А ещё еда! И Мики, и отец ели много, не то что мама и сам Летц. Папа наливал себе суп в самую глубокую тарелку, а обед его не ограничивался первым и вторым, он постоянно бегал к холодильнику, чтобы отрезать колбасу и сыр. Мики также отличался хорошим аппетитом. Сиди они все в бункере, пришлось бы строго ограничить рацион.
Летц старался убедить себя, что есть плюсы, что он остался дома один, что можно не экономить на еде, на ресурсах, что никто не путается под ногами. Но он бы предпочёл терпеть наличие Мики, сидеть на голодном пайке, лишь бы они все были вместе. Лишь бы родные были рядом.
История Роджера тронула Летца. Тот был одинок, несмотря на существование семьи. Сыновья жили вдали от него, жена вроде была рядом, но разделить ношу Роджера не могла: она была свободна, а он нет. История Роджера перекликалась с Летцевой: оба они стали заложниками ситуации, которую не выбирали. Обоим предстояло нести свою ношу до конца.
На следующий день пошёл дождь. Летц облачился в водонепроницаемый плащ, на ноги натянул бахилы, иначе одежда и обувь промокли бы насквозь. Срочно пришлось сооружать шалаш, до которого вчера не дошли руки. Майкл предложил набрать в бурдюк Летца дождевой воды: пригодится. Если не пить, то хотя бы для бытовых нужд. Суп сварили, держа над ним плащ, костёр плевался и чах – получилось то ещё развлечение.
К концу дня дождь иссяк и постепенно прекратился. Вдалеке на небе ярко вспыхнула радуга. Троица выскочила из-под навеса и долго любовалась ею: когда они доберутся до неё (если доберутся, отметил Летц), их путь завершится. А пока это казалось несбыточной мечтой, до которой как до звезды – так же далеко.
К утру прояснилось, и друзья решили отправиться в дорогу. Отдых пошёл на пользу, хотя их шаг больше напоминал прогулочный. Не хотелось думать, через что ещё им придётся пройти, чтобы достичь радуги. Летц просто наслаждался летним днём, когда ярко светит солнце, перекликаются птицы, когда все они просто живы.
Лес поредел, и друзья вышли на просторное поле, поросшее ярко-синими цветами. Оно раскинулось до горизонта, и от дуновения ветра цветы колыхались подобно волнам. Летц наклонился и понюхал ближайший цветок. Запах был знакомым: у мамы были похожие духи, хотя вряд ли на их изготовление пошли именно эти цветы. Шейла нарвала целый букет и теперь шла, зарыв лицо в него.
– Ты венок сплети, – посоветовал Майкл.
Выяснилось, что Шейла не умеет плести венки, Летц, впрочем, тоже. Тогда они устроили небольшой привал, и Майкл продемонстрировал, как это делается. Шейла связала концы венка травинкой и водрузила его на голову. Ей очень шли эти цветы, Летц снова задержал на Шейле взгляд. Как удивительно, что они встретились!
После передышки ребята отправились дальше. Майкл придумал новое развлечение: смотреть вверх через стёклышко. Тогда на небе в определённом месте вспыхивала радуга. Летцу пришла в голову мысль, что осколки указывают направление, и друзья долго обсуждали эту идею, хотя к определённому выводу так и не пришли.
Обедать пришлось всухомятку: развести огонь было не на чем. Летц жевал оставшееся печенье и рыбные консервы и размышлял: как же они зависят от разных мелочей. Майкл вспомнил, что видел в «Походнике» устройство для приготовления пищи без костра, но Шейла ввернула, что тащить лишнюю тяжесть ему бы не понравилось.
Ферму первой заметила Шейла. Она указала на дым, поднимающийся в небо, – кто-то то ли разжёг костёр, то ли топил печь. Решили приблизиться со всей осторожностью и посмотреть, что к чему. Затем показались деревянные строения, окружённые забором в виде поперечных жердин. За ним щипали траву какие-то животные, по силуэту похожие на лошадей. Пройдя ещё немного, Летц понял, что это единороги. Летц встал как вкопанный: не может быть! Всем известно, что единороги – мифические существа! Судя по лицам Шейлы и Майкла, они считали так же.
– Ущипните меня, – пробормотал Майкл. – Мне это снится?!
Они подбежали к забору, за которым и в самом деле паслись единороги! Белоснежные, чёрные и пегие. Их витые рога были направлены в небо, шелковистая грива и хвосты спускались до земли.
– Господи, какие же они милые! – голос Майкла зазвенел от счастья.
– Только не подходи, – предупредил Летц. – Вдруг им не понравится?
Майкл сорвал пучок травы и протянул единорогам. Те взглянули на него с пренебрежением. Но Майкл продолжал тянуть руку. Наконец, один из единорогов, белоснежный с чёрным пятном на лбу в виде звезды, решил сделать одолжение: он приблизился к Майклу и слизнул предложенное угощение, позволив за это погладить себя по гриве. Майкл растрогался:
– Какой ты славный.
Наверное, Майкл долго торчал бы возле единорогов, если бы Летц не заметил хозяина фермы. Тот стоял в отдалении и наблюдал за ребятами. Летц помахал рукой и крикнул:
– Добрый день!
Фермер махнул в ответ и крикнул:
– Заходите, коли никуда не спешите.
Глава 25Пугало
Ферма состояла из нескольких строений: дома, бани, сарая, где хранились инструменты, птичника и хлева для животных. Ещё был овин, летняя кухня и парочка построек неясного предназначения. Фермер, которого звали Гал, провёл ребят по ферме. Он был из тех, про кого говорят: кровь с молоком. Высокий – Майкл был ему по плечо – с торчащими во все стороны волосами соломенного цвета и светлыми глазами, похожими на стеклянные пуговицы. Гал продемонстрировал редких кур с ярко-синим оперением. Он разводил их из-за редкого окраса – перья шли на украшение шляпок для модниц.
– Скоро у них линька начнется, придётся, не разгибая спины, перо собирать. А спина у меня последние годы побаливать стала, – пожаловался Гал. – Особенно нижняя часть, где копчик.
Летц тут же сообщил, что у него есть обезболивающая мазь. По мнению Майкла, лучше бы Летц промолчал: им самим пригодится, всего два тюбика! Но спорить об этом перед Галом было глупо и поздно: сказанного не воротишь. Похваставшись фермой, Гал повёл ребят в дом, оттуда доносился аромат свежевыпеченного хлеба. Майкл сглотнул: мама специально ездила ранним утром за выпечкой, если только сама не замешивала тесто.
Помимо хлеба, в доме Г ала пахло смолой и опилками, те были рассыпаны по полу. Майкл вертел головой: грубо сколоченный из дерева стол, под стать ему тяжёлые лавки, буфет с резным узором. Гал указал им на железный умывальник и велел садиться за стол. Майкл умылся холодной водой и вытерся белоснежным полотенцем – водичка взбодрила.
Скамьи оказались великоваты: все вещи в доме Гала были сделаны под хозяина. В мире Майкла Галу пришлось бы играть в баскетбол, тренеры команд рвали бы такого рослого парня на части. Гал вытащил из печи ржаной каравай и отрезал от него огромные ломти, затем разлил по глиняным кружкам парное молоко.
Майкл отхлебнул молоко и даже зажмурился от удовольствия.
– Как вкусно! – вырвалось у Майкла помимо воли.
– Это всё из-за цветов, – Гал указал на венок, который Шейла так и не сняла с головы. – Они такой вкус молоку придают.
– Это единорожье молоко? – Майкл не сомневался в ответе.
Гал зашёлся в таком заразительном хохоте, что хотелось вторить ему.
– Ты что! Единороги у меня для красоты, – Гал улыбнулся. – Хотел бы я глянуть на того, кто решится их подоить. Есть у меня коровушки, они на дальнем пастбище пасутся. К вечеру в хлев вернутся, я их вам покажу.
Майкл смутился: брякнул, не подумав. Ну ясно же, что у единорогов молока нет, наверное. Ну или только для единорожков.
После перекуса Гал отправился растапливать баню. Майкл и остальные последовали за ним: нужно было натаскать воду из колодца. Вёдра, как и прочее, были огромными, Майкл мог утащить наполненное лишь наполовину – мешала раненая рука, ссадина на ней только стала затягиваться. Управившись с водой, Гал затопил печь в бане и повёл ребят смотреть на огород.
– Травник ещё, всё только цветёт и первые плоды завязываются, – поясни Гал.
Майкл смотрел на бесконечные грядки и размышлял: это сколько труда надо!
– Вы один здесь живёте? – поинтересовался он.
– Один, – с грустью подтвердил Гал, – не задерживаются у меня помощники. Мало кому тут по душе приходится – много тяжёлой работы. Да и единороги больно привередливые насчёт людей.
Майкл вспыхнул от радости: а у него они с рук ели! Значит, не всем так везёт. Послышалось мычание: возвращались коровы. Стадо оказалось небольшим, всего десять голов. Но коровы были такими же могучими, как их хозяин. Шерсть на боках лоснилась, вымя отяжелело от молока. Они косили лиловыми глазами на Майкла и его друзей, фарфоровые колокольчики на могучих шеях позвякивали в такт ходьбе.
За коровами следовали овцы, их шерсть блестела в свете заходящего солнца. Майкл присмотрелся, и у него непроизвольно открылся рот: шерсть овечек была золотистого и серебристого цветов. Гал вручил ребятам гребни, мешки и велел расчёсывать руно.
– А я пока коровушек своих подою, – он ушёл в хлев.
Майкл сел на скамью, к нему по очереди подходили овцы. Он проводил гребнем по волнистой шерсти, а заодно гладил овечек по головам. Те тыкались в него, как котята, и блеяли. Сердце Майкла таяло от восторга: он любил животных. В детстве огромным удовольствием для Майкла были вылазки в зоопарк, где он кучу времени проводил за кормлением козочек.
Вернулся Гал, собрал мешки с вычесанной шерстью и отнёс их в хлев, затем загнал туда овечек. Баня истопилась, и Майкл с Летцем отправились мыться, а Гал и Шейла принялись готовить ужин. В бане всё было соразмерно фермеру, Майкл ощутил себя недомерком: высокие полки, большие тазы под воду и веники, которые одной рукой не ухватишь.
Напарившись и намывшись, Майкл постирал ношеную одежду: надо будет её просушить. В предбаннике висели верёвки, Майкл и Летц развесили на них рубашки с носками. Затем наступила очередь Шейлы. Когда она вернулась, ужин был готов. Майкл к тому моменту настолько проголодался, что даже живот подводило.
Гал подал запечённые с сыром и сметаной овощи, свежую зелень и хлеб. Майкл уминал еду и думал, что никогда не утолит свой голод.