– Я продала парочку камней, – беззаботно ответила Золушка. – Тех, из ларца.
– Ты… что?!
Чип заставил меня приподняться над лежаком… затем он просчитал траекторию замаха и, убедившись, что стилет воткнется в стену максимум в трех миллиметрах от ушка моей напарницы, небрежно уронил меня обратно на лежак. Зря, вообще-то, – стены здесь хлипкие, запросто можно с той стороны кого-нибудь пришпилить.
– Ты. Понимаешь. Что. Ты. Натворила! – прошипела Кайти. – Безмозглая…
Вопрос был явно риторический, успел подумать я, а в следующий момент два сплетенных тела рухнули на пол с таким грохотом, что я серьезно испугался за его целостность. Конечно, зрелище сражающихся фурий могло прийтись по душе завсегдатаям «Веселого купца», но не в том случае, когда оно падает им на головы… и в миски. Затем обе девушки вскочили, словно подброшенные катапультными креслами.
Силы сражающихся сторон были примерно равными – мирянка была заметно сильнее, зато техника боя лунарки была куда лучше приспособлена для драки в ограниченном пространстве. Взвесив шансы, я решил все же поставить на Золушку. Как сказал Вольтер: «Бог на стороне не больших батальонов, а тех, кто лучше стреляет».
Интересно, это и есть легендарное лунное ай-ка-ту?
Белое платьице было явно не рассчитано на подобные упражнения – кожаная куртка и обтягивающие штаны наемницы были в этом отношении куда удобнее и прочнее. Хотя и их прочность тоже имела предел… не такой уж далекий.
Развязка наступила через полторы минуты. Кайти лежала на полу лицом вниз, левая ее рука была вывернута под очень неестественным углом, правая же запутана в хитроумную петлю из волос – освободить ее, насколько я мог видеть, девушка могла только ценой потери доброй трети скальпа. Впрочем, времени у нее на это не было – захват, которым Золушка удерживала ее шею, оставлял Кайти не более трех секунд… и только на безоговорочную капитуляцию. Кайти секундами не воспользовалась.
– Эй, – озабоченно заметил я, – мы же ее п-по-том не откачаем.
– А надо? – ядовито осведомилась напарница, выпуская обмякшую Кайти из захвата. – Она… ой! Мое платье!
– Т-теперь это максимум б-бикини! Айт, – окликнул я бесенка, на время сражения благоразумно взлетевшего под потолок и теперь старательно стряхивавшего с крыльев клоки паутины, – к-как думаешь, какие у н-нас шансы?
– Не очень, – мрачно сказал бесенок. – Черные наверняка разослали описание камней на пять порталов вокруг. Как только ювелир почувствует остаточную ауру… день, может, два…
– Можно подумать, в Мирах так мало камней, что…
– М-много, – оборвал я напарницу. – Но п-по-верь… ты даже не представляешь, н-насколько индивидуальны они м-могут быть… особенно для м-мирян.
– Ауру черных, – все тем же мрачным тоном подтвердил Айт, – не спутаешь ни с чем. Конечно, могло быть так, что ими расплатился кто-то из Его слуг… хотя они обычно предпочитают расплачиваться своими клинками.
– И что все так дрожат перед ними?
– Не все и не на всех Мирах. Но простой ювелир на Брангву, получив эти камни в руки, непременно побежит в ближайший храм черного… если хочет увидеть следующий Праздник Прихода Ночи.
– М-может, п-пойти и прибить его? – предложил я.
– Хорошая идея, – кивнул бесенок. – Но скорее всего запоздалая. Кроме того, мне не хотелось бы привлекать внимание городской стражи. Они, конечно, куда менее могущественны, чем черные, но это их город.
– Т-тоже мне город, – пробормотал я. – Мы т-та-кие города… в пятьдесят первом…
– Она очнулась.
Я поспешно протянул руку… но все равно опоздал.
– Ты хорошо дерешься, землянка.
– Ты тоже, – после затяжной паузы отозвалась Золушка. – Герцогиня.
– Кайти. Просто Кайти.
– Просто Золушка.
– Договорились, – девушки дружно рассмеялись, заставив меня в очередной раз задуматься о неисповедимости путей женского мышления.
– Извини, что так вышло с твоим новым платьем.
– Ничего, – улыбнулась напарница. – Переоденусь обратно в комб. Или выберу из сегодняшних покупок что-нибудь попрактичнее.
– Т-только, пожалуйста, – попросил я. – Прежде чем соберешься выйти куда-нибудь в этом с-самом «что-нибудь», п-проконсультируйся с Айтом.
– И со мной, – добавила Кайти.
– Непременно. – По-моему, этот ответ, равно как последовавшая за ним ослепительная улыбка, предназначался отнюдь не бесенку. – Там есть такой симпатичный охотничий костюмчик…
– Кайти, – напомнил я, – кажется, ты х-хотела что-то нам п-поведать! Что-то важное!
– Да, – кивнула девушка. – Я была у Посредника.
– И?
– Гарнаркцы согласны на обмен.
– Условия?
– Клайт и все наши пленные – против половины похищенного жемчуга.
– Это л-ловушка! – не раздумывая, сказал я.
– Совершенно не обязательно, – возразил бесенок. – Они просто крайне заинтересованы успеть провести аукцион, прежде чем покупатели разъедутся по своим Мирам. А то, что зеленого жемчуга будет в два раза меньше – что ж, это просто означает, что цены в этот раз будут в два раза выше. Такое уже бывало и не раз.
– Ч-что, их так ч-часто грабили?
– Нет. Неурожайные годы.
– Первая часть обмена должна состояться завтра, – сказала Кайти. – И… там будет Клайт.
– Он пойдет п-первым? – спросил я. Кайти отрицательно мотнула головой.
– Зная Клайта… скорее он будет настаивать на том, чтобы его обменяли последним. Он… – Ее голос на миг прервался. – Он и в самом деле заботится о них.
– Думаю, – подала голос Золушка, – я смогу к утру соорудить что-нибудь вроде «ловушки для дурака», на случай, если гарнаркцы вздумают играть с нами в игры. На всякий пожарный, для страховки.
– Да уж, – вздохнул я. – С-страховка нам н-не помешает.
За последние двадцать минут по улице не прошло ни одно живое существо. Брангвуйский полдень – это не шутка, тридцать три Цельсия в тени, да поди ж еще найди эту тень под двумя-то солнцами. Меня спасал термостат комба, а мою спутницу скорее всего какой-то амулет, потому что объяснить отсутствие на ее очаровательном личике энного количества ручейков иначе как магией было сложно.
Подавляющее большинство остальных разумных и не очень обитателей Тагара в этот час пряталось по своим норам. Лишь в полусотне метров от нас, у подножия покосившейся стены, валялась местная дворняга, время от времени приподнимавшая голову, дабы окинуть окрестности очередным мутным взглядом. Жалкое зрелище – даже с учетом того, что лохматая зверюга была раза в полтора крупнее земного волка, имела львиную гриву и короткие, загнутые вверх рога.
– Знаешь, – вполголоса сказала Кайти, – у меня плохое предчувствие.
– Б-брось, – отозвался я. – Еще немного – и мы все будем п-пить самое дорогое вино в самом л-луч-шем питейном зале этого г-гнусного городишки. А там, глядишь, и Девлин с п-парнями подвалит.
– Да… наверное. – Кайти улыбнулась, но улыбка у нее получилась какая-то неправильная… неуверенная. – Странно. Все эти дни я не могла поверить, что Клайт мертв, а сейчас не могу поверить, что он все-таки жив.
– Мертв? – не понял я. – А с ч-чего ты взяла, что он м-может быть мертв?
– Магия. Точнее, – начала Кайти, наткнувшись на мой недоуменный взгляд, – старое фамильное умение. Тогда в море, как раз перед тем как на нас напал этот зеленый корабль, я почувствовала… почувствовала, что мой брат… что его больше нет. Не знаю, как объяснить это непосвященному, тем более – землянину.
– Н-ну, у нас тоже бывают п-предчувствия. Н-не-которые им даже верят.
– Потому я приказала тогда атаковать этот черный замок, – сказала Кайти. – Мне хотелось…
– Отомстить?
– Да. Но не только.
– В л-любом случае это в-все уже неважно, – заметил я. – Совсем скоро…
Густой, тягучий звук родился где-то в ультрамариновой бесконечности над нашими головами и лениво заскользил над Тагаром.
– Большой храмовый гонг. – Кайти встала, и я, элегантным жестом протянув ей руку, помог выйти из флае… тьфу, из покрытой рассохшимся лаком колымаги, запряженной двумя пииглами – местными лошадьми, выглядевшими как невообразимая помесь лягушки с носорогом. От носорога пииглы заимствовали ноги и размер, а от лягушки – большие вылупленные глаза и пупырчатую, сплошь покрытую слизью кожу. Ну и интеллект, судя по всему. Не знаю, есть ли среди земных животных существа с аналогичным запаховым спектром – разве что легендарный скунс. Честно признаюсь – скунса нюхать не доводилось, но сильно подозреваю, что пиигл ему, как минимум, не уступит.
– Д-далеко идти?
– Не очень, – девушка озабоченно огляделась по сторонам. – На этой улице только один дом из белого мрамора.
– Из с-светло-зеленого мрамора, – поправил я. – И это единственное з-здание, к которому ведет т-тро-пинка.
– Для дел подобных нашему, – сказала Кайти, – обычно стараются подобрать не самые оживленные места.
– Я-то, в о-общем, не п-против.
Можно даже сказать – за. Если что пойдет не так, будет меньше поводов ссориться с городской стражей… потому как разрушений избежать все равно не удастся.
Мы поднялись по растрескавшимся ступеням, сквозь которые уже начали пробиваться пурпурные побеги, и вошли в дверной проем, когда-то – судя по сохранившейся петле – прикрывавшийся дверью вполне великанских габаритов. Интересно, что с ней могло случиться? Следов осады не видно… то ли прежние владельцы этого Дворца-на-Задворках испытывали к ней столь ностальгические чувства, что прихватили с собой при переезде, то ли ее «приватизировали» соседи, заглянувшие в поисках чего-либо полезного в хозяйстве. Вторая поправка курсанта Карлова: «Если вещь прибита гвоздями так, что ее можно отодрать, значит, она не прибита гвоздями!»
Первым помещением за проемом был небольшой зал, когда-то украшенный дюжиной колонн – кажется, флюоритовых, – а ныне заваленный их обломками. Из зала вело три коридора, и после секундного раздумья Кайти уверенно направилась к центральному. Я последовал за ней.