Фабиола обрадовалась.
– Но эти легионеры… – начал Брут. – Чьи они?
– Командир, мы получили их тоже благодаря Митре, – вполголоса сказал Секунд. – Фугитиварии бежали, когда мы встретили легион Помпея, направлявшийся в Рим. Его командир Марк Петрей тоже оказался последователем Митры.
Фабиола широко улыбнулась ему, довольная правдоподобным объяснением. После ухода из лагеря она ломала себе голову, не зная, как обойти этот деликатный вопрос.
Брут поднял брови.
– Любимая, похоже, Митра благословил тебя. И Фортуна тоже.
«Ты сам не знаешь, до какой степени прав, – подумала Фабиола, вспоминая свое видение. – Но обо всем этом, кроме того, что случилось в палатке Петрея, я расскажу тебе наедине».
– Фабиола доставлена в целости и сохранности, – сказал Брут оптиону. – Вы хорошо сделали свое дело. Полагаю, теперь вам нужно вернуться в свою часть. Но до того вы должны как следует отдохнуть. – Он свистнул ближайшему из своих людей. – Проводи этих воинов в лагерь. Позаботься, чтобы их накормили горячей пищей и разместили на ночлег. Живее!
Оптион и его полуцентурия ушли, радостно улыбаясь. Секунд отправился с ними, но Секст остался.
– Пойдем ко мне, – сказал Брут, взяв Фабиолу за руку. – Там ты сможешь отдохнуть. Вечером состоится пир в честь нашей победы. Я уверен, Цезарь захочет, чтобы ты на нем присутствовала. Он много слышал о тебе.
Момент, которого Фабиола ждала всю свою жизнь, наконец настал. При мысли об этом у нее захватило дух. Она многое вытерпела, но о таком даже не мечтала. И все же это случилось. Благодаря Митре. На поле битвы в Галлии. Невероятно…
– Чудесно, – ответила она, пытаясь успокоиться. – Я буду счастлива наконец познакомиться с твоим командиром.
Фабиола наряжалась к вечеру с помощью Доцилозы. Из Алезии доставили туалетный столик, зеркала, немного драгоценностей, духов и платьев. Спрашивать, откуда все это взялось, Фабиола не стала. Наряд пришелся ей впору, словно был сшит для ее сестры-близнеца. Думать об этом было горько. Фабиола молча попросила Митру защитить хозяйку наряда, кем бы та ни была.
– Ты потрясающе смотришься, – сказал Брут, с восхищением глядя на Фабиолу. Он подошел ближе и кончиками пальцев погладил ее плечи. – Хочешь произвести впечатления на Цезаря, верно?
Доцилоза неодобрительно поджала губы.
– Если и да, то только для твоего блага, – возразила Фабиола. – Сам знаешь.
– Конечно, – смущенно ответил Брут. – Извини.
«Если бы ты знал, чего я хочу на самом деле…» – подумала Фабиола.
– Может быть, мне надеть что-нибудь другое?
Брут заглянул в низкий вырез ее шелковой столы, обнажавший белоснежную кожу.
– Нет, – с жаждущей улыбкой ответил он. – Все отлично.
Фабиола смягчилась и посмотрела в маленькое бронзовое зеркало, стоявшее на столике. Пока Доцилоза суетилась сзади, заправляя за уши несколько выбившихся локонов, Фабиола наносила последние мазки. Немного охры на щеки, чуточку сурьмы – и готово. Она старалась избегать солнца, поэтому до сих пор не нуждалась в отбеливании кожи с помощью свинца. Она была рада тому, что познакомится с Цезарем во время пира. Конечно, полководца будут постоянно отвлекать офицеры; это позволит ей как следует изучить его. Люди, которых она узнает, тоже будут потенциальными источниками информации о гениальном полководце. Фабиола еще раз решила использовать все уловки, чтобы узнать правду о своем отце.
Она смерила взглядом Брута. Ее возлюбленный надел форменную тунику, мягкие кожаные калиги и ослепительно белую тогу из тонкой шерсти. Вокруг него суетился, укладывая сложные складки тоги, несчастный вестипликус. Наконец Брут остался доволен и жестом отпустил уставшего раба.
Доцилоза извинилась и тоже выскользнула из шатра.
– Тебе нравится?
– Ты очень красив, милый, – пробормотала Фабиола и положила руку на его пах.
Всю вторую половину дня они совокуплялись как кролики, но реакция Брута оказалась неожиданно пылкой.
– Может быть, сошлешься на плохой желудок? – хрипловато предложила она.
– Прекрати! – засмеялся он. – Мы не можем пропустить пир.
– А я спокойно без него обошлась бы, – ответила Фабиола, целуя его в губы.
Брут, не догадывавшийся о ее истинных намерениях, самодовольно улыбнулся.
«Великий Митра, – взмолилась она, – подай мне знак. Цезарь это или нет…»
В огромный шатер полководца их проводил маленький эскорт из четырех легионеров во главе с оптионом.
Секст с тревогой смотрел им вслед. Ему хотелось не спускать с Фабиолы глаз. Никогда.
У входа в шатер Цезаря их ждал плешивый мажордом.
– Добро пожаловать, – сказал он, кланяясь в пояс. – Следуйте за мной.
Внезапно Фабиола ощутила плохое предчувствие и окаменела. Она что, с ума сошла? Даже если ее подозрения верны, не стоит и мечтать причинить вред одному из самых знаменитых сыновей Рима. Это было бы равносильно самоубийству. Хотя – какая разница? Она сама пережила множество опасностей, но ее брату-близнецу пришлось куда хуже. Без Ромула моя жизнь не имеет никакого значения, подумала Фабиола. Так что смерти я могу не бояться.
Брут не заметил ее волнения и охотно пошел за рабом. Фабиола взяла себя в руки и двинулась следом.
Просторное, но по-спартански обставленное помещение, в котором Цезарь днем встречался со своими офицерами, вечером преобразилось. Как обычно, каждый стол с трех сторон окружали ложа, оставляя четвертую сторону свободной. Среди двадцати с лишним гостей, приглашенных на обед, их пара была единственной. Легаты, трибуны и высшие штабные офицеры разместились на ложах по трое и отдыхали, а между ними взад и вперед сновали прислуживавшие рабы. Самого Цезаря еще не было, и присутствовавшие непринужденно переговаривались между собой; их голоса сливались в неясный гул.
Когда Брут вел Фабиолу вдоль столов, люди поворачивали головы им вслед и бормотали что-то одобрительное. Он кивал и кланялся многим офицерам, а Фабиола скромно улыбалась. Добравшись до главного стола, Брут приветствовал четверых мужчин, уже находившихся за ним. Фабиола обрадовалась. Именно здесь будет сидеть Цезарь; то, что ее пригласили за главный стол, – большая честь.
– Добрый вечер, Марк Антоний, Тит Лабиен, Кай Требоний и Гай Фабий.
Все четверо любезно ответили, но их взгляды были устремлены только на спутницу Брута.
– Позвольте представить вам Фабиолу, мою возлюбленную. Удивительно, но она решила рискнуть жизнью и пробраться через галльские пустоши, чтобы увидеть меня.
Антоний смерил Фабиолу долгим неприятным взглядом, на который она не обратила внимания.
– Меня это не удивляет, – одобрительно сказал Лабиен – худой седовласый мужчина лет под пятьдесят. – Ты – один из лучших офицеров Цезаря. Замечательный улов.
– Не слушай его, милая, – сказал Брут. – Этот человек вместе с Цезарем и Фабием выиграл последний бой. А эти двое, – он показал на Антония и Требония, – вчера спасли наши шкуры, приведя кавалерию.
Реплика Брута заставила Антония рассмеяться.
– Ты и сам не оплошал. – Он пригладил свои кудрявые русые волосы. – Именно поэтому ты здесь.
Брут вспыхнул, проводил Фабиолу на ее место в конце правого ложа, а сам сел в середине. Их разделял только валик; это означало, что они будут находиться лицом к ложу Цезаря – пока что пустовавшему. Фабиола, знавшая, какие места считаются почетными, поняла, что выше ее возлюбленного по положению только Лабиен и Марк Антоний. Она ощутила гордость, но встревожилась, заметив явную враждебность, существовавшую между Брутом и Антонием, ближайшим другом Цезаря, у которого была репутация человека несдержанного и опасного.
Немедленно подали бокалы с мулсумом, но едва Фабиола успела пригубить напиток, как раздались приветственные крики. Когда офицеры начали недружно вставать, она поняла, что в помещение вошел Цезарь.
Брут тоже поднялся на ноги и с улыбкой сказал Фабиоле:
– Видишь, как они его любят? – (Она кивнула.) – И легионеры тоже, – продолжил он. – Они пойдут за ним в Гадес и даже дальше.
– Почему? – Ей было необходимо это понять.
– Цезарь всегда награждает солдат за храбрость. Например, каждый, кто сражался здесь, в Алезии, в награду получит раба, – прошептал Брут. – Но дело не только в этом. Цезарь и сам храбрец, поэтому его очень уважают. При необходимости он лично ведет воинов в атаку. Вчера галлы Верцингеторикса были очень близки к победе, но Цезарь вывел из-за частокола наш кавалерийский резерв и зашел к ним в тыл. – Он ударил кулаком по кулаку. – Наши люди запаниковали, но когда увидели Цезаря в алом плаще, галопом скакавшего к ним, то перешли в контратаку. Галлы испугались, побежали, и мы выиграли битву.
Вскоре крики и аплодисменты стали оглушительными. Ближайшие офицеры расступались, освобождая Цезарю проход. У этого жилистого и тощего человека были короткие редкие волосы и узкое лицо с высокими скулами и орлиным носом. Никто бы не назвал его красивым, но в нем было нечто, невольно привлекавшее внимание. Фабиола не могла понять, что именно. Она заметила, что тогу Цезаря украшала узкая красная кайма – отличительный знак цензоров, магистратов и диктаторов. Мало кто сомневается в том, к какой категории относится Цезарь, с восхищением подумала она. Не он ли изнасиловал ее мать? Ее подозрения усилило поразительное сходство Цезаря с Ромулом.
– Добро пожаловать, Цезарь! – пылко воскликнул Антоний. – Осчастливь нас своим присутствием!
Цезарь кивнул каждому по очереди, а потом начал разглядывать Фабиолу. Она покраснела и уставилась в пол. Во встрече с одним из самых могущественных людей Республики было что-то пугающее.
Брут щелкнул пальцами, и в руке полководца тут же оказался изящный кубок.
– Должно быть, это и есть прекрасная Фабиола, – промолвил Цезарь. Его взгляд был пронзительным и в то же время притягательным. – Наконец-то мы встретились.
– Цезарь… – Она низко поклонилась в ответ. – Присутствие на твоем праздничном пиру для меня большая честь.
Он улыбнулся, и Фабиоле сразу стало легче.