсь боли. Одиночества… Потерь. Отсутствия смысла.
К а т я (покачала головой). Такие… в одиночестве не остаются. Особенно в России.
Н и к и т а (резко обернувшись). А зачем ты вообще-то уезжаешь?
К а т я (посмотрела вверх, пауза). Если здесь лучшие — такие, как ты… то…
Н и к и т а. Там не будет миллионов.
К а т я (вздрогнула). Там не будет… тебя!!!
Н и к и т а. Ты даже так обо мне думаешь?
К а т я. Даже так.
Н и к и т а. А если я…
К а т я (сорвалась). Что ты?! Что ты мне еще собираешься наплести? Я никого не люблю! Я смертельно устала! Я смотрю на людей и не вижу их лиц. Белые пятна… вместо лиц…
Н и к и т а (после паузы). Как же я виноват и перед тобой.
К а т я (обернулась). Только передо мной? А ты посмотри на моего мужа.
Н и к и т а. Мужа?
К а т я. Да, на моего мужа! О чем вы шептались, что он вернулся ко мне стариком? Ты хочешь и там добивать меня? Сделав сиделкой при разбитом параличом Николасе?
Н и к и т а (жестоко пытаясь справиться с собой). Вызовете Варвару. Она любит парализованных.
К а т я (еле сдержалась). Ты и Варвара… Эта хваленая русская доброта! С вами человеку остается только разбиться вдребезги. А тогда явитесь вы и завоете, запричитаете. Отслужите молебен об убиенном царевиче.
Бьют часы.
Н и к и т а (почти лихорадочно). Понял, все понял.
К а т я. Я хотела тебе сказать…
Н и к и т а. Позови Николаса.
К а т я. Надо ехать…
Н и к и т а. Позови его!.. Он поймет меня. (Повысив голос.) Я по-царски расплачусь с тобой.
К а т я. Но мне надо сказать…
Н и к и т а (быстро). Позвонишь с аэродрома! Как я всегда звонил, улетая в командировку!
К а т я (кричит). Николас!
Н и к и т а. Никого не пускай сюда. Насмерть стой! От этого зависит вся твоя дальнейшая жизнь.
Входит Н и к о л а с. Он уже начал одеваться.
К а т я (в сердцах). Да сними ты этот свитер. На чучело похож.
Н и к о л а с. Разве?
К а т я. Я сказала…
Николас, опустив голову, хочет возразить, потом начинает быстро и неловко снимать свитер.
Дай его мне.
Н и к о л а с (упрямо). Нет.
К а т я. Если ты его засунешь в чемодан, я все равно его выброшу! Хоть из самолета. (Ушла.)
Н и к и т а. Ты по-прежнему хорошо разбираешь мой почерк?
Н и к о л а с (замкнувшись на своем). Вообще-то мы попрощались… но мама могла… хотя бы позвонить.
Н и к и т а (быстро). Ты сделал все, чтобы не терзаться. Пришлешь вызов…
Н и к о л а с. Ты думаешь?
Н и к и т а (трясет его). Забудем сейчас обо всем, кроме того, что я буду говорить.
Н и к о л а с. Чего-то я сегодня… (Трет лоб.) Сейчас.
Н и к и т а (торопясь, но стараясь быть предельно ясным). Возможный результат твоей работы — стопроцентное очищение. Степень загрязнения не имеет значения. Но… (поднял палец) при мощном химическом распаде… при химическом взрыве… выделяется сверхколоссальная низкая температура.
Н и к о л а с (замер). Откуда ты знаешь? У меня нет этих…
Н и к и т а (морщась). Не перебивай! Чем больше количество небиологических соединений уходит в распад, тем глубже затормаживается весь биологический процесс.
Н и к о л а с. Но это же наше дело — это химическая биология.
Н и к и т а. Наше! Все наше! Представь, было грязное озеро с больными рыбами, разросшимися сорняками, какими-то лопухами, вредителями. Но живыми! А мы с тобой можем в долю секунды колоссальной вспышкой холода добиться стерильной чистоты. Чистоты ледяного царства. Все будет чисто, но все будет мертво. Застывший, остекленевший, прерванный биологический процесс. Глубокая заморозка. Сверхгипернизкие температуры.
Николас замер.
А если это не одно крошечное озеро? Не одна Няня? А целый остров? Страна? Континент? Какая-нибудь Австралия?.. Или весь мир? Как бы ты поступил?
Н и к о л а с (поняв). Ты… ты… (Показывает пальцами на рулон.)