еческие статуи и медь, – ответил Вар. – А в Египте и Италии всегда большой спрос на олибанум и мирру. Ну и конечно, черепаховую кость и древесину.
Рим, взволнованно думал Ромул. Этот человек совсем недавно прибыл из Рима.
– А вы, наверное, не торговцы? – поинтересовался Вар.
Выспрашивает, думал Ромул. Но от короткой беседы вряд ли можно ожидать вреда.
– Нет, – ответил Тарквиний, принимая непринужденный вид. – Мы возвращаемся в Италию.
– И как давно вы ее покинули?
– Пять лет назад, – изменившись в лице, сказал Ромул.
– Неужели? – воскликнул Вар. – Даже путь в Индию и обратно занимает меньше двенадцати месяцев.
Ромул и Тарквиний переглянулись.
– Мы воевали у Красса, – медленно произнес Тарквиний.
– Клянусь детородным членом Вулкана! – Вар открыл рот, закрыл и лишь потом выдавил: – Вы дезертиры?
– Думай что говоришь! – громыхнул кулаком по столу Ромул.
– Мир, друг, мир. Я не хотел вас оскорбить, – быстро произнес Вар умиротворяющим тоном.
Встревоженные вспышкой его собеседника, спутники Вара встали из-за стола, но он поднял руку, и они вновь уселись. Вар же многозначительно взглянул на трактирщика, и на столе тут же появился кувшин вина. Вар налил себе и сделал глоток, чтобы показать собеседникам, что вино можно пить безбоязненно.
– Попробуйте-ка вот этого, – предложил он. – Лучшее фалернское. Я сам привез его сюда.
Тарквиний с сомнением попробовал, и тут же хмурая гримаса на его лице сменилась широкой улыбкой. Ромул, успокоившись, протянул руку к кувшину и налил себе полную чашу. Уже много лет ему не доводилось пить ничего такого, что было бы на вкус заметно лучше уксуса.
– Под Каррами погибли не все легионеры Красса, – сообщил Тарквиний. – Десять тысяч, и нас в том числе, взяли в плен.
– Тогда по Риму ходили ужасные слухи! – воскликнул Вар. – Но вскоре об этом забыли. Что же случилось с вами?
– Парфяне угнали нас на полторы тысячи миль дальше на восток, – с горечью сказал Ромул. – В места, о которых даже боги давно забыли.
– Что же это за места?
– Маргиана.
Было видно, что Вар заинтересовался не на шутку.
– Мы были там пограничной стражей, – продолжал Ромул. – Постоянно сражались с врагами парфян – согдийцами, скифами и индийцами.
– Клянусь Юпитером, вам не позавидуешь, – пробормотал Вар. – Тем более что многие из легионеров Красса уже почти дослужились до почетной отставки. – Он отхлебнул вина. – А вы, судя по всему, смогли бежать?
Ромул кивнул, в который раз с горечью вспомнив, какой ценой далось им это бегство.
Вар обратил внимание на выражение его лица.
– Полагаю, ваше странствие было нелегким.
– Да, – коротко бросил Ромул, решив ничего больше не объяснять. – Но в конце концов мы добрались до Барбарикума.
Как любой торговец, Вар слышал об этом городе.
– А дальше?
– Нанялись на торговый корабль, направляющийся в Аравию со специями и древесиной, – уверенно солгал Тарквиний. – И попали сюда по дороге.
– Клянусь Юпитером, вы обошли весь мир! – с искренним изумлением воскликнул Вар. – А я-то подумал, что вы просто стражники с какого-нибудь еще из римских кораблей.
Ромул, вновь вспомнивший о Бренне, вынул кинжал и положил его перед собой на стол. Вар сидел с ним рядом, и он успел бы его зарезать, прежде чем спутники римлянина поняли бы, что происходит.
– Мне не нравится, когда меня обвиняют во лжи, – прошипел Ромул.
Тарквиний в упор взглянул на Вара.
– Понимаешь ли, нам пришлось преодолеть очень много трудностей.
– Конечно, – быстро ответил тот. – Ваш рассказ изумителен.
– Думай что хочешь, – спокойно сказал Тарквиний. – Все это чистая правда. И нам повезло. Остальные бедняги все еще торчат в Маргиане, если живы, конечно.
Вар снова окинул их оценивающим взглядом. На сей раз он отметил действительно усталые лица обоих, истрепанную чуть ли не в клочья военную тунику Ромула и дыры в юбке Тарквиния. Ни один ни другой на самом деле не походили на стражников, каких богатые купцы нанимают для охраны своих драгоценных грузов.
– Примите мои извинения, – сказал он, наливая до краев глиняные чаши. – За тех, к кому благосклонны боги, – провозгласил он, поднимая свою чашу.
Ромул убрал кинжал в ножны, и они втроем выпили.
Некоторое время все молчали.
– Значит, вам неизвестно, что происходит в Риме, – нарушил молчание Вар. – Там нехорошо.
– Мы ничего не знаем, – вскинулся Ромул.
Тарквиний тоже не скрывал своего любопытства.
– Расскажи, – обратился он к Вару.
– Уже года четыре назад отношения между Помпеем и Цезарем стали портиться, – сказал Вар. – Все началось после того, как умерла Юлия, жена Помпея и дочь Цезаря. Об этом вы слышали?
Ромул кивнул. Эти новости дошли до них, когда армия Красса еще находилась в Малой Азии.
– Потом Красс погиб, и равновесие триумвирата нарушилось. – Вар нахмурился. – Но Цезаря полностью поглотила кампания в Галлии, так что Помпей получил определенную свободу действий. Некоторое время он держался в тени. Тогда все политики, которые суетились на Семи холмах, из кожи вон лезли, пытаясь добиться должностей. Они шли на все – подкупали, запугивали, даже прибегали к насилию. Преступники совсем распоясались, то и дело случались бунты. А главными виновниками всего этого были Пульхр и Милон. Их банды постоянно воевали за контроль над городом. На улицу стало опасно выходить не только ночью, но и днем.
– Похоже, в Риме творились страшные вещи, – сказал Ромул. Он слушал внимательно, не пропуская ни одного слова. В его памяти вновь возникло видение, которое пришло к нему, когда он глядел на распятого подле дороги легионера.
– Именно так, – подтвердил, скорчив гримасу, Вар. – А самое худшее началось после того, как нанятые Милоном гладиаторы убили Пульхра. Это случилось почти три года назад.
– Он, кажется, уже давно нанимал гладиаторов… – Ромул хорошо помнил, что едва ли не все, с кем ему приходилось иметь дело в лудус, мечтали попасть на службу к Милону.
– Совершенно верно, – отозвался Вар. – Но с этим убийством они хватили через край. Последователи Пульхра пришли в совершенную ярость. На Римском форуме произошло жестокое побоище, погибли сотни людей. Здание Сената спалили дотла!
Ромул побледнел. Оказывается, его видение и впрямь оказалось вещим. Он взглянул на Тарквиния, тот ответил ему чуть заметной улыбкой, которая нисколько не успокоила Ромула.
Вар, не заметив, как друзья обменялись взглядами, продолжал свой рассказ:
– После этого у Сената не осталось выбора. Помпея сделали единственным консулом и провозгласили диктатором. Он прислал легион под командованием Марка Петрея, чтобы подавить волнения. – Видя потрясенные лица слушателей, Вар нахмурился. – Понимаю, о чем вы думаете. Как же – солдаты в столице! Но волнения прекратились. А после того как Милона сослали в Массилию, несколько месяцев все было спокойно.
Ромул попытался расслабиться. По словам Тарквиния, Фабиола смогла уцелеть во время уличных боев. Остается надеяться, что она и сейчас в безопасности. Митра, думал он, и Юпитер Оптимус Максимус, позаботьтесь о моей сестре!
– Только Катон и оптиматы никак не унимались, – продолжал Вар. – Они требовали вызвать Цезаря в Рим и предать суду за многочисленные злоупотребления властью во время его предыдущего консульства и за то, что он превысил свои полномочия при завоевании Галлии. Ну а Цезарь боролся за должность – все равно какую, лишь бы она могла укрыть его от судебного преследования. Во время кампаний он сказочно обогатился и принялся подкупать политиков – таких, кто отказывался брать у него деньги, оказалось не так уж много.
– Разумно, – заметил Тарквиний.
– Да и сторонники Цезаря не раз сводили на нет попытки оптиматов загнать его в угол, – согласился Вар. – И потому Сенат то и дело заходил в тупик.
– А Помпей поглядывал на все это со стороны? – полюбопытствовал Ромул.
– Именно так. Он то ссылался на болезнь, то просто пропускал важные заседания. – Вар пожал плечами. – Я думаю, он пытался избежать неприятностей.
– Или знал, что произойдет потом, – добавил Тарквиний.
– Может, ты и прав, – с тяжелым вздохом согласился Вар. – Но так или иначе, Помпей в конце концов все же присоединился к оптиматам и всем прочим, кто жаждет крови Цезаря. Девять месяцев назад декрет, призывавший Цезаря в Рим, на суд, не прошел только из-за того, что Курион, трибун, состоящий у Цезаря на жалованье, наложил на него вето. Потом было еще несколько попыток. Рано или поздно такой декрет все-таки протолкнут.
– То есть Цезаря загоняют в угол, – сказал Ромул. Услышанное не на шутку встревожило его. С тех пор как он покинул Рим, положение сильно изменилось. К худшему. Если ему действительно удастся вернуться, что с ним будет? А с Фабиолой? Внезапно оказалось, что ему нужно думать не только о мести, но и о многом другом.
Вар задумчиво кивнул.
– Декрет они, может, и примут, вот только вряд ли Цезарь покорно пойдет на заклание.
– Ты думаешь, начнется война? – напрямик спросил Ромул.
– Кто знает? – ответил Вар. – Но когда я уезжал, на улицах и в термах говорили только об этом.
Ромулу хотелось, чтобы верх взял Цезарь. Почему – он не мог объяснить даже самому себе. Может быть, из-за того жестокого массового гладиаторского сражения, в котором они с Бренном приняли участие. Этот бой оплатил Помпей. Против обычаев, в этом бою гладиаторов заставили убивать своих противников, и в тот день их погибло множество. Нет, дело не только в этом, решил Ромул. В отличие от Красса Цезарь, по слухам, был полководцем, умевшим вдохновить своих людей; за ним следовали с охотой. К тому же Ромулу не нравилось, когда толпа начинает жестоко преследовать кого-то. С ним самим такое уже случалось – в лудус и в Маргиане.
В отличие от Ромула Тарквиний в первый момент обрадовался, что Республика оказалась в тяжелом положении. Государство, которое подмяло под себя страну этрусков и уничтожило его народ, само находилось на краю гибели. Но вдруг он нахмурился. Да, он ненавидел Рим, но, пожалуй, безвластие в нем было вовсе не желательно. Если Республика падет, что придет ей на смену? В голове Тарквиния ясно, как звон храмового колокольчика, прозвучал голос Олиния, и по спине пробежали холодные мурашки. «Цезарь должен помнить, что он смертен! Об этом должен будет сказать ему твой сын!»