В ы б о р н о в. Ох уж эти мне товарищи! (Решается.) Сам звони! Я от обязанностей освобожден. Сам звони.
Гей уходит.
У с т и н ь я К а р п о в н а (женщинам за столом). Сегодня на рынке один шапки продавал. Из ондатры. Я как увидела, ну, думаю, Пашке-то надо! Ведь в чем ходит — срамота! Ты же, говорю, на начальника-то не похож! (Смеется.)
В а ж н о в. Значит, все-таки освободили?
В ы б о р н о в. Да что все об этом! Разве только в этом жизнь! Ну? Чего скисли?
Г о л о щ а п о в (решительно). Ты объясни! Сколько мы в обороне будем сидеть?! То — незаконно! То — нельзя! То — не соответствует духу времени! Тебя сняли! Это что? В духе времени?
В ы б о р н о в. Сняли не сняли… (Махнул рукой.)
Г о л о щ а п о в. Не дело! Не дело! Сегодня — тебя, завтра — вон его! Из-под Павлушки дом… этот… вытягивают! Мол, незаконно построен! Потом мне тоже что-нибудь придумают…
В а ж н о в (искренне). Ага! Вроде полетаевского дела…
В ы б о р н о в (насторожился). Какого дела? На Серафима Полетаева? Дело? Вы что молчите? (Пауза.) Да, да… Что-то вспоминаю теперь! Жена его мне что-то писала. Ну, думаю, у вас ума-то хватит! Сами разберетесь! Друзья же! (После паузы. Резко.) Где он?
В а ж н о в (замахал руками). Не беспокойся, Георгиевич. Все по закону! И прокурор областной подписал…
В ы б о р н о в (тихо). Где он? (Пауза.) Там? (Пауза.) На сколько?
Г о л о щ а п о в (почти кричит). А кому позволено районную организацию на весь свет позорить?! А? Первого секретаря с дерьмом смешивать?! Во все инстанции кляузничать?! Народ на всякие мысли наводить?! Партийный билет мне в морду бросать?!
В ы б о р н о в. А ты где был?
В а ж н о в (тихо). Язва. В Карловых Варах.
Г о л о щ а п о в. Следствием. Народным судом доказано! Сбил человека! Будучи за рулем в нетрезвом состоянии. И все апелляции…
В ы б о р н о в (еле слышно). На сколько?
В а ж н о в. На двенадцать.
В ы б о р н о в (догадываясь о многом). Ого-го! А она?.. А вы? Антонина? Дочь Серафима?
В а ж н о в. Да.
В ы б о р н о в. Значит, мать-то не зря… (Выходит в столовую.) Устинья Карповна… Как ты говорила: «После бани хоть укради, да выпей»?! Так не доведи до воровства!
У с т и н ь я К а р п о в н а (с рюмкой, широкой, старинной, граненой). С легким паром!
В ы б о р н о в. Хорошо живете! Хорошо!
У с т и н ь я К а р п о в н а. Не жалуемся! Все превозмогли! И тебя в обиду не дадим! (Неожиданно.) А уж если попрошу — не откажи…
В ы б о р н о в. Ну! Проси! Я сегодня добрый.
У с т и н ь я К а р п о в н а. Прими сердцем меня, грешную, заместо матери твоей! Праведницы!
В ы б о р н о в (не сразу). Да, да… Совсем забыл. (Пауза.) Ведь я теперь — круглый сирота! Даже не думал никогда… Что до такого доживу! (Оглянулся.)
Входит Гей.
Г е й. Геннадий Георгиевич, Москва.
В ы б о р н о в. Нет меня! Нигде нет! Ни для Москвы! Ни для кого! (Выпивает.)
У с т и н ь я К а р п о в н а. Повторишь, батюшка?
В ы б о р н о в (тихо). Да разве жизнь… повторишь? Разве что… закончить бы ее… по-человечески?! А? Мамаша на́званная?!
Поворачивается и через столовую и прихожую быстро выходит из важновского дома. Все смотрят ему вслед.
З а н а в е с
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Вечер следующего дня. Снова накрывается стол. Дверь в кабинет Важнова закрыта. Около телевизора сидит С и р ы й. Тут же К а л е р и я с м у ж е м. У с т и н ь я К а р п о в н а по-прежнему на кухне. Из кухни с блюдом в руках шествуют то Г е й, то Т о н я. Л и д и я бегает из кухни в столовую, заглядывает в кабинет мужа.
Открывается дверь кабинета Важнова. Все невольно оборачиваются на вошедшего Г о л о щ а п о в а.
В а ж н о в. Ну?!
Г о л о щ а п о в. Через часок-другой! Просили перезвонить… (Пауза.) Все ему привет передают… соболезнования.
Л и д и я. Зря бы не стали…
К а л е р и я. А его нет как нет! Почти сутки. (Гею.) Александр Ильич! Ну вы-то должны знать, в конце концов?
Г е й. В конце концов, мы в отпуске!
У с т и н ь я К а р п о в н а (из кухни). А домой-то, в Москву, не торопят?
К а л е р и я. Где же все-таки он? У кого?
Г е й (на ходу). Ай-ай-ай. Человек, можно сказать, пропал… А вы и в ус не дуете? Что же вы, товарищи, — «власть на местах»?
Г о л о щ а п о в. Дуем, дуем…
Т о н я (почти весело). Что-то незаметно!
У с т и н ь я К а р п о в н а. Ишь, как осмелела, мерзавка! (Смеется.)
Л и д и я. Ой, пирог, Тоня!
У с т и н ь я К а р п о в н а. Что блажишь на весь дом — домового накличешь!
Л и д и я. Да будет у нас когда-нибудь серебряная свадьба? Или опять псу под хвост?
В а ж н о в. Лидия!
Т о н я (вносит пирог). Ой, как пахнет! Лавровым листом! Перчиком… И еще чем-то…
Г о л о щ а п о в. Вами, Тонечка.
Тоня отмахнулась, снова убежала на кухню.
Вот кому я завидую. Ракета! Прямо «эм-экс» какой-то!
К а л е р и я. В Москву он ее забирает!
Г о л о щ а п о в. Жена с него живого скальп за такую кобылицу снимет! У нас с этим делом строго! (Смеется.)
В а ж н о в. Думаешь… все… обойдется в положительном смысле?
Г о л о щ а п о в. Для меня вопрос давно ясен. Для гарантий звоню.
В а ж н о в (вздохнул свободно). Там, конечно, виднее. Все-таки область.
К а л е р и я. Только бы чего не случилось. А то вам тогда, Пал Романыч, головы не сносить!
В а ж н о в. Не в милицию же звонить. «Выборнов пропал!» Он лучше нас район знает.
Т о н я. Да еще я ему кое-что порассказала.
Л и д и я. Антонина! Оленятина подгорает!
Г е й (на ходу). А вы ее коньяком поливайте! Коньячком!
У с т и н ь я К а р п о в н а. Господи! Куда же его в Москве возносят?!
Л и д и я. Не знаю!
К а л е р и я. Как скрутило мужика! По старым временам ему бы сейчас по святым местам. Да с посохом!
В а ж н о в. Звони сейчас! Придет — обрадуем…
Голощапов скрывается в кабинете.
Г е й (подходит к Сирому). А вы, Василий Васильевич, что такой индифферентный? Или не переживаете? А если что случилось с благодетелем вашим?
С и р ы й. Как же — переживаю. Профессия у нас такая — переживать. У председателей колхозов! Как у артистов!
Г е й. Значит, и вы — не безгрешный?
Т о н я (пробегает с тарелками). Безгрешными только младенцы бывают!
У с т и н ь я К а р п о в н а (из кухни). Вроде тебя… «утешительницы»!
Т о н я (вспыхнула). Да как вам не стыдно!
У с т и н ь я К а р п о в н а (смеется). Во-во, стыди меня, старуху! Воспитывай моральные кодексы! В папашу-мамашу, смотри! Идейная!
Из кабинета выходит Г о л о щ а п о в. Все невольно делают движение к нему.
Г о л о щ а п о в. Ну… Не ожидал! Не ожидал!
В а ж н о в. Кем? Куда?
Г о л о щ а п о в. Ну, дает! Геннадий… Георгиевич… Вот это… да!
В прихожей появился В ы б о р н о в и худая, плохо одетая, наспех накрашенная ж е н щ и н а. Никто их не замечает.
В ы б о р н о в (входя в столовую и отсюда обращаясь к Аглае). Видите, как вам все рады, Аглая Андреевна? Входите же… Товарищи, попросим все вместе нашу гостью! Ну! Лидия Васильевна! Павел! Ну, что вы все молчите? Не узнали Аглаю Андреевну? Тоня! Зови мать! За стол!
А г л а я (замечает Тоню, тихо). Доча…
Т о н я. Ты еще зачем?
А г л а я. Меня вот попросили… Как уж они меня нашли?
Выборнов берет Аглаю за руку и насильно усаживает за стол. Сам садится рядом. Сидят за столом вдвоем.
В ы б о р н о в (как ни в чем не бывало, громко Голощапову). Так чего вы там не ожидали, Кронид Захарович? А?
Голощапов молчит.
А г л а я (в тишине). Я сейчас… Я уйду… (Пытается подняться, но Выборнов удерживает ее на месте.)
В ы б о р н о в. Ну! Так что?
В а ж н о в (как после шока, бросается к Выборнову, обнимает, целует его). Знаем! Все знаем! Поздравляем! Верили!
Г о л о щ а п о в. Не могло быть иначе!
Все бросаются к Выборнову с поздравлениями. Кто-то пытается его обнять. Калерия даже чмокает его куда-то в глаз. Кто-то кричит «ура!». Кажется, Сирый. И Гей поддерживает его.
Аглая, про которую на мгновение забыли, быстро «рванула рюмашечку». И теперь сидит чуть вытаращив глаза. Помятая, жалкая, но уже чуть ожившая.
У с т и н ь я К а р п о в н а (появляясь на пороге). Аглая? Ты? (Быстро взглянув на Выборнова, оценили ситуацию.) Ну, уж если сама пришла! Да еще с таким кавалером…
А г л а я. Это не я! Это он… Сам! Сам!
У с т и н ь я К а р п о в н а. А он всегда — сам!
А г л а я. А что я такого плохого сделала?
У с т и н ь я К а р п о в н а. Ну уж ладно. Села — сиди! (Всем.) Свадьба так свадьба! Павел! Лидуша! Серебряная свадьба раз в жизни бывает.
Все рассаживаются.
Наливайте, закусывайте, гости дорогие! Званые — незваные! Драные — нарядные! Всем места хватит! Ну а кто не пьет, тому сбитень приготовила.
В ы б о р н о в. Вот это по-нашему! По-русски!
У с т и н ь я К а р п о в н а. Две радости у нас сегодня! (Выборнову.) Время у тебя, Геннадий Георгиевич, сейчас…
Г о л о щ а п о в. Ох, ответственное!
У с т и н ь я К а р п о в н а. Это кто же меня перебивает?
Г о л о щ а п о в. Молчу, молчу!
У с т и н ь я К а р п о в н а. Сложное у тебя время, Георгиевич! С одной стороны, мать похоронил! Мир праху ее! Пусть земля ей будет пухом!