Монструмы выглядывали из-за плеч хозяев, так что противников, если что, будет десять, а не пять. У него самого – ни монструма, ни подмоги. С точки зрения логики глупо ввязываться в драку, когда условия настолько неравны, поэтому Ларри велел себе не думать.
– Вы об этом пожалеете, – сухо проговорил он.
А потом, не дав себе времени на размышления, запустил руку в Тень, рывком вытащил черное копье и метнул в ближайшего Ястреба. Тот упал с заледеневшим плечом, не успев даже рукой дернуть, а Ларри уже запустил лапоть в того, которому хватило времени вытащить оружие. Лапоть не отлеплялся, и тогда Ларри изо всех сил захотел, чтобы это произошло. И тот, уловив его желание, подчинился: со второй попытки вылетел из руки и впечатался Ястребу в грудь. Тот ахнул и отпрянул, выронив оружие.
По арене прокатился вздох, зрители вскочили с мест – они наверняка ни разу не видели, как Ястребы дерутся между собой. На Ларри со спины бросился чей-то монструм, и он хлестнул его плетью, которую едва успел вытащить. Монструм отлетел на несколько шагов, и Ларри ухмыльнулся. Он уже и забыл, какая это мощная штука – теневое оружие в умелых руках.
А главное, Ястребы сами ему признались, сколько запасов потратили на то, чтобы стереть игрокам память о стриже. А значит, у него есть шанс. Главное – забыть, что можешь проиграть. Ларри крутился вокруг своей оси гладко и быстро, держа всех в поле зрения и раздавая удары то оружием, то просто кулаком. Ему было на руку то, что местные Ястребы, хоть и наблюдали бои дикарей каждый день, похоже, давно отвыкли драться сами. Лапоть, спасибо ему, все еще прыгал на груди Ястреба и не давал ему встать, Ларри удерживал его силой желания, просил оставаться на месте, и тот слушался. Второй Ястреб так и лежал на камнях, копье в его груди медленно растворялось.
Но даже с оставшимися драться оказалось крайне сложно. Хуже всего были монструмы – сотканные из чистой Тени, они били очень больно, когда доставали: окатывали таким холодом, что мышцы сводило. Ларри лихорадочно перебирал в голове стратегии дальнейшего боя, когда встретил взгляд одного паренька в третьем ряду. Ему было лет двенадцать, и он был восхищен.
Ларри глянул на остальных – и внезапно кое-что понял. Все они, похоже, желали победы именно ему. Во-первых, он был одет в местном духе и без маски, то есть выглядел так же, как они. Во-вторых, профессиональные воины болели за того, кто искусно сражается с толпой врагов. В-третьих, наверное, приятно смотреть, как получают по лицу те, кто годами тебя сторожит. Его не учили думать о симпатиях и чувствах других, но он, похоже, так насмотрелся на лица без масок, что научился читать их лучше.
– Парни, поддержите меня! – хрипло крикнул он на местном языке, уворачиваясь от прыжка теневого пса. – Ну же, давайте!
Увы, на эту речь он потратил слишком много времени – осьминог прыгнул на него с неожиданной стороны, облепил щупальцами и дернул назад, пытаясь обездвижить руки. На секунду стало очень тихо, а потом кто-то в рядах тихо, едва различимо сказал:
– Давай, врежь им!
Ларри дернул руками, пытаясь освободиться, но щупальца держали крепко. А высокий Ястреб тем временем залез в Тень и вытащил лук. Ну все: если попадет стрелой в сердце, потом не встанешь.
– Ты чего, спишь, идиот? – внезапно крикнул кто-то в рядах. – Давай, я завтрак поставил, что ты сможешь!
В следующую секунду заорали уже отовсюду, будто один этот крик дал им разрешение. Они кричали ему так, как кричали бы своей команде, – и Тень в Ларри уловила их злость, их боевой задор и усилилась. Ларри дернул руками, высвобождая их из хватки, пригнулся, чтобы черная стрела пролетела над ним, и рванулся к высокому Ястребу. Повалил его на землю и врезал по лицу, вложив в удар весь свой страх за будущее и всю жажду победить. Ястреб крякнул и неподвижно вытянулся на земле.
Другой бросился ему на подмогу, и Ларри с яростным наслаждением сцепился с ним, успевая еще и отшвыривать монструмов, которые пытались зайти со спины. До этого боя он никогда так остро не чувствовал, как прекрасна Тень, какую силу она дает, – просто пользовался ей, но сейчас впервые позволил себе этим наслаждаться. Быстрые выпады, азарт и скорость, покалывание в кончиках пальцев, когда запускаешь руку в теневое хранилище и картинка перед глазами двоится, показывая разом и противника, и полки, заполненные теневыми предметами, которые – вот это ирония – производили как раз в таких Селениях.
Он вытаскивал все новое оружие, отбивался им и выбрасывал, не теряя сосредоточенности ни на секунду, будто стал чистым анимусом, духом борьбы, соперничества и благородной ярости. Ястреб, который никак не желал сдаваться, в конце концов вырубился от меткого удара в лицо. Монструмы подозрительно затихли, Ларри люто оглянулся – и сообразил почему.
Старик в драке почти не участвовал – видимо, берег свои немногочисленные силы – и сейчас опять был занят тем, что собирал монструмов в одного. Ларри даже встать не успел, а на него уже ринулся черный, отвратительно крупный осьминог. Ларри отполз на пару шагов, чтобы прикрыться телом другого Ястреба, и монструм пронесся мимо, – у такого наскоро слепленного исполина со зрением наверняка не очень. Когда он развернулся, Ларри встретил его шаром чистой Тени, который оторвал ему пару щупалец, и монструм задергался, пытаясь отрастить новые.
– Я был таким же, как ты, юноша, – отрывисто сказал старик. Это «юноша» получилось таким презрительным, что Ларри зарычал. – Наглый, чистокровный, самоуверенный. Но всего один крохотный проступок, и меня отправили работать в колонии. Карьера – хрупкая штука.
– И вашей, похоже, совсем конец, – оскалился Ларри. Они говорили на своем языке, местные их не понимали, но смысл разговора явно улавливали: противники стараются задеть друг друга словами, стандартный элемент боя. – Моя только начинается.
– Я так не думаю. Ты оступился, и наверху об этом узнают. Какое бы задание у тебя ни было, не думаю, что в нем был пункт «заразиться золотой магией». – Не отрывая глаз от Ларри, старик указал на лапоть, который нерешительно топтался в отдалении.
Ларри воспользовался заминкой, чтобы швырнуть в старика дротик, но тот с удивительной для его возраста ловкостью увернулся, одновременно выбрасывая в его сторону копье. Чуть не попал – видимо, и правда когда-то был славным воином. Ларри скользнул взглядом по толпе, ища поддержки, но все уже замерли, приоткрыв рты, – ждали, кто нанесет решающий удар.
Он наткнулся взглядом на Нолу – она по-прежнему держала брата за локоть, хотя тот больше не вырывался, застыл, не отводя взгляда от арены. И Ларри с удивлением понял, что, несмотря на их ссору, Нола, кажется, тоже болеет за него: она снова смотрела на него, как на что-то чрезвычайно полезное и красивое. Поймав его взгляд, она тихо проговорила несколько слов. Читать по губам Ларри не умел, так что, если это был какой-то ценный боевой совет, он пропал зря, но в самом ритуале было что-то особенное: слова, предназначенные только ему одному в огромной толпе. Это было так ново и волнующе, что секунда показалась ему бесконечной, – и в эту растянувшуюся секунду он вдруг понял, что делать, так ярко, будто в голове все залило светом. Старик стоял, мягко перебирая пальцами в воздухе, – искал в теневом хранилище что-нибудь настолько мощное, что вырубит противника одним ударом. Монструм подкрался к Ларри сбоку, и тот швырнул в него дротик, но ясно было как день, – такую тварь это не уложит, нужно попасть прямо в центр чем-нибудь посерьезнее.
– Между нами есть одна разница, – негромко сказал Ларри, глядя на старика. – Знаете какая? Мне нравится моя работа. – Сказать вслух то, что он собирался, не поворачивался язык, но он себя заставил: – Я, пожалуй, люблю ее.
Старик замер, перестав двигать пальцами. Он, кажется, поверить не мог, что Ястреб способен произнести такое ужасающее слово и не сгореть на месте.
– Обожаю выслеживать преступников, – продолжал Ларри, расслабленно уронив руки вдоль тела. – Драться тоже очень приятно. Работать в большом здании – мечта. – С каждым словом говорить было все легче, он даже наскреб в себе сил нервно хохотнуть. – Облава на рассвете? Потрясающе. Заполнять документы за собственным столом? Наслаждение!
Новый словарь ястребиного языка рекомендовал забыть эти слова и грозил, что их употребление засекут в центре, но что-то Ларри ни разу не видел тому доказательств, так что можно и рискнуть. Зато какой эффект: старик выглядел потрясенным до глубины души и, кажется, вообще забыл, что собирался лезть за оружием. Монструм, которого нужно держать в подчинении твердым усилием воли, взволнованно заколыхался в воздухе, отражая настроение хозяина.
– И даже если меня уволят, – а это возможно, – и заставят мести улицы, я, кажется, смогу полюбить и это, – задумчиво протянул Ларри. – Удовольствие – штука крайне привязчивая, как я тут выяснил. Один раз попробовал – везде его находишь.
– Ты болен.
– Кажется, да, – согласился Ларри с веселой злостью. – Но знаете что? Болеть оказалось довольно приятно.
И с этими словами он гладким, несуетливым движением вытащил из хранилища левой рукой копье, правой – самый здоровенный меч, какой нашел, и швырнул меч в старика, а копье – в монструма.
Старик потерял секунду на растерянность, а потом было уже поздно: он успел вытащить шар боли, но не успел размахнуться, – меч пробил ему грудь, и старик рухнул. Монструму он даже приказ отдать не успел: тот колыхался на месте, пока копье не пробило его насквозь, развоплотив на месте.
Ларри ухмыльнулся. Старик лежал на спине, остальные четверо валялись вокруг, притворяясь, что без сознания, – опасались связываться с чокнутым противником. Трибуны взревели. Ларри торжественно поклонился.
– Жалко, что ты уже золотой, – пробормотал он, подбирая лапоть, который сам тут же скользнул ему под рубашку. – Стал бы отличным трофеем, вся Тень на этой арене была бы твоей.
Лапоть погладил лапоть через рубашку и подошел к неподвижно лежащему старику. Глаза того были широко открыты и встретили взгляд Ларри, но больше ни один мускул не дернулся. Меч уже растворился, так что казалось, будто старик просто прилег отдохнуть посреди арены.