– Сам додумался или кто маленький и прямоугольный просчитал?
– На этом настаивает мое неиссякаемое чувство оптимизма.
– Вот уж чего за тобой не замечала!
– А между тем это действительно так. Я твердо верю в лучшее… и в то, что оно случится не с нами.
Палуба «Морского пахаря» встретила меня клубом зеленоватого тумана, живо напомнившего мне давешнюю магическую дымзавесу, поставленную каким-то гарнаркским магом у главного входа Дворца-из-Раковин. Этот туман, правда, был прозрачнее, имел синеватый оттенок и оседал на все доступные для этого поверхности тонким белесым слоем слизи. Мерзость!
Старательно выбирая наиболее шершавые с виду доски палубы, я добрался до борта, осторожно оперся локтями и глянул вниз. Черную масляную гладь нарушали лишь те несколько бурунов, что неохотно отрывались от форштевня нашего собственного корабля. Вся остальная поверхность моря – а инфор позволял мне оценить куда больше, чем доступные невооруженному глазу полдюжины метров, хотя с выключенным фонариком тоже был далек от максимума своих возможностей – выглядела, словно эпицентр водородной. Мечта свихнутого теоретика – идеально ровная поверхность.
– Нехороший туман, недобрый. – Девлин опустил руку на борт рядом со мной, скривился и, бормоча проклятия, принялся вытирать ладонь о штанину. – Вот же гнусь!
– Видели такой раньше?
– Нет. Всего, лер капитан, не увидишь, будь ты хоть истинным эльфом – они, говорят, по тыще лет живут, – хоть драконом бессмертным. В каждом Мире свои туманы… на Ньятре, к примеру, багровый туман и вовсе живой.
– Это как?
– Уж не знаю как, лер капитан, – отозвался старший десятник, – но только когда я с дерева слез, на котором цеплялся за ветку битых шесть кругов, от моего фехфехта остались только кости, седло да россыпь побрякушек… кожаную сбрую и ту сожрало.
– Весело.
Я осторожно потрогал белесый налет. Выглядит неопасно, но… здесь, в Мирах, любая непонятная, да и понятная с виду вещь на поверку может запросто оказаться чем угодно. Например… к моему горлу враз подступил тугой комок… например, желудочным соком некоего сверхорганизма, по внутренностям которого мы так беспечно рассекаем.
– Черт!
Приказать Золушке взять пробы воздуха? Но почему фишка…
«В окружающей атмосфере действительно присутствует несколько видов органических соединений, – чуть возмущенно сообщила фишка. – Но ни одно из них не представляет высокой потенциальной опасности».
– Скорей бы уж добраться до портала. – Девлин поежился, напряженно вглядываясь в зеленоватую муть перед кораблем. – А то парни уж начали вспоминать… всякое.
– Историю шхуны «Забытая морская свинка»? – усмехнулся я.
Вообще-то это была не шхуна, а космолет в три сотни регистровых килотонн. Первый раз он пропал во время рейса Марс–Венера… и был обнаружен три месяца спустя дрейфующим по орбите Джупа. Все приборы были в полном порядке, расход топлива меньше трети, спасшлюпки, капсулы, скафандры и даже личные комбы находились на своих местах. Не было только экипажа.
Тему космической «Марии Целесты» интервидение облизывало три дня – пока ее не затмил очередной теракт в Большом Яблоке. Космолету устроили внеплановый техосмотр, набрали новую команду и отправили с грузом продовольствия для поселения, называвшегося не то Меч Пророка, не то Посох Пророка – земная орбита, сорок световых секунд отставания. Однако туда космолет не добрался.
На этот раз его засекли с Меркурия-2. «Забытой морской свинке» оставалось сто сорок три витка до входа в солнечную корону, когда к ее борту пришвартовался патрульный эсминец «Азраил».
Что характерно, в команде эсминца не нашлось добровольцев для аварийной команды – таковых пришлось спешно вербовать в Поселениях Службы Социального Контроля. Обещали, кажется, полную амнистию… впрочем, выполнять это обещание правительству не пришлось. Космолет с двумя десятками закоренелых социопатов исчез со сканеров эсминца на третий день полета к Земле.
– Что?
– Ничего… это я так.
– Вуко? – пиликнул голосок у меня в наушнике. – Тут на экране что-то странное… на два-два-пять, десять часов с левого борта.
– Ничего не вижу, – доложил я, разворачиваясь в указанном направлении. – Может, подсветить?
– Не советую… он очень странный.
– И в чем же эта странность выражается?
– В том, что его не видит гравидетектор. Хотя на таком расстоянии он даже моржа бы зафиксировал.
– Тогда как?
– Смеяться не будешь? Гидрофоном. В смысле, – пояснила Золушка, услышав мой зубовный скрип, – звуковым датчиком.
– Что такое гидрофон, я знаю, – прошипел я. – Но до сих пор мне казалось, что «Хрустальная тыква» – это космолет, а не субмарина!
– Я посылала кибера расставить по кораблю десяток микрофонов…
– Зачем?
– Ну… так, на всякий пожарный случай. Он их расставил – равномерно, как и было приказано. При этом два оказались на внешней стороне борта… ниже ватерлинии. В воде, знаешь ли, звук распространяется куда лучше, чем в воздухе.
– И?
– Больше всего это похоже на кораблик типа нашего, – сообщила напарница. – Но… с водометным движком от речного скутера.
– Земным движком?
– Ну да. И, Вуко… оно плывет точно напересечку нам. И довольно быстро.
– Два-два-пять, говоришь? – пробормотал я, опуская ладонь на кобуру разрядника.
– Уже два-один-семь.
– Не вижу… черт!
В первый миг я подумал, что к «Морскому пахарю» плывет нечто рыбообразное, раза в три побольше самого крупного земного кита. Потом до меня дошло, что темное пятно позади буруна не выпуклое, а вогнутое… эдакая продолговатая вмятина в безупречной глади воды.
– Невидимка, говоришь, – пробормотал я, вытягивая «волка» из кобуры. – Ну-ну.
Магия… ставящий завесу колдун бормочет себе под нос: «И будь ты невидимым для всех глаз» – и чертово заклятие исправно дурит не только местных нетопырей-рыболовов, но и системы обнаружения космолета. Ладно, посмотрим, сумеет ли оно переварить десяток тысяч джоулей разряда.
– Лер капитан, вы что-то увидели? – обеспокоенно спросил Девлин.
– Сейчас увижу, – пообещал я.
– Может, мне поднять люде…
Опрометчивость своих действий я осознал, лишь нажав гашетку. За пологом чар невидимости могло скрываться все что угодно… в том числе и способное отреагировать на разряд взрывом на пару килотонн, после которого одни мои фотоны полетели бы к Лебедю, а другие – к Баранрду.
На этот раз мне повезло – для разнообразия, надо полагать. Разряд «волка» ограничился лишь тем, что взорвал нечто, брызнувшее тучей щепок. Щепки горели ярко-зеленым светом, четко различимым даже сквозь окружавшую нас муть.
– Что за… – начал было старший десятник, и в этот миг заклятие невидимости прекратило свое действие.
Больше всего это походило на игрушку, которую я в возрасте неполных восьми лет соорудил из модели колумбовой каравеллы и тюбика люминесцентной краски – только вот краска у меня была синяя, цвета освещения в морге. Творец же этой декорации второсортного ужастика – и, как я начал подозревать, ответственный за слизкую муть в воздухе – питал пристрастие к зеленому. В остальном же, если не принимать в расчет масштаб, наши творения были схожи – вплоть до затянувшей мачты паутины.
– «Собиратель душ», – выдохнул старший десятник, на миг опередив мое: «Летучий Голландец», эхом отдавшееся в наушниках Золушкиным голосом… Гиблый призрак проклятого корабля…
– Не верю я в призраки, – пробормотал я, чуть доворачивая ствол разрядника, – в которых можно дырки дырявить.
Второй разряд взорвал грот-мачту «Зеленого Голландца» в полуметре от палубы. Лишившаяся опоры мачта величественно наклонилась и свалилась за борт под звонкий треск раздираемых тросов и оглушительный вопль нашего впередсмотрящего. Глотка у парня была что надо, да и на легкие жаловаться не приходилось.
– Тревога-а-а!
«Зеленый Голландец» продолжал приближаться к нам, правда, скорость этого сближения, как поведал мне инфор, немного уменьшилась. В первый момент я даже не сообразил, каким образом сбитая мачта с лоскутами паутины вместо парусов может сказаться на мощности водометного движка. Оказалось – может, если будет волочиться следом за кораблем – некоторые тросы оказались на диво прочными.
– Вуко! – Голос моей напарницы в наушнике перекрыл вопли наемников. – Что ты там вытворяешь? Твой ручной бес свихнулся. Он носится по потолку, словно обколовшийся таракан, и визжит, как зависшая саундкарта.
– Что на экране?
– Эта зеленая посудина неплохо оснашена. Водометный движок, сервоприводы на руле… какая-то интелктроника отсвечивает.
– А экипаж?
– Людей нет. Но какие-то биообъекты фиксируются… странные. По спектру больше всего похоже на грибные колонии…
– Что?!
– Грибные колонии, – повторила Золушка. – Только они перемещаются.
– Ты все еще в пассивном режиме?
– Ну да.
Вопрос, собственно, был риторический. Задействовав активные системы, пепелац бы просветил эту посудину до последнего гвоздя. Но, памятуя о давешних френейлах… в чем-то Золушкина фишка права – пусть лучше «Хрустальная тыква» остается козырем в рукаве.
В этот момент по зеленому кораблю одновременно начали стрелять не меньше полутора десятка винтовок. Брызнули щепки… позади «Голландца» взметнулись фонтанчики воды, ясно показывающие, что деревянный кораблик отнюдь не являлся для кинетичек непробиваемым.
На «Зеленом Голландце», впрочем, об этом догадались тоже. Я скорее почувствовал, чем увидел, как меняется воздух перед призрачным кораблем, а в следующий миг невидимая стена озарилась десятками искорок – в тех местах, где в нее уткнулись нити трасс.
– Но нет, – простонал Девлин. – Барьер…
– Не стрелять! – зазвенел где-то справа от меня голос Кайти. – Не с…
Я мог только позавидовать той скорости, с какой юная герцогиня оценила обстановку. К сожалению, скорость эта все же оказалась недостаточна – один из наемников успел выстрелить. Гранатой.