«Ну ты и гад, Шаарон! Почему ты меня не подождал?! – из-за шлема его голос звучал глухо, хотя Летц вопил так, что его голосовые связки, казалось, ещё немного и порвутся. – Я же пришёл за тобой!»
Летцу хотелось что-то сделать: сломать или разбить, он несколько раз ударил ножом по стене, а после прекратил – не хватало ещё нож сломать. На мгновение ему почудилось, что он попал в версию «Безнадёги», недоставало лишь зомби, готовых объявить охоту на него. Летц ссутулился и побрёл домой, не следовало терять время – счётчик отсчитывал полученное излучение, как начало конца. Конца всего. Летц не успел отойти, как споткнулся о булыжник. Тот лежал незамеченный Летцем рядом со входом, к нему был привязан лист бумаги. Летц поднял камень и с трудом – краги были неудобны для мелких манипуляций – перерезал веревку. Порыв ветра едва не вырвал бумагу из рук Летца, но тот сумел удержать её. На листе почерком Шаарона было написано: «Я знаю, что ты придёшь. Прости, но я не такой сильный, как ты. Внутрь лучше не заходи, если только не припрёт с продуктами, – дверь открывается по дате твоего дня рождения. Ещё раз прости, и удачи тебе. Ша-а».
Глава 15Набор путешественника
Летц не заметил, как вырубился. Думал, что просто полежит на кровати поверх покрывала, но потом передумал: переоделся и залез под одеяло. Домашний уют… Как же давно у Летца его не было.
Когда он брёл обратно от Шаарона и увидел людей, то сперва подумал, что начались глюки. А потом даже обрадовался: живые люди! Настоящие! Летц бросился к ним, не зная, что перед ним охотники за головами из корпорации «Великие мечты».
Его остановили и уточнили:
– Вы Летц?
Он быстро покивал: надо же! Все его усилия оправдались, его нашли.
– Да, это он, – подтвердил рослый мужчина, которого Летц будет знать сперва как Ареса, затем – доктора Белоффа. – Последний из этого мира.
Летца запихнули в челнок, который доставил их к обломку какой-то башни. Как Летц потом понял, это был вокзал тысячи миров, точнее, то, что от него уцелело. Они сели в лифт, а через полчаса вышли в мире Шейлы, которому Летц дал название в честь игры – Безнадёга. Оптимизма у Летца скоро поубавилось, но ему казалось, что главный ужас всё же позади – он среди людей.
Проснувшись, Летц вылез из-под одеяла и отправился в ванную комнату. Здесь было необычно: небольшая ванна, в которой можно было только сидеть, и сразу два крана: с горячей и холодной водой. В корпорации «Великие мечты» были установлены душевые кабины, как и у него дома. Ведь тот был скорее убежищем, чем обычным домом, поэтому подчинялся идее экономии пространства.
Летц огляделся: нежно-сиреневая плитка с изображениями пряничных домиков, зеркало в серебряной раме, большая раковина из латуни, белоснежные полотенца. Летц подумал и включил воду: ничего страшного не случится, если он проведёт в ванне немного времени.
Казалось, он только залез в воду, как выяснилось, что пролетели полчаса. Наспех одевшись, он спустился в зал. Тлут хлопотал за стойкой.
– Отдохнули? – мохноног расплылся в улыбке.
Летц кивнул и примостился за столом. У него возникло ощущение, будто с плеч свалилась неимоверная тяжесть. Он слишком долго жил в напряжении. Хотелось сидеть и сидеть тут, глядя в окно и не думая ни о чём.
– Чёрт! Я вырубилась! – Шейла оповестила о своём появлении эмоционально. – Собиралась просто полежать.
Тлут подскочил и помог ей сесть рядом с Летцем:
– Рад, что вам у меня понравилось.
– Да, здесь мило, если ты из деревни, – Шейла начала осматривать помещение, словно только что увидела, и Летц последовал её примеру.
Наверное, можно было неделю провести на постоялом дворе, но и тогда не разглядеть все мелочи. Например, расшитые гладью салфетки, столовый сервиз, расписанный изображениями пастушек и пастушков, гранёный кувшин и стаканы… Летц бы полжизни отдал, да что там – большую часть жизни, чтобы родители были сейчас с ним, чтобы им ничего не угрожало. Мама любила уют и часто покупала всякую, по мнению папы, ерунду в дом. Летц взял в руку фарфоровую солонку и погладил её: она была сделана в виде мельницы.
Появился зевающий во весь рот Майкл.
– А вы здесь давно? – удивился он.
– Несколько часов, – пошутил Летц.
На обед Тлут подал свежие щи из крапивы и мясо, запечённое в горшочке с овощами, сыром и ароматными травами. От одного запаха у Летца чуть не закапала слюна.
– Приятного аппетита, – пожелал хозяин постоялого двора.
Летц только головой мотнул – рот был занят едой.
После обильного обеда хотелось некоторое время не двигаться, чтобы пища улеглась в желудке. Тлут убрал посуду со стола, принёс лампу и большую тетрадь в кожаном переплёте. Рядом с ними он поставил чернильницу и какую-то жестянку, предназначения которой Летц не знал.
– Мы, мохноноги, – произнес Тлут, – ведём записи о выдающихся постояльцах. Поведайте мне ваши истории, чтобы я мог рассказать их миру.
Тлут зажёг лампу, и вокруг неё запорхали белые мотыльки.
– Эта лампа, – пояснил Тлут, – передаётся в нашей семье из поколения в поколение. Пока в ней горит огонь, время здесь не изменится.
Хозяин постоялого двора открыл тетрадь, макнул перо и принялся записывать. И Летц разоткровенничался.
Он рассказал о том, что они все – его родные, друзья, учителя в школе и незнакомые люди, – поверили, что мир не стоит на грани катастрофы, что можно не бояться и наконец-то загадывать на будущее. О надежде, которая обернулась болью. О том, что два с половиной года жил в одиночестве, о том, как ушёл его последний друг и Летц не смог его остановить. О том, что сам стал Последним…
Затем слово взяла Шейла. Летц узнал, что её научили полагаться на себя. Только на себя. Шейла привыкла жить, ни на кого не надеясь. К ней даже прикрепилось прозвище – Бешеная. У Шейлы не было родителей и близких друзей. Только один, который был Шейле вместо брата. Он защищал её, а она его. Они поклялись помогать друг другу, а потом с ним случилась беда, а Шейлы не было рядом. И теперь это никак не исправить.
Завершил повествование Майкл. Его рассказ был кратким и гладким.
Майкл жил в любящей семье, любил хорошо поесть и не ввязывался в конфликты, пока его не начал донимать Большой Бу. Большой Бу был самой большой помехой в жизни Майкла и стал самой большой удачей, потому что именно благодаря Большому Бу Майкл победил в конкурсе. Хотя это послужило стартом куда больших неприятностей. Неженка Майкл не привык к подобным передрягам.
Тлут погасил лампу. Летц бросил взгляд на стену: огромные часы с маятником замерли, едва не дотянув до трёх пополудни, а после минутная стрелка дрогнула, и послышался бой. Тлут посыпал последнюю страницу песком из жестянки, чтобы чернила быстрее высохли, а затем закрыл тетрадь. Он смахнул с неё несуществующую пылинку и прижал тетрадь к груди, как самую дорогую вещь.
– Спасибо огромное, странники! – поблагодарил Тлут. – Теперь перейдём к делам, – в голосе Тлута послышалось оживление.
Он нырнул за стойку и вытащил оттуда тканевый мешок с заплечными ремнями.
– В знак благодарности за ваши истории примите от гильдии дорожников скромные дары: этот мешок, в который можно спрятать то, что нужно, самозавязывающуюся и развязывающуюся верёвку и огонёк, который светит даже в мирах без магии.
Тлут показал что-то похожее на комок пуха, тот тускло светился.
– У нас на даче есть похожие светильники, они от солнца заряжаются, – Майкл с любопытством рассматривал огонёк.
– А это стёклышки, – Тлут выложил на стойку три осколка стекла. – Через них можно увидеть радугу, если заблудитесь.
Летц осторожно – из-за острых краёв – взял один из осколков и посмотрел сквозь него: ничего особенного, стекло как стекло, обычного бутылочного цвета – как глаза Шейлы. Он пожал плечами и убрал осколок в карман рубашки, не отказываться же.
– Теперь приступим к обмену денег, – после слов Тлута Шейла достала бумажник и вытащила из него купюры с мелочью.
Мохноног всё тщательно пересчитал, затем долго вычислял что-то на деревянных счётах.
– К сожалению, эти деньги не очень ценятся в Темногорье, – извиняющимся голосом произнёс Тлут. – Могу дать вам за них один стонар, три деснара и семь однаров.
Шейла сгребла монеты и теперь с любопытством их разглядывала. Летц и Майкл присоединились ней. Монеты оказались увесистыми и вроде бы из настоящих металлов: стонары – из золота, деснары – из серебра и однары – из меди. На одной стороне монеты было изображение башни, по-видимому, вокзала тысячи миров, на другой – радуга и подпись: «Дотянись до радуги!»
– Уважаемые, нет ли у вас ещё каких вещей на обмен или продажу? – поинтересовался Тлут.
Летц переглянулся с остальными. У них и запасной одежды нет, только наволочка с едой, нож, прихваченный из бардачка, да ещё планшет. Летц достал планшет:
– Только вот это, но он скоро разрядится, да у вас и интернета нет, чтобы им пользоваться.
Но Тлут настолько заинтересовался, что пришлось включать планшет и вкратце рассказать о его возможностях.
– Оставьте его, – попросил Тлут, – если только он вам самим не понадобится. Я предложу его на обмен другим постояльцам.
Летц посмотрел на планшет: зарядки осталось тридцать процентов, долго он не протянет. Но раз хозяин постоялого двора предложил, глупо отказываться.
– А у вас есть что-нибудь из одежды? – спросил он, но Тлут лишь огорчённо замотал головой.
– Могу предложить лепёшки в дорогу – отлично утоляют голод и долго не портятся. А ещё бурдюки для хранения воды и заплечные мешки, – Тлут вывалил вещи на стол.
Летц разглядывал бурдюк: похоже, его надо крепить на теле или обмотать вокруг талии.
– Вода в нём не будет тухнуть, – убеждал Тлут. – У меня во дворе колодец с чистейшей водой, оттуда наберёте.
Летц был не против: еда и вещи понадобятся в дороге. А планшет – всего лишь планшет, хотя карта в нём отличная. Да и игры с музыкой. Эх, был бы у них накопитель энергии. Летц не удержался и нажал на воспроизведение трека, музыка была незнакомая.