Неподалеку от районного города Боровичи Новгородской области, боком к древнему озеру, раскинулось по скату холма село.
Когда-то здесь находилось поместье Суворовых — Кончанское. Само село со всеми избами, пашнями, лугами, выгонами и людьми, населявшими его, принадлежало знаменитому военачальнику, фельдмаршалу Александру Васильевичу Суворову.
Жители села рассказывали:
— Здесь, в Кончанском, кончались жилища карелов. Карелы пришли сюда с берегов северных рек, поселились в этих местах и не пошли дальше.
— Конец! — сказали они.
То ли конец их мытарствам, то ли конец всем им, карелам, привиделся в этом неприветливом суровом крае, не знаем, но только с незапамятной поры Кончанское означало «конец».
И в самом деле, куда ни глянешь — леса глухие, бескрайние озера, болота непросыхающие и камень, много камня; ни пахать, ни сеять мужику по-настоящему, вся земля усыпана камнями.
В 1942 году здесь, в новгородских лесах, укрытые дубами, ольхами, березами, соснами да мохнатыми поседелыми елями, готовились к разгрому вражеских войск дивизии Советской Армии.
Воинская часть, в которой я в эти годы начал свою боевую службу, остановилась на дневку вблизи села Кончанского.
Взяв коней, я и еще несколько моих товарищей поскакали по знакомой мне дороге мимо озера к Кончанскому. У небольшого домика с надписью у входа: «Дом-музей А. В. Суворова» — мы спешились. Спустя минуту мои товарищи стояли вместе со мною в первой комнате и смотрели на белый фарфоровый бюст любимого народом русского полководца.
Над бюстом и позади него свисали старые боевые знамена.
Волнуясь, я читал вслух слова Суворова:
«Каждый честный человек должен иметь доброе имя. Я видел его в славе моего отечества».
Не о себе думал полководец, о славе народной.
«Покажи на деле, что ты русский!» — часто повторял он, обучая своих солдат.
В крохотных залах музея подле развешанного по стенам старинного оружия и гравюр с изображением суворовских баталий толпились солдаты и офицеры.
В простенке между окнами под портретом Суворова я увидел столик, а на нем книгу. Я взял ее и стал листать.
Вот несколько записей из этой книги:
«Посетили музей, ознакомились с суворовским оружием. С таким оружием, как сейчас у нас, уверен — победам скоро. Суворов с нами заодно.
Боец Иванов».
Ниже шли строки ученого:
«Музей Суворова производит очень приятное впечатление. В дни Отечественной войны создать музей памяти выдающегося военного деятеля — большое политическое дело.
Заслуженный деятель науки профессор Василий Карташев».
Еще ниже размашистым почерком было написано:
«С глубоким волнением переступил порог домика, где жил гениальный полководец. Невиданное дело — открыть в тяжелые дни войны музей-памятник великому русскому патриоту.
Подполковник Турляков».
Мы с жадностью читали отзывы об этом единственном в своем роде музее русской воинской славы. Мои товарищи разговорились с директором, молодой девушкой, педагогом-историком, и она рассказала, как во время войны был открыт в Кончанском музей Суворова.
Оказалось, в начале войны подле Кончанского остановился артиллерийский полк. Офицеры-артиллеристы зашли в домик, в котором почти сто пятьдесят лет назад жил сосланный сюда царем Павлом фельдмаршал Суворов. Они осмотрели комнаты дома и узнали, что еще в 1938 году колхозники Боровичского района задумали открыть здесь музей памяти своего знаменитого односельчанина. Война помешала им.
Офицеры рассказали в политотделе армии о своей находке и о замыслах колхозников. Не прошло месяца, как войска Волховского фронта взяли над домиком шефство и открыли в нем фронтовой музей Суворова. В те дни фашистские орудия гремели не так далеко от села Кончанского.
Первыми экскурсантами нового музея стали советские воины. Они посещали этот маленький, обшитый тесом домик с особенным интересом.
Отсюда солдаты и офицеры Советской Армии шли в бой с врагами родной земли, клянясь разбить и уничтожить их, как делал это вместе со своими чудо-богатырями, солдатами русской армии, Суворов.
Мои товарищи, обходившие со мною залы музея, знали, что я еще задолго до войны бывал в селе Кончанском. Они просили рассказать о «штурме» сел и деревень Боровичского района, предпринятом мною в 1938 году.
— Расскажите, как вы «штурмовали» Боровичский «плацдарм», — шутливо говорили они, имея в виду мои поездки в села и деревни этого района, когда мне удалось собрать множество вещей, связанных с именем Суворова и его сподвижников: старинное оружие, книги, гравюры, предметы домашнего обихода и утварь из усадьбы прославленного полководца.
Предложение заинтересовало меня. Мы уселись здесь же, в музее, и я рассказал, как колхозники села Кончанского и ближайших к нему деревень — Жуково, Румянцева горка, Лединка, Горлово и других — отыскивали и собирали суворовские вещи.
Впервые я попал в эти края в 1928 году.
Приехав сюда по заданию обкома партии на хлебозаготовки, я уже тогда понял: здесь, в селах Боровичского и соседнего с ним Любытинского районов, настоящий «суворовский край».
В селе Каменке в давние времена находилось родовое имение Суворовых. В сорока километрах от него, окруженное густыми лесами, лежало село Кончанское. В нем фельдмаршал коротал дни своей опалы, следил за успехами молодого французского генерала Бонапарта, готовился к встрече с ним на поле сражения.
Беседуя с учителями, агрономами и крестьянами, я узнавал, что в рассыпанных вокруг Боровичей селах хранятся самые разнообразные вещи, находившиеся лет 40–50 назад в суворовских усадьбах. Однажды старик крестьянин принес хорошо сохранившуюся, изданную лет за полтораста до этого, книжку на французском языке. В книжке описывались знаменитые морские сражения старых лет.
— Эта книга от Суворовых! — сказал старик и осторожно, словно это была хрупкая вещь, подал мне завернутую в плотную бумагу книгу.
Там же я увидел стародавнюю медаль — солдатскую награду за боевые подвиги. Правнуки суворовского солдата сберегли ее до наших дней.
В одном месте, говорили мне, хранятся книги из личной библиотеки Суворова, в другом — старое оружие, в третьем — комод, стоявший когда-то в доме полководца.
Пожилой ветеринар с чумацкими усами на бритом лице рассказал, что в одном сельсовете, близко от Кончанского, берегут одеяло из усадьбы Суворова с вышитыми шелком гербами его рода.
— Крестьяне сдали его в сельсовет на хранение, — говорил ветеринар.
Но я не мог в те дни заняться сборами суворовских реликвий. Поездка по селам Боровичского района не прошла бесследно. Я записал много интересных сведений, записал адреса людей, хранивших вещи из суворовских усадеб. Впоследствии все это очень пригодилось мне в работе.
Прошло десять лет. Я снова попал в эти места. Но теперь я приехал сюда уже не обыкновенным наблюдателем. Меня всегда особенно привлекало село Кончанское.
Здесь, в глуши новгородских лесов, почти два года прожил опальный полководец. Здесь он, честный, правдивый, мужественный, вел неравный поединок с царем: быть ли русскому русским или пойти на поклон к иноземным учителям.
«Русские прусских всегда бивали, — говорил он, — учиться нам у них нечему».
Не склонил Суворов перед царем голову. Прошло время, Павел вызвал его из Кончанского и сказал:
«Воюй, как умеешь, а я тебе мешать не стану».
Отсюда Суворов 6 февраля 1799 года выехал в свой знаменитый Итало-Швейцарский поход. В этом домике опальный фельдмаршал, кончанский ссыльный, стал главнокомандующим российской и австрийской союзнической армии.
Было от чего взволноваться.
Собравшись в 1938 году ехать в Боровичи, я разработал обширный план сбора всего, что окружало при жизни Суворова, что напоминало о его делах. Вместе со мною в Боровичи направлялся инспектор областного отдела охраны памятников.
Мы договорились обследовать места, связанные с жизнью Суворова в селе Кончанском, чтобы взять под государственную охрану наиболее ценные в историческом отношении, принадлежавшие некогда полководцу строения.
Рано утром мы уже находились в городе Боровичи, а спустя час вместе с директором местного краеведческого музея сидели в райкоме партии и беседовали с секретарем.
Секретарь одобрил наш план и тут же предупредил по телефону председателя сельсовета села Кончанского о выезде к нему комиссии.
— Ты мне не содействие оказывай, а сам в работу впрягись, помоги товарищам из области! — кричал он в трубку. — Оказывать содействие мы сами можем! Ты оповести народ о цели, с которой приезжает к вам комиссия, передай колхозникам — пусть приходят слушать доклад о жизни замечательного русского человека, вашего земляка, «графа Кончанского»! — добродушно пошутил он.
У меня не хватило терпения ждать своих спутников, и я укатил из Боровичей с первым автобусом, как пишут историки сувороведы, — «за два часа до рассвета».
Часов в 10 утра на двух легковых автомашинах подкатила к зданию Кончанского сельсовета обещанная комиссия во главе с секретарем райкома партии и председателем исполкома.
Вечером в сельском клубе в старом здании большого дома, где жил когда-то опальный фельдмаршал, собралось более двухсот человек колхозников, учителей, школьников, врачей, служащих.
Пришли в клуб старики — молчаливые, важные. Недоверчиво поглядывая по сторонам, они рассаживались в первых рядах, ближе к сцене.
— Тут лучше видать, да и слышнее, — сказал с усмешкой здоровенный дядька, потомок старинного рода суворовского пушкаря.
Еще в Боровичах, в кабинете секретаря райкома партии, мы вместе с инспектором отдела охраны памятников и директором краеведческого музея разработали подробный план сбора суворовских реликвий. Там же мы ознакомились с картой района, отметили на ней все необходимые нам «населенные пункты», сделали небольшие рабочие чертежики и обсудили, какими «средствами связи и передвижения» сможем пользоваться в нашей работе.
Как видите, подготовка шла самая настоящая.