– А меня с собой прихватишь? – спросил он Майкла.
Тот кивнул:
– Да мне не жалко, у меня отличный мир. Жаль только, что за компьютером долго не посидишь – ограничения.
– А ты, Шейла, не хочешь с нами? – внезапно спросил Летц.
Та закашлялась от неожиданности:
– С чего вдруг?
И словно после этих слов к Летцу поднесли увеличительное стекло, Шейла разглядела парня в деталях: он оказался симпатичным. Большие карие глаза в обрамлении пушистых, почти девчоночьих ресниц, неровно стриженные тёмные волосы, нос с небольшой горбинкой и красиво очерченные губы. Да и мышцы у Летца имелись: не рельефные – он был сухощавым, но чувствовалось, что парень не слабак. Шейла спохватилась: что она творит?! Завтра они разойдутся в разные стороны и забудут о существовании друг друга. Во всяком случае, она точно постарается никогда не вспоминать о нём.
– Мне кажется, твой мир – не самое приветливое место, – пояснил он. – Или здесь живут твои родные?
Шейла молчала, она не знала, хочется ей отвечать или нет. Про неё знали только Стив и Трет. Но Стив пропал – Шейла подозревала, что умер, а с Третом связь давно оборвалась.
– У меня никого нет, – ответила она, – только одно дело. Я не могу его бросить.
Пока Шейла не узнает точно, что со Стивом, она не отступится, а вот после можно и подумать насчет вокзала тысячи миров, раз он реально существует. Может, всё же проводить туда этих двоих и убедиться в наличии вокзала? Шейла задумалась: наверное, так лучше.
– Ладно, я доставлю вас завтра к телебашне, – сообщила она. – Не благодарите. – И вскинулась от смущения, снова поймав взгляд Летца: – Что ты всё время на меня пялишься?
– Потому что ты красивая. Очень. Точно такая же, как в «Безнадёге».
Глава 10Летц
За завтраком собралась вся семья. Мики насыпал в глубокую тарелку кукурузные хлопья и залил их молоком, мама, как обычно, сварила себе овсяную кашу, а отец перекусывал бутербродами. Только Летц не спешил присоединиться, а наблюдал за домочадцами, стоя в проёме двери. Мики посмотрел на него, и Летц высунул язык, но брат никак не среагировал, а мама даже не сделала замечания.
За завтраком собралась вся семья. Мики насыпал в глубокую тарелку кукурузные хлопья и залил их молоком, мама, как обычно, сварила себе овсяную кашу, а отец перекусывал бутербродами. Только Летц не спешил присоединиться, а наблюдал за домочадцами, стоя в проёме двери. Мики посмотрел на него, и Летц высунул язык, но брат никак не среагировал, а мама даже не сделала замечания.
Кухня блестела хромом и пластиком: всё было отмыто и отчищено до блеска. Летц два раза в неделю занимался уборкой, нужно же как-то убивать время. Он заметил развод от воды на столешнице и нахмурился: наверное, капнул, когда заваривал цикорий. Летц подошёл и вытер развод тряпкой – так лучше.
Родственники продолжали завтракать. Мики зачерпнул из тарелки хлопья и принялся разглядывать их, точно выловил золотые монеты. Мама зависла с ложкой каши, так и не донеся её до рта, отец жевал и жевал бесконечный бутерброд. Летц щёлкнул пультом, и голограмма исчезла. Надо ещё будет доработать, чтобы Мики и родители выдали какую-нибудь реакцию, но это потом.
Летц включил компьютер. Следовало проверить Всемирную сеть – не объявился ли кто. Конечно, надежды мало, но лучше сделать всё как полагается. Летц запустил сканер на поиски новых сообщений, но последнее было годичной давности – от Шаарона, когда тот написал, что больше так не может. Летц не стал открывать письмо.
Летц вошёл в «Безнадёгу» – так называлась его любимая игра. Понятно, что не сетевой вариант, а локальный – ведь играть было не с кем. Летц подозревал, что связь со спутниками нарушена, и именно потому он не мог ни с кем общаться, но иногда Летцу казалось, что он остался один во всём мире. И никогда больше не увидит ни родителей, ни Мики. Тогда хотелось забиться в угол и накрыться с головой одеялом.
В такие моменты Летц прибегал к дыхательным практикам – это помогало. Правда, ненадолго.
Обычно он старался отвлечься. Например, качался в небольшом спортзале – они вместе с отцом и братом сами оборудовали эту комнату. Поставили беговую дорожку и пару универсальных тренажёров, чтобы сэкономить на площади. Ну и повесили шведскую стенку с канатом. Усталость хорошо проветривает мозги и выбивает из них всякую дурь.
А ещё спасали игры. Вот и сейчас Летц принялся щёлкать по настройкам: выбрал локацию, время года и напарника, точнее напарницу. В игре она значилась под прозвищем Бешеная. Бешеная умела многое: оторвать противнику голову, угнать автомобиль или вскрыть сейф. Но выбирал её Летц не за это: он – влюбился.
Смешно, конечно, увлечься виртуальным персонажем, но особого выбора у Летца не было – в бункере он сидел уже два с половиной года. Два долбаных с половиной года, когда знакомый мир перевернулся, как бутерброд с маслом. В тот день он задержался дома – с утра пришла рассылка, что ему к третьему уроку. Мики, мама и отец выехали, как обычно, а после случился армагеддец – мир схлопнулся.
В последние десять лет появилась мода на дома-бункеры, они походили на полусферы, вкопанные в землю. Так, что только одна макушка торчала. В те времена ходили слухи, что вот-вот начнётся война, все только об этом и говорили. Летц слышал подобные разговоры с детства.
Даром для него это не прошло: начался моторный тик, Летц хлопал глазами, как заведённый. Мама водила его к неврологу, удалось подобрать лечение, и тики прошли. Не навсегда, но с помощью курса таблеток справиться с ними уже стало получаться.
– Подвижная нервная система, – объяснила врач, – оберегайте его от лишней информации.
Легко сказать! Информация окружала Летца. Утро в школе начиналось с политинформации, где школьники по очереди сообщали об обстановке в мире. По интернету и телевидению еженедельно шли передачи, где диктовались списки продуктов и лекарств первой необходимости. Отец внимательно следил за ними и постоянно обновлял запасы с консервами, крупами и макаронами. Накупил несколько мешков муки и яичного порошка, а также сухого молока.
Это были приметы внешне благополучного мира, в котором каждый делал вид, что всё хорошо, а внутри ждал: когда же? Когда же всё взорвётся к чёртовой матери?! И от этого напряжения становилось только хуже, хотелось, чтобы всё произошло быстрее, чем существовать в постоянном страхе. Зачем учиться, работать, любить, рожать детей? Всё упиралось лишь в вопрос: когда наступит конец? А в то, что он наступит, верили все.
А потом неожиданно выяснилось, что конца не будет, потому что все противоборствующие стороны, которые наращивали и наращивали военные мощности, угрожая ими друг другу, решили прийти к согласию. Перезапустить отношения! И мир получил передышку.
Сначала всем казалось, что это розыгрыш. Ну не может подобное случиться! И Летц тоже подозревал, что это такая уловка. Но затем подписали указ о сокращении вооружения и военных, и Летца отпустило. Он впервые перестал бояться. Тики бесследно пропали, Летц уже не опасался засыпать. Не надо было всё время думать о судьбе мира и своей, и даже появился смысл всего. Все выдохнули, и это стало ошибкой.
Летц точно не знал, что произошло. Новости в интернете сперва взорвались паническими сообщениями на тему «Нас атакуют!», а новых комментариев не последовало. В тот момент Летц только проснулся и направился в ванную, как внезапно дом завибрировал и со стены свалилась семейная фотография, стекло на ней треснуло. Летц сразу не понял, что случилось, решил, что землетрясение. Ну мало ли?
Залез в интернет и только тогда осознал: это финиш! Летц принялся звонить родным, но их телефоны молчали – связь тоже оборвалась. Он обзванивал по интернет-каналам родственников, друзей, но дозвонился лишь до одноклассника – Шаарона, тот тоже недавно проснулся.
– Трындец, – тот был краток.
– Думаешь, война? – спросил Летц, и внутри него что-то оборвалось.
Будто там были натянуты тонкие струны, которые заставляли его звучать, а теперь они лопались одна за другой.
– А что же ещё? Нас всех обманули. Заставили поверить, что всё кончено, а потом… – Шаарон замолчал. – И как теперь жить?
Летц тоже не знал, как жить дальше. Он с ума сходил от беспокойства по своим. Оставалась призрачная надежда, что они находятся в укрытиях, но ведь система упреждения не сработала! Как не сработала и защита от нападения. Словно какой-то злой волшебник сломал всю систему обороны.
Первые дни Летц пытался понять, что произошло, он изучал последние записи на различных сайтах. Как он понял, для второй стороны удар стал такой же неожиданностью. Летц изучал, может, вмешался кто-то третий? Но ни третьей, ни четвёртой стороны, похоже, тоже не осталось. Летц всё списывал на нарушившуюся связь: ну не может быть, что все погибли.
– Ты дурак? – Шаарон не был столь оптимистичен. – Ведь мы-то с тобой общаемся. Почему же другие не могут?
Но Летц отказывался это принять: с его родными всё в порядке, просто они не в состоянии дать знать о себе. Он научился жить один: готовить еду, благо кулинарных роликов был пруд пруди, делать повседневные вещи, в которых, казалось, отпала необходимость: бриться, чистить зубы. Шаарон же запустил себя, Летц наблюдал за ним с нарастающим опасением.
– Слушай, через пару месяцев можно будет выходить наружу, – позвонил он Шаарону. – Вот увидишь, мы не одни.
– Угу. А что же правительство тогда ничего не наладит? Хотя бы связь по радио? – Шаарон не скрывал скепсиса. – Ведь оно и предназначалось на случай войны.
– Тогда ты переберёшься ко мне, – ответил Летц, – или я к тебе.
– А смысл?! Если все умерли, зачем нам жить?! – Шаарон сорвался на крик. – Мы с тобой те же мертвецы, что и остальные. Хотя мы и жрём, и испражняемся, но обратный отсчёт уже запущен. Нас никто не спасёт.
Летц отгонял от себя панику. Иначе бы она сожрала его. Он отодвинул все опасения на потом: сейчас нужно делать обыденные вещи, а потом, когда закончится ядерная зима, можно будет выбраться из бункера – защитный костюм у него есть. А пока наружное наблюдение показывало одно – вечная ночь и зима, где вместо снежных сугробов чёрные заносы из сажи. Главное, продержаться первый год.