Как водится, Королева заплакала и благословила их. Софка тут же запросилась съездить в деревню к бабушке.
– А может, лучше она сама приедет и поживёт здесь, сколько ей захочется? – предложила Королева. – Я не обижу её, поверь.
За бабушкой послали самый быстрый автомобиль. А во дворце начались шумные и весёлые приготовления к свадьбе. Когда Софка и бабушка встретились, они крепко обнялись и не выпускали друг дружку из объятий целый час. Королева сказала, что Софкина бабушка – весьма приятная дама, и они с ней крепко подружатся. А для козы Маси, которую привезла с собой бабушка, найдётся лужайка с самой сочной травой.
Ну и свадьба была, скажу я вам!
Было много приглашённых. Музыки, всяких лакомств и сладкого вина – ещё больше. Когда гости подняли бокалы за молодую королевскую чету, Софка почувствовала, что кто-то под столом настойчиво теребит кончик её юбки. Это была землеройка.
– Худышка! – обрадовалась она.
– Ш-ш, тихо! У меня живот подвело от голода, а тут так вкусно пахнет!
Софка взяла землеройку в ладошку и поднесла к Королеве.
– Этот милый зверь, – сказала она, – очень помог мне в своё время. Чем мы можем его отблагодарить?
И Королева не стала визжать. Она взяла землеройку за передние лапки, поцеловала в мордочку, правда, тут же сплюнула:
– Милая зверушка! Поселите её на кухне, пусть она питается объедками с королевского стола. А всем моим котам отныне вход в кухню строго запрещён.
В разгар веселья Софка и Принц незаметно вышли из зала в сад. В углу сада доцветала волшебная купальница. Софка оторвала цветок и крикнула:
– Пусть не будет тухлых болот и мерзких коряг! Пусть люди больше не умирают от тайных недугов!
Принц тоже оторвал цветок и сказал:
– Пусть все люди будут добры и любят друг друга!
– Станут гордыми, смелыми и сильными! – подхватила Софка.
– Пусть будут счастливы!
– Пусть не будет горя на земле!
Сияющие цветки усыпали землю вокруг, точно золото. А Софка и Принц отрывали всё новые цветы и выкрикивали всё новые желания. В конце концов, остался один зелёный куст.
– Не жалеешь? – спросил Принц.
– Нисколько!
И они, взявшись за руки, побежали во дворец, где сияли тёплые огни, играла музыка и кружились в танце весёлые пары.
Знаете задорную пословицу: народ пашет – паши! Народ пляшет – пляши? Так что же вы сидите?!
АЛЁШКА
В аллее по солнечной майской
дорожке
Толкают коляску. В коляске —
Алёшка.
С пустышкой во рту путешествует
крошка.
Прошло и всего-то, что год
и немножко,
Наш старый знакомый
приятель Алёшка
Уже ковыляет
По той же дорожке
В пинетках на крепоньких
толстеньких ножках,
В смешном колпачке
и рубашке в горошках,
В цветастеньких гольфах,
на гольфах – бомбошки.
Сам кушает кашу пластмассовой
ложкой
И слушает сказку
про ножки да рожки
Сосед по подъезду
приятель Алёшка.
Три года на два поскорее
Умножь-ка:
Уже первоклашка
сосед наш Алёшка
Веснушчатый нос
прилепился картошкой,
Он клянчит пятак
на пломбир и киношку.
Девчонкам безжалостно ставит
подножки.
Голы забивает соседкам
в окошки,
Соседок увозят опять
«неотложки».
Вопит очумело дворовая
кошка,
Спасаясь вприпрыжку
от жуткой бомбёжки…
И мама вздыхает:
«Ты варвар, Алёшка!»
ДЕНЬ ВАРЕНЬЯ
У нашей мамы будет
Завтра день рождения.
Бабуля ей прислала
Открытку с поздравлением.
А тётя из деревни
Связала ей платок.
«А что же нашей маме
Подарим мы, сынок? —
Сказал мне папа утром. —
Пока что мамы нет,
Давай, браток, устроим
Ей праздничный обед».
Поваренную книгу
В шкафу он отыскал.
«Так… Заливную рыбу
Недурно бы, – сказал. —
На сладкое, конечно,
Пирожные и чай.
А может, торт с орехом
С мускатным. Выбирай!
Я выпотрошу рыбу.
Десертом ты займись».
Мы фартуки надели,
Мы в кухне заперлись.
Ох, до сих пор я помню
Тот кухонный кошмар…
Сосед вверху подумал,
Что тушим мы пожар.
Но нёсся вопль снизу,
Что топит дом водой.
И слесарь с управдомом
Стучались к нам домой.
И целой делегации
Пришлось нам объяснять:
«Мы не желаем вовсе
Квартиры поджигать,
И не хотим пускать мы
Водопроводных рек».
И папа, заикаясь, кричал:
«При чём тут жэк?»
И чешуя блестела
У папы в бороде,
И папа топал шлёпанцем
Сердито по воде.
И вот сидим и ждём мы.
В глазах у нас тоска.
Мы чувствуем: расплата
Ужасная близка.
Вот-вот раздастся цокот
Знакомых каблучков.
И я по папе вижу:
Он к встрече не готов.
«Кошмар! Здесь есть живые?
Угар, потоп и грязь,
И тишина в квартире…»
(Ой, мама «завелась»!)
Ау, никто не видел
Здесь пары поросят?…»
А всё же наш подарок,
Представьте, удался.
Мы маме помогали,
Старались, как могли.
Мы лужи вытирали
И потолки скребли.
В двенадцать ночи мама
Утёрла пот: «Друзья,
Как заново родилась
В свой день рожденья я».
ЗОЛОТОЙ БРУСОК
– Ой, худышка! – бабушка Югыт качает головой, глядя на Аню. Аня – аспирантка, участница этнографического проекта. Одета тепло: в пуховичок, в расписных валенки. Морозно, Новый год на носу. С рюкзачком за спиной, спрыгнула со ступенек рейсового автобуса. Быстро нашла избу, где живёт местная сказочница.
Бабушка Югыт мала ростиком – эдакая кнопочка, беззуба и любопытна, как ребёнок, говорлива как ручеёк. Узнав, что Аня приехала к ней за местными пословицами и поговорками, смеётся над собой:
– Э! Сиди, старая, вспоминай молодость. Жуй, корова, солому – вспоминай лето.
Угостила Аню шанежками с молоком. Потом вытащила с подволоки две пары лыж, влезла в телогреечку и ватные штаны: «В лес пойдём. Ёлочку губить не будем, хоть пару веток нарвём». За деревней над прудом избушка в землю вросла, пухлым снегом её, как подушкой, накрыло. Рассохшаяся дверь камнем-валуном придавлена. Что за изба? Откуда камень?
Нагулялись, наломали пушистых хвойных веточек, домой вернулись. За окошками посинело, на небо хрустальный месяц выплыл, стар и млад на улицы высыпал. С горки катаются, петарды взрывают, в клубе музыка гремит.
Бабушка Югыт Аню посылает веселиться, а та отнекивается.
– Иди, милая, хоть грусть растрясёшь. А с дружком помиришься, не грусти.
Аня покраснела: эти древние старушки видят всю тебя, и ещё на два метра глубже. Поссорилась со своим парнем перед дорогой. Сердится, что Аня всё время ездит по деревням, собирает фольклор. Сейчас друг забрасывает новогодними поздравлениями, умоляющими СМС-ками и электронными письмами. Но Аня обиделась, не отвечает…
Бабушка Югыт на это ничего не сказала. В свою постель гостью уложила, сама рядом села, вязание в руки взяла.
– Про избушку и камень спрашивала. Расскажу, милая.
Жили у нас зажиточно старики, с ними два сына. Старики померли. Старший сын хитрый оказался. Нужных людей в районе подкупил. Всё богатство к рукам прибрал. Живёт – в жиру-масле купается. А младшему досталось пяток тощих куриц.
И у обоих братьев было по сыночку. У старшего он был пухлый, конопатый. Звали его Пужы (Веснушка). Он всё больше на диване посиживал, мультики смотрел, «сникерсы» жевал. Матери на сельских мальчишек-драчунов жаловался. А пуще всего на Лади, своего двоюродного брата. Лади и вправду рос шустрый, отчаянный. Отец его за уши драл, мать шлёпала. От соседских мальчишек крепко перепадало. А он, ещё слезинки на ресницах не высохнут – снова бегает и балуется.
Вот как-то сидит отец, валенки подшивает, дратву сучит. А дверь распахивается, влетает жена у старшего брата. Лади за ухо тащит.
– Ты, кричит, зять, попридержи своего сорванца! Он нашего Пужы дармоедом обозвал, камнем кинул. Так и знай, денег в долг не проси!
Толкнула парнишку так, что кубарем полетел. Подбоченилась, сказала с издёвкой: «Какие корни, такие и ветки! Какие родители, такой и сынок!»
Лади ухо растирает, на отца поглядывает. Ждёт, когда тот ругаться будет. К ругани ему не привыкать. Известно: отцовы слова жёсткие, да изба уютная.
А отец голову опустил, думает.
– Вот, – говорит, – сынишка, и вырос ты, а всё такой же неслух. Отправлю тебя в город, учиться ремеслу. Как раз сегодня через село человек проезжает, знакомый мой. С ним до города поедешь.