– Адриан, – произнесла она, вздохнув и утерев со щек слезы. – У нас очень мало времени. Не знаю, сколько я уже сплю. И… я не понимаю, где я нахожусь. С тех пор как меня захватили, я не видела ни одного окна. Нас держат под землей.
– Нас? – переспросил я.
– Со мной еще двенадцать человек… нет, тринадцать, если считать новенькую. Заключенные – бывшие алхимики, которые проштрафились. Их в той или иной степени перепрограммировали. Некоторые притворяются, я уверена, но догадаться трудно. Если мы что-то делаем неверное – нам грозят крупные неприятности.
– Какие?
Хоть я и жадно смотрел на Сидни с момента ее появления у фонтана, я лишь сейчас заметил, насколько усталой она выглядит.
На Сидни оказался мерзкий костюм защитного цвета. Золотые волосы потускнели и отросли. Лицо осунулось, а сама она похудела… но я не знал, соответствует ли ее сновидческий облик реальности.
Если пользователь духа не менял образ другого человека намеренно, его собеседник часто появлялся во сне в «скомканном» виде – то есть сочетая субъективные представления о самом себе со своей «натуральной» внешностью. Часто эти два компонента сильно различались. Я мысленно пообещал себе позже задать Сидни вопрос о ее физическом состоянии.
– Неважно, – сурово ответила она. – Я в порядке, и я полагаю, что тут есть и другие, такие как я, но донельзя запуганные, чтобы предпринять какие-то действия. А некоторых полностью перепрограммировали. Они точь-в-точь как Кит. Они… – Ее глаза округлились. – Кит! Ну, конечно!
– Кит? – повторил я.
Я еще не переключился с ее нежелания уточнять насчет «крупных неприятностей» и не уловил, как в наш разговор затесался ее бывший коллега.
– Он тут был. Раньше, до меня. В учреждении, где меня держат. – Сидни взволнованно дернула меня за рукав. – Здесь есть стена, на которой люди пишут признания, и он тоже на ней написал – он попросил прощения у моей сестры Карли. Но главное – его выпустили отсюда, Адриан! А вдруг он в курсе, где именно находится алхимический центр? Он ведь должен был понять, где конкретно находится, когда его отпустили, верно?
– Но ты вроде говорила, что он свихнулся? – уточнил я. – У него вообще хватит мозгов, чтобы с нами пообщаться?
Сидни помрачнела.
– Да… он был не просто не в себе. Так получается, когда делают новую татуировку. Но, как правило, неприятный результат постепенно проходит, и даже если люди остаются податливыми, отупение… уменьшается. Если тебе удастся найти Кита, он может поделиться с тобой какими-то сведениями!
– Легко сказать, но сложно сделать, – пробормотал я, вспоминая препятствия, с которыми я столкнулся, пытаясь отыскать отца Сидни и Зою. – Алхимики не откровенничают насчет секретных заданий своих агентов.
– Свяжись с Маркусом, – выпалила она. – И не надо так на меня смотреть. Он поможет тебе. У него есть свои каналы. Я не сомневаюсь, что вы сможете забыть о своих разногласиях и действовать сообща.
При упоминании имени «Маркус», я поморщился, и Сидни неправильно истолковала мою гримасу. Но она же не знала, что после ее исчезновения мы с Маркусом много контактировали. А суть моего недовольства заключалась совсем не в ревности – у меня в голове сразу же молнией пронеслось: вот еще один человек, с которым мы расстались на плохой ноте.
Но я не хотел, чтобы Сидни из-за меня переживала.
– Будет сделано, – заверил ее я. – Кстати, у него есть список…
Но Сидни уже начала таять у меня на глазах: реальность призывала ее обратно.
– Пора просыпаться, – грустно произнесла она.
Я обнял ее, но она стремительно теряла материальность. Я запаниковал. Мне хотелось задать ей тысячу вопросов, но наше свидание почти закончилось..
– Я встречусь с Маркусом и снова позову тебя. Ты обычно спишь именно в это время?
– Да. Я тебя люблю.
– А я люблю тебя.
Мне оставалось только надеяться, что она услышала меня: внезапно я остался в парке в одиночестве. У меня за спиной плескалась вода фонтана, я грелся под солнце Малибу. Несколько секунд я смотрел на то место, где только что была Сидни, а потом позволил сну улетучиться и вернулся в свои апартаменты при дворцовом гостевом доме. Я по-прежнему стоял у двери – ведь я собирался навестить мать. Но ситуация сделала вираж. Мне удалось достучаться до Сидни! Я видел ее лицо, она здорова… и в порядке… в относительном, конечно.
При мысли о маме у меня больно сжалось сердце, но я не мог идти к ней. Мне стало неприятно, что я не помирился с ней – как и с Ниной, Димитрием, Розой и Лиссой. Но никто из них ничем не мог мне помочь. Они подождут. Мне надо сблизиться с людьми, которые поддержат меня в поиске Сидни.
Я достал мобильник и начал выяснять цену билетов до Палм-Спрингса.
Глава 11Сидни
Расставаться с Адрианом было мучительно больно, но я проснулась с новой надеждой: я испытывала еще больший оптимизм, чем в ту ночь, когда отключила подачу газа. Пока мы приводили себя в порядок, я поймала на себе пристальный взгляд Эммы: значит, мои мысли отразились у меня на лице. Я поспешно постаралась исправить ситуацию и выглядеть подавленной. Она ничего мне не говорила, пока мы оставались в зоне действия системы наблюдений за спальнями, но я заметила, что у нее в глазах загорелось любопытство. Когда мы очутились в тесном коридоре и вместе с остальными заключенными направлялись на завтрак, я прошептала Эмме на ухо:
– У меня получилось. Я передала весточку на волю.
Поскольку каждому из нас волей-неволей приходилось сталкиваться со сверхъестественным, Эмма не стала уточнять подробностей. Поверив мне на слово, она задала весьма актуальный вопрос:
– Помощь уже идет? Рыцарь в сияющих доспехах вызволит нас из темницы?
– Не совсем, – призналась я. – Особенно если учесть, что я не знаю, где нас держат. А ты в курсе?
Эмма раздосадованно вздохнула, закатывая глаза.
– А ты как считаешь? Мы живем с тобой в одной комнате. У меня что – есть личное окно?
С этими словами она нагнала Эмилию и присоединилась к их общей компании.
Меня не особо удивило, что Эмме неизвестно наше местопребывание. В свое время Дункан тоже не мог найти зацепки, связанные с координатами центра алхимиков. Любая информация держалась в строжайшей тайне, но я должна была решить эту загадку… Если я снова свяжусь с Адрианом… нет, когда я свяжусь с Адрианом, то предоставлю ему конкретные данные.
Резкость Эммы не задела меня: благодаря встряске среди наших ветеранов часть всеобщего внимания переключилась с меня на остальных. Парень по имени Джон – ровесник Дункана – оплошал на уроке истории. Кроме того, с некоторых пор он позволял себе открыто высказывать свое мнение – и говорил, совершенно не таясь. Даже я, в свою бытность новичком, не стремилась к такой откровенной пикировке с преподавателем. В итоге Джон удостоился демонстративного недовольства наших властей, и, конечно, парня выволокли на процедуру очищения. Кое-кто из заключенных начал его сторониться, но Дункан и его приятели по-прежнему общались с отверженным. На этой неделе мне позволили сидеть с ними за одним столом, поэтому я быстро выяснила подоплеку происшедшего.
– Я все испортил, – тихо пробормотал Джон и с опаской покосился на дежурных по столовой. – Я хорошо держался, и меня могли выпустить со дня на день! Гаррисон взбесил меня, когда начал приводить свои так называемые «исторические» сведения о дампирах и…
– Заткнись, – велел Дункан и добродушно осклабился, явно работая на ватагу наблюдателей. – Не зацикливайся. Мы сидим на виду. А ты и впрямь все портишь. Улыбайся.
– Что? – возмутился Джон. – Я же понимаю, что со мной будет! Я превращусь в овощ, как Рене! Мне набьют новую татуировку с более сильным принуждением! Меня точно перепрограммируют!
– Ну, пока еще ничего не известно, – возразил Дункан, но выражение лица выдало парня.
– Тату не всегда срабатывает, – добавила Эмма. – Иначе никто из нас здесь не находился бы. Может, тебе удастся сквозь нее пробиться.
В мой первый день именно Эмма отодвинула свой стул подальше от меня, но я успела убедиться в том, что она вовсе не злая – просто запуганная, как все здешние обитатели.
Джон ей не поверил:
– Все зависит от того, какую дозу вкатят.
Я вспомнила, как в последний раз видела Кита с его механическим послушанием. Похоже, подобного результата можно было добиться с помощью серьезного промывания мозгов и заколдованной туши, какую применили для Рене. За столом воцарилась тишина – а я мучительно пыталась принять решение. Дункан заявил, что сближение с его компанией должно продвигаться крошечными шажками, и хотя я могу садиться к ним за стол, мне стоит помалкивать и не высказывать свои убеждения и взгляды. Наверное, он дал мне верный совет, но внезапно я обнаружила, что каким-то образом вмешалась в дискуссию.
– Давай я тебе помогу, – предложила я.
Джон впился в меня взглядом.
– Как? – спросил он.
– Она пошутила, – вмешался Дункан, предостерегающе мне подмигивая. – Правда, Сидни?
Я ценила его поддержку, но страх Джона буквально выплескивался наружу. Если я смогу помочь ему избежать участи Кита, я это сделаю.
«Ты уверена? – поинтересовался мой внутренний голос. – Тебе удалось наконец-то встретиться с Адрианом. Тебе нельзя высовываться, пока он не поговорит с Маркусом. Зачем зря рисковать? Ради чего?»
Это был вполне закономерный вопрос, но в моей голове мгновенно возник ответ. Потому что так будет правильно.
– Я не шучу, – твердо произнесла я. Дункан огорченно вздохнул, однако не стал мне мешать. – Я сделаю смесь, которая переборет действие принуждения.
У Джона вытянулось лицо.
– Готов тебе поверить. Но чему я совершенно не верю, ни на секунду – это тому, что тебе предоставят доступ к стандартному набору алхимических веществ.
– Они мне не нужны. Мне хватит… – я замялась, и вдруг мой взгляд упал на центр стола, – солонки. Вернее, соли. Как вы думаете, я сумею ее незаметно унести отсюда?