— Это не наивность. Как часто происходят в наше время рейдерские захваты? Практически никогда… А не может ли за всем этим стоять Як?
— Як? Нет, у него нет средств. И никаких связей. Он остался с пустыми руками, все от него отвернулись. Не представляю себе, как он мог бы провернуть такое, особенно находясь в тюрьме.
— Как ты думаешь, есть кто-либо еще, кто мог бы это сделать?
Официантка принесла горячее и поставила перед ними на стол, вопросительно покосившись на недоеденную пиццу.
— Вы закончили? Унести ее?
— Нет-нет, оставьте, нам сегодня понадобятся углеводы, — ответила Фэй, и Ирена согласно кивнула.
— Ясное дело, за эти годы я нажила себе врагов, — проговорила Фэй, когда официантка ушла. — Невозможно создать большое предприятие, не наступив никому на любимую мозоль. Но никто особо не выделяется. Вот бы у меня было более ясное представление о происходящем или, по крайней мере, предположение о том, кто это может быть… Но — увы. К несчастью, я и понятия не имею.
— Во всяком случае, ты можешь быть уверена, что я свою долю не продам. А еще поговорю с людьми в своем окружении. Может быть, удастся что-то выяснить, и тогда, конечно же, я сразу свяжусь с тобой.
Фэй почувствовала, как облегченно опустились ее плечи — только теперь она осознала, в каком напряжении находилась.
Фэй подняла бокал, и они чокнулись друг с другом. Вокруг шумел гул голосов других посетителей, а две женщины накинулись на еду.
Вода окатывала тело приятной прохладой. Фэй плыла длинными сильными гребками, напоминая себе глубоко дышать. Бассейн в «Гранд-отеле» располагался словно в гроте, с красивыми сводчатыми потолками и приглушенным освещением. Говорили здесь негромко, фоном звучала музыка — из тех, что обычно звучит в спа-центрах, в какой бы точке мира ты ни находился.
Керстин сидела на широкой лестнице, наполовину в воде. Фэй подплыла к ней и уселась рядом. Откинувшись назад, оперлась локтями о ступеньку и осторожно пошевелила в воде ногами.
— Сколько человек у тебя в списке на сегодня?
— Пять-семь. Зависит от того, с кем мне удастся связаться и сколько времени займет каждый разговор.
— Ну, как я уже говорила, по поводу Ирены мы, по крайней мере, можем не волноваться. Она дала мне слово не продавать акции.
— Отлично. Не то чтобы я подозревала, что она это сделает, — но с другой стороны, о других, кто продал, я тоже ничего такого не думала.
Фэй глянула в воду, на волны, расходящиеся от ее ног, когда она повернулась на лестнице. Снова вспомнилась темная вода. Отчаянные крики… Перед глазами встали испуганные лица…
— Фэй, что с тобой?
Голос Керстин вернул ее в сегодняшний день, и она легонько покачала головой.
— Я должна заняться срочными делами в свете наших планов в США. Не могу позволить себе тратить все время на разруливание этого кризиса; обычная работа должна продолжаться, иначе вскоре нам нечего будет спасать.
— Сосредоточься на своем, а я буду копать дальше.
Закрыв глаза, Керстин наслаждалась водой. Она провела здесь целый час до того, как пришла Фэй, и успела проплыть туда-сюда много раз, хотя бассейн был маловат для тренировок.
— Знаю, что у тебя много всего, но не могла бы ты помочь мне в одном деле?
— Само собой, — ответила Керстин и открыла глаза. — Что-то особенное?
— Ты не могла бы разузнать побольше о Давиде Шиллере? Он бизнес-ангел, частный венчурный инвестор.
— Разумеется могу, — ответила Керстин с лукавой улыбкой. — Что-то подсказывает мне, что это тот мужчина, который живет здесь, в «Гранд-отеле», и который совершенно не в твоем вкусе…
Фэй плеснула на нее водой.
— Какая беспардонность!
Керстин улыбнулась:
— Никакой беспардонности. Просто указываю тебе на тот факт, что ты хочешь побольше узнать о мужчине, который, по твоим словам, тебя совершенно не интересует.
Фэй снова посмотрела на свои ноги в воде.
— Ну что ж, мне начало казаться, что у него есть некоторые плюсы. И в этом случае тем более важно побольше о нем разузнать. — Она обернулась к подруге. — Ни один мужчина больше не застанет меня врасплох.
Керстин поднялась, накинула белый махровый халат с логотипом отеля и затянула пояс на талии.
— Я найду все, что можно найти. А ты воспользуйся случаем, чтобы немного восстановиться. Никто из нас ничего не выиграет, если у тебя случится нервный срыв. Расслабься и проведи тут часок в спокойной обстановке.
— Ты права. Могу позволить себе небольшой отдых… — Фэй выбралась из бассейна и потянулась за своим халатом.
Когда Керстин ушла, она растянулась в одном из шезлонгов, наслаждаясь покоем. Обед с Иреной отчасти унял ее тревогу, и ужас, который она испытала во время встречи со следователем Ивонной Ингварссон, тоже начал отступать. Есть лишь смутная запись кого-то, кто напоминает ее. И что такого? Як осужден за убийство Жюльенны, его выпустят лишь через несколько лет. СМИ внесли свой вклад — статья за статьей рассказывали о том, что Жюльенна мертва. Теперь это считалось непреложной истиной. Хотя тело так и не нашли…
Она потянулась за стаканом свежевыжатого апельсинового сока, стоявшим возле шезлонга, и сделала глоток. Мысли ее унеслись к любимой доченьке, которая, скорее всего, плескалась сейчас в другом бассейне. На календаре первое июня, Италию накрыла жара…
Звук шагов по кафельной плитке заставил ее обернуться. Давид, спустившись из тренажерного зала этажом выше, огляделся, не заметив ее, снял черные шорты и черную футболку, обнажив невероятно рельефную мускулатуру, и в одних трусах нырнул в зеленоватую воду. Фэй улыбнулась. Наверное, это нарушение всех правил. Он проплыл несколько раз вдоль бассейна, и Фэй осторожно вытянула шею. Наконец ей надоело смотреть, она встала и подошла к краю бассейна.
Давид подплыл к ней, улыбаясь той самой улыбкой, от которой все его лицо преображалось, становясь почти красивым.
— Доброе утро, — сказала она. — Как прошли выходные с дочерьми?
Черная тень упала ему на лицо. Он выбрался из бассейна, с благодарным кивком приняв полотенце, которое протянула ему Фэй.
— Они не смогли приехать, — коротко ответил он.
— Что-то случилось?
Бок о бок они пошли к шезлонгам.
— В последний момент Юханна решила отвезти их в Париж в «Диснейленд».
— Почему вдруг?
Давид опустился на шезлонг и вытер ноги полотенцем, избегая смотреть на Фэй.
— Она уже не раз так делала раньше, — тихо произнес он. — Узнает у девочек, что я планировал с ними делать, и в последний момент побивает меня своими козырями… Не знаю почему, но у нее наверняка есть свои причины так поступать.
— У меня сложилось впечатление, что вам обычно удавалось договариваться, несмотря на обстоятельства.
— Вероятно, я несколько приукрасил картину. Не хотел выглядеть мужчиной, который плохо отзывается о бывшей жене.
Фэй заглянула ему в глаза.
— Мне ты можешь рассказать все как есть.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Давид потянулся, заложив руки за голову. Фэй растянулась в шезлонге, повернув лицо к нему.
— Ревнивой она была всегда, — наконец заговорил он, — но примерно два года назад все пошло вразнос. Я никогда ей не изменял. Но тут заметил, что она начала следить за мной, контролировать каждый мой шаг… Внезапно потребовала, чтобы я дал ей прочесть свои эсэмэски. Мне нечего было скрывать, так что я позволил ей это сделать. А потом… Она пришла в офис. Напугала моих сотрудниц, стала посылать сообщения с угрозами на их странички в «Фейсбуке»…
Давид вздохнул:
— Я попытался замять дело, заплатил им, чтобы они не заявили на нее в полицию. Сделал все, чтобы защитить Юханну, защитить девочек. Иногда она словно отключалась, бродила по дому, как привидение… Могла забыть забрать Стину или Фелицию с тренировки, разговаривала с ними злым тоном. Одно дело, когда у нее случались приступы ярости на меня, но на них?.. Она все больше отдалялась от нас. Я начал больше работать из дома, чтобы не оставлять девочек одних с ней.
По щеке покатилась слеза, он поспешно смахнул ее. Челюсти сжались.
— Чертовски противно чувствовать себя таким беспомощным.
Это чувство беспомощности было хорошо знакомо Фэй. Но о прошлом она говорила редко. Не хотелось вспоминать о Яке.
— Я слишком хорошо знаю, о чем ты, — тихо проговорила Фэй, не отрывая взгляд от кафельных плит на полу. — С этим чувством я жила много лет. Позволяла собой управлять, контролировать, отнимать у меня мое «я», веру в себя… Всё.
Почувствовав взгляд Давида, Фэй заставила себя встретиться с ним глазами. Она чувствовала себя голой, незащищенной, но и живой, настоящей. Как ей могло показаться, что у него заурядная внешность?
Давид положил ладонь поверх ее руки — от его прикосновения по всему телу словно пробежал электрический разряд.
— Мне так жаль, что кто-то причинил тебе боль, — проговорил он, неотрывно глядя ей прямо в глаза. — И я знаю, что если кто-то способен сам за себя постоять, так это ты. Но знай, что можешь поговорить со мной обо всем; нет нужды всегда быть сильной.
— Я привыкла, — ответила она, убрав руку, но по-прежнему ощущая тепло его ладони.
— Ты в состоянии рассказывать? Я готов тебя выслушать — и все пойму.
Фэй заколебалась. Так долго она держала дверь в свое прошлое с Яком на замке, что теперь даже не была уверена, что сможет ее отворить. И как это сделать? Давид молчал. Он ждал, пока она созреет, а у нее в голове проносились тысячи мыслей. Потом Фэй все же решилась.
— Мы вместе учились в Торговом институте.
Давид снова положил ладонь на ее руку. На этот раз она не стала возражать. Слова пришли — поначалу медленно, словно каждое из них причиняло боль, потом потекли все быстрее…
Меня трясло. Я лежала в темноте с широко раскрытыми глазами.
— Расскажешь кому-нибудь — убью.
Себастиан, сжав мне горло, приблизил лицо так близко, что я почувствовала его кислое дыхание, и надавил еще сильнее.