– Гипнос, держи устройство обнаружения… – сказал Энрике, когда остальные занялись своими делами.
Теперь остались только они с Северином. Он даже не взглянул на нее.
– Можешь что-нибудь прочитать?
Лайла сняла перчатки. Она потянулась к резной ледяной двери, и ее пальцы заскользили по странным углублениям на гладкой поверхности.
– Нет, – сказала она. – Здесь все Сотворенное.
– Никаких ловушек не обнаружено! – крикнул Энрике откуда-то сзади. – Можно заходить. И почему тут так узко?
– Это похоже на коридор в комнату для медитации, – задумчиво произнес Северин. – Чтобы человек, который по нему идет, почувствовал, что свой путь он проходит один.
– Ну что ж, предлагаю не стоять здесь без дела. Давайте поскорее покончим с этим и войдем внутрь, – Гипнос скрестил руки на груди.
– Мы не можем, – сказал Северин.
– Там нет ручки, – объяснила Зофья.
Северин попытался надавить на дверь, но она не поддалась. Тогда он опустил взгляд на углубления в полу.
– Это место спроектировано как собор. Здесь не нужна грубая сила. Думаю, мы должны продемонстрировать почтение к священному артефакту, который здесь спрятан.
Лайла наблюдала за тем, как его глаза загораются от предвкушения новой загадки.
– Свет, – приказал он, протягивая руку.
Зофья протянула ему одну из фосфорных подвесок своего ожерелья. Внезапное свечение выхватило из полутьмы его черты, отбрасывая на лицо глубокие тени и придавая им резкий рельеф.
– Отойдите, – сказал он.
Все четверо столпились в узком пространстве коридора. Северин опустился на колени, осветив фонариком странную рябь и вмятины, высеченные на двери.
– Я нашел отверстие.
Он повернул ладонь перпендикулярно льду и опустил ее вниз, где она исчезла, пройдя сквозь щель. Но дверь по-прежнему не поддавалась.
– Это похоже на замочную скважину, – заметил Энрике. – Но почему она располагается так низко, словно сделана для ребенка?
Эта мысль встревожила Лайлу. В этом месте не было никакого смысла и логики, начиная от зверинца с ледяными животными и заканчивая пустыми коридорами. Даже сейчас она вздрогнула, вспомнив о пристальном взгляде ледяного носорога, который следил за ними через всю комнату. Да, он не сдвинулся с места, но это только пока.
– Для ребенка или для… молящегося, – сказал Северин.
Все еще сидя на корточках, он опустил колени на вмятины в полу. Затем он бросил фосфорную подвеску на землю, и голубой свет очертил его силуэт. В прошлом, когда они охотились за артефактами, Лайлу всегда поражал его особый взгляд на мир. У Северина было какое-то особое чувство прекрасного, отличавшее его от всех остальных. Это заставило ее вспомнить тот первый вечер, когда она поняла, что хочет его поцеловать. В то время он заказал садовую инсталляцию, вдохновленную – как бы странно это ни звучало – паутиной. Ей казалось, что это просто отвратительная идея, пока он не протянул руку, поднял ее подбородок и тихо спросил:
– Теперь ты видишь?
Этого было достаточно, чтобы ночное небо над ними преобразилось. Один поворот ее головы, и мир оказался в плену звездной нити будущих созвездий.
Кроме того, Северину всегда нравилось быть в центре внимания, и он часто вел себя так, словно выступает на сцене. Но в тот момент у него был вид человека, готового принести себя в жертву, и Лайла с трудом удержалась от странного порыва подбежать к нему и поднять его на ноги.
– Это алтарь, – Северин говорил так тихо, словно не хотел, чтобы они услышали. – И я преклоняю колени в молитве.
Затем он сложил ладони в молитвенном жесте и прислонил их к углублению на двери. По резным узорам пробежала серебряная искра, как будто они проснулись после долгого сна. Ледяные и металлические петли двери застонали, и она распахнулась, открывая комнату, освещенную серебристым светом.
Энрике перекрестился, а Гипнос резко втянул воздух. Северин поднялся на ноги, но не стал заходить внутрь.
– Почему он не заходит? – пробормотал Гипнос.
– Боится быть разрезанным на куски, – сказала Зофья. – Если бы я разрабатывала механизм для ловли воров, то я бы настроила его так, чтобы он действовал на первых трех человек, зашедших в комнату.
Гипнос сделал шаг назад.
– Дамы вперед.
Энрике бросил сферическое устройство обнаружения Северину, который поймал его одной рукой.
– Что ты видишь? – спросил Энрике.
Обычно Северин описывал все: от количества стен до формы потолка. Но что бы он ни увидел в загадочной комнате – ему хотелось оставить это при себе. Лайла затаила дыхание.
– Звезды, – просто ответил Северин.
Лайла и Энрике недоуменно переглянулись. А как же сокровища? И книга?
– Никаких устройств обнаружения, – сказал Северин. – Все чисто.
Один за другим они вошли внутрь. Гипнос цеплялся за пальто Зофьи. Лайла могла описать эту комнату лишь только как ледяной грот. Северин был прав насчет звезд. Над ними простиралось изображение ночного неба, но оно не было настоящим, хотя и казалось совершенно бесконечным, как будто картину прошлой ночи заморозили во времени и перенесли сюда. В центре висела тусклая луна, которая менялась у них на глазах, становясь все тоньше с каждой секундой, как будто отсчитывала время.
Ледяной грот напоминал внутренний двор замка, ушедший под воду. Впереди виднелись небольшие ступеньки, ведущие к неровному бассейну с сапфировой водой озера Байкал. У дальней стены маячили три огромных щитообразных предмета. Если на них и были какие-то письмена или символы – их надежно скрывала ледяная паутина. Над тремя щитами можно было увидеть еще больше резных узоров в виде женщин. Казалось, они высовывались из углублений в ледяной стене, вытянув вперед руки, но… у них не было кистей. Когда по ним прошелся луч света, Лайле на мгновение показалось, что они живые.
Бледный свет звезд над ними постепенно озарял содержимое комнаты, но одно было ясно наверняка…
Здесь не было никаких сокровищ.
Сердце Лайлы тревожно сжалось, но она не собиралась сдаваться. Сокровища любили прятаться. За два года работы с Северином она хорошо выучила это правило. Когда они направились к восточной стене, Энрике неожиданно вскрикнул и отскочил назад. Лейла резко обернулась, и ее пульс резко участился. Когда свет упал на ледяную стену, она стала прозрачной, открывая их взору неподвижный зверинец, на который они наткнулись несколько минут назад.
– Интересно, – сказала Зофья. – Этой Тескат-стене не требуется никакого ключа, кроме света. Очень умно.
– Это ужасно! – воскликнул Энрике. – Только посмотрите… они же проснулись.
Лейла медленно повернулась к ледяным существам. Все животные смотрели прямо на них.
– Я добровольно вызываюсь охранять дверь, – сказал Гипнос. – Со стороны коридора. Вообще, лучше даже с противоположного конца коридора.
Северин проигнорировал его слова.
– Давайте продолжим осмотр. Я хочу узнать, что находится внизу лестницы.
– Каким образом? – спросил Энрике. – Там слишком темно. Мы должны вернуться с дополнительным освещением. Я хочу, чтобы все фонари были направлены на эту прозрачную стену.
В этот момент Лайла услышала знакомое чирканье спички. Через несколько секунд у Зофьи в руках уже был самодельный факел.
– Уже лучше, – пробормотал Энрике, но его слова были прерваны резким выкриком Гипноса.
– Северин, стой!
Лайла слишком поздно поняла, что Северин отделился от группы и направился к лестнице в дальнем конце грота, ведущей к северной стене. Он не остановился. Высоко подняв свой фонарь, Северин сделал первый шаг.
И все изменилось.
Время остановилось. Словно в замедленном движении, Лайла увидела, как Северин сделал глубокий вдох, и его дыхание зависло в воздухе, словно серебристый туман, замерший на одно прекрасное мгновение тишины… и в этот момент по гроту пронесся оглушающий звук. Ледяной носорог проломил стеклянный барьер. Осколки льда дождем посыпались вниз и рассыпались по полу. Носорог бросился вперед, издавая глубокий рев. Боковым зрением Лайла видела, как постепенно оживают и другие животные. Хрустальный мех ягуара пришел в движение. Хищник качнул головой и ударил по земле лапой.
Ступив на лестницу, Северин пробудил в них жизнь.
– Возвращайся назад! – крикнула она.
Северин повернул голову, но тут из противоположной стены в него полетел маленький ледяной шарик, который разбился о его лицо, затянув рот и нос ледяной паутиной. Он отшатнулся назад и упал на ступеньки. Лайла бросилась к нему, но носорог преградил ей путь.
– Кто-нибудь, помогите ему!
Зофья бросила свой факел Энрике и быстро набросила на носорога взрывчатую сеть.
– Загорись, – приказала она.
Где-то сзади Гипнос бросился в коридор с криками о помощи.
Сотворенная сеть вспыхнула пламенем, и носорог разлетелся на тысячи осколков льда. Зофья и Лайла побежали к Северину. Они схватили его за руки и потащили вверх по лестнице. В тот момент, когда они снова оказались на ровном полу, ледяные животные замерли и затихли. Лайла попыталась отодрать лед, закрывавший половину лица Северина, но он оказался слишком скользким.
Лайла хваталась за ледяную корку снова и снова, но лед только обжигал ей пальцы. Ее дыхание стало рваным и порывистым. Она рискнула взглянуть на Северина и сразу же пожалела об этом: его зрачки расширились, а вены на горле вздулись, когда он сбросил ее руки и начал царапать свое лицо ногтями. Он умирал у нее на глазах.
Зофья потянулась за спичкой, но Северин схватил ее за запястье.
– Ты же его сожжешь! – воскликнула Лайла.
– Что лучше, физическое уродство или смерть? – с яростью в голосе спросила Зофья.
Краем глаза Лайла заметила красную вспышку. К ним спешила какая-то фигура, и в следующий момент на пол рядом с ними опустилась запыхавшаяся Ева. Голова Северина склонилась набок. Его кожа начала приобретать голубой оттенок, а веки дрожали, потому что он больше не мог заставить себя открыть глаза. Слезы комом встали у Лайлы в горле.