— Кстати, Серёга, а ты по жизни вообще, чем занимаешься?
— Вопросы решаю деликатные. Специфические вопросы. Наружка, негласное сопровождение, работа с документами.
— Ага, работа с документами налицо. Ты всё выгребаешь, по ходу?
— Это побочка. Предпочитаю работать с банковскими билетами, с ними палева меньше.
— А электронные счета, банкинг?
— Не, это не моё. Только я не услышал, вы согласны с моим последним коммерческим предложением или нам других людей искать?
— Мы согласны, возьмемся за твой подгон. Давай договоримся, когда и где деньги передать тебе.
— Вот тут стоп, дорогие москвичи. Или мы сейчас совершаем сделку и разбегаемся, или разбегаемся насовсем. Вы знали, куда идете, деньги у вас. Начинаю подозревать, что тоже кидок затевается. Угу?
— Во ты весь на измене, думаешь, разок кинули, так теперь все кидать будут?
— Угу, примерно так и думаю. Бабки гоните.
— Сергей, вы оскорбляете нас своим недоверием. Так и быть, вот ваш миллион российских деноминированных рублей, как говорили в девяносто седьмом году. Это когда три нолика зачеркнули.
На столик легли две пачки пятитысячных купюр в банковской упаковке. Серёга ничуть не стесняясь присутствующих сдернул бумажные хомутики и сначала пересчитал купюры, все двести штук, а потом начал выборочно проверять, подсвечивая фонариком Айфона.
— Сорока тысяч не хватает.
— Блин, вот ты прошаренный тип. Подавись! Всё удовольствие от сделки испортил.
— Парни, у вас свой бизнес, у меня свой. Вот ваши документы.
— А ксиву ментовскую?
— Про неё базара не было. Но за стольник отдам.
— Сто тысяч? Да я такую с закрытыми глазами нарисую.
— Ну тогда зачем она тебе? Нарисуй.
— Да что ты жадный-то такой! Пятьдесят, согласен?
— Сто двадцать и по рукам. Вы поймите, я эти ксивы как трофеи коллекционирую, они у меня в сортире расклеены на двери. Я, когда по своим делам иду туда, смотрю в их лица и вспоминаю.
— Зачетная байка, но ты больной ублюдок! Восемьдесят — последнее слово.
— Уболтал, чёрт языкастый. Гони бабки.
Покончив с деловой частью, продолжать банкет партнеры по бизнесу не захотели. По их словам, некоторые вещи надо делать быстро, а ковать железо, пока горячо. Серёга их вполне понимал, поэтому не стал настаивать на обмываже сделки.
— Игорь, ты хорошо потрудился, у тебя прибавка к окладу — держи пятерку.
— Спасибо, босс! Я бы сказал, как в таких случаях говорят «с вами приятно иметь дело», но по чесноку, немного не моё это, чутка слишком криминально, слегка крупноваты суммы. Сейчас за такие опять можно нарваться. Не как в девяностые, но тоже порой прилетает.
— А ты помнишь девяностые, Игорь?
— В кино видел.
— Ну тогда ладно. Кстати, ты бухаешь?
— Не, только когда есть на что.
— Как сейчас?
— Как сейчас.
— Тогда совет — не вылазь отсюда сразу, малость прибухни. А я пойду.
И Серёга пошел, но не к выходу, а в сторону туалета. Зайдя в предбанник, или как это место называется в общественных и ресторанных уборных, он ушел в инвиз, а уже оттуда не спеша, стараясь не задевать посетителей и официантов, вышел наружу, да так и пошел восвояси в инвизе.
Один из участников сделки с нашим «серым кардиналом» уехал отвозить добычу следующему участнику криминальной цепочки, а второй остался в припаркованной неподалеку Тойоте с видом на выход из бара и приготовился ждать. Ему была поставлена цель проследить за Серёгой и его безопасником, чтоб иметь понимание, кто такие, какими ресурсами располагают, можно ли наехать или лучше просто посотрудничать… А вот не судьба, через два часа безуспешного ожидания хитрован был вынужден выйти из машины и спуститься в бар. Серёгу он не увидел по причине его физического отсутствия в заведении, а Игоря просто не нашел — он в это время рассказывал в кабинке о своей тяжелой жизни белому фаянсовому другу. Пять тысяч, внезапно упавших в одни руки, нанесли серьезный удар по печени, пищеварительной системе и организму в целом. Могло и мозг задеть, но цель оказалась мелковата. Да только лучше так, чем неприятные вопросы от бандитов. Тем более, что Игорек бы им ничего не сказал, кроме неубедительной байки про незнакомца, предложившего две тысячи за «посидеть за столиком с умной рожей». Да даже под пытками он бы ничего им не сказал, потому что Игори, они такие жесткие все как один.
Лёжа в уютной постели с книжкой в руках… кого мы обманываем, Серёга расплескался по громадной двухспальной кровати размера кинг-сайз, практически траходрому, а в руках держал очередные две пачки красных как знамя Страны Советов купюр. Если бы он был старше лет на тридцать-сорок, он бы обязательно вспомнил соответствующий стишок из пионерского детства:
Как повяжут галстук, береги его.
Он с дестью рублями цвета одного!
Но наш герой не был пионером, а галстук в школе носил черного или коричневого цвета с отливом — любил парень пофорсить в детстве, а мама ему потакала в этом. То, что в Еманжелинске костюм и галстук мешают стать частью дружного школьного коллектива, они оба не осознавали, а батино мнение в вопросах стиля не было решающим.
Рублевый миллионер понял, что таким акулам теневого бизнеса как он на малой родине невозможно было раскрутиться именно из-за масштаба их талантища, как можно доминировать в пруду акуле, если она брюхом в иле вязнет? То ли дело — Москва, тут акулой быть хорошо, только опасно. Серёга не был параноиком, скорее наоборот — он был клиническим оптимистом, за что не раз огребал. Но вот эта последняя сделка, но вот тот участковый, а еще ОМОН, накрывший поляну телами бизнесменов — всё это как-бы подавало сигналы, мол не всё так гладко, тут есть люди, готовые сделать бяку честному, умному и доброму парню Серёге. Типа, не расслабляйся, друг, не поворачивайся спиной и тем, что ниже её ни к кому, в Москве встречаются люди с такой ориентацией, что в радуге таких цветов еще не придумали. Столица, одним словом.
Всё верно, только и почти два с половиной мульта в руках не молчали. Санталов попытался честно прикинуть, сколько месяцев ему бы пришлось отработать на заводе, чтоб заработать такие деньги. Выходило, что дохрена, и считать надо не месяцы, тут минимум пять лет, чтобы заработать. Минус штрафы и на еду, минус на одежду, еще простои, когда заказов нет. Так что если быть объективным, то накопить такие деньжищи не получилось бы никогда. В Москве это не офигеть какие деньги, но зато вот они — лежат рядышком. «Алло, а вдруг меня сейчас снимает скрытая камера отеля? — это был росток паранойи, который подсказал очень нехорошую вещь. — Наверняка, у отелей есть такие камеры. И если кто увидит, как я тут в кровати кувыркаюсь с миллионом… то кто-то тоже захочет с ним покувыркаться. Ага, а в сумке еще полтора, что ж я наделал, идиот! Надеюсь, ночью не грабанут».
Пока Серёга надеялся на это, его руки уже сооружали маленькую баррикаду, подпирающую дверь. «Живым не дамся, с деньгами тем более!» Глубокое дыхание, «что воля, что неволя — всё равно», взял себя в руки. Пока будут ломать дверь, Серёга решил, что сможет спрятаться от камер, выйдет в инвиз и переждет с деньгами на балконе, а там ищи-свищи! Так себе, план, но уже план. Если ночью не убьют, утром пойдет открывать счет в банке, а потом искать съемную квартиру через приличное агентство. Потому как четыре тысяч в сутки выходит сто двадцать в месяц, а за такие деньги можно хоромы снять на длительный срок. Надо только дотянуть до утра, засыпая в одежде и с сумкой под боком думал Истинный из Еманжелинска.
Жить так, как сейчас, ставя перед собой задачи, составляя планы, а потом их реализуя, у Серёги получалось и раньше. Но в основном это касалось того периода, когда он впахивал на заводе по производству климатического оборудования. Он знал свой график, и в соответствии с ним кушал, спал, ходил на работу и возвращался домой. Все остальные периоды в части реализации планов и достижения целей были как-то не очень показательны. В институте забивал на пары и курсачи, в период «вынужденного» безделия он вообще не строил никаких планов. Но Москва — это Москва, тут надо быть очень сильным и целеустремленным до жестокости. Переводить старушку через улицу могут только очень богатые люди, или те, кому по пути со старушками, при условии, что эти самые бабуси освоили бег вприпрыжку через дорогу. Кстати говоря, тутошние светофоры очень способствуют прокачке этого навыка. Серёга обратил внимание, что успеть пересечь улицу на зеленый можно только бегом. Или на моноколесе.
Одно такое чуть не сбило парня, когда он шел по тротуару в сторону банка. Мы обязательно вам скажем, как называется выбранный Серегой банк, сразу, как только его руководство переведет нам денег за рекламу, а пока гадайте сами. В банке молодая и симпатичная, наконец-то, оператор по работе с физическими лицами рассказала, как здорово, что Серёга пришел к ним, как долго они его ждали и как быстро он получит банковскую карту через пару недель или чуть позже. Видимо, руководство этого банка с нами не свяжется и не закинет бабла на наш счет, потому как Серёга чуть не бегом ушел из такого замечательного финансового учреждения, где ему были так рады. Навигатор в телефоне и ноги помогли ему оказаться в другом хорошем банке, где алчные сотрудники пообещали дорогому клиенту сделать приятное прямо сейчас, а пластиковую карту уже на следующий день. Да не одну, а с кредитной в придачу. Да не золотую — золото для лохов, и не платиновую, а угольно-черную супер-пупер-кредитную карту.
По неведомой нам причине черная кредитная карта в Серёгиной голове вдруг начала ассоциироваться с черной меткой. Мол, живешь себе такой живешь, а Слепой Пью уже передал тебе черную карту, и скоро за тобой придут они, коллекторы или даже черные приставы. Из тех, что забирают душу за просроченный кредит на кофемолку. «Неее, мне кредитную не надо! Я не просил, злыдни!» — вскричал Санталов и внезапно осенил операционистку крестным знамением. Вопреки его ожиданиям, её не начало корежить, фальшивая кожа не стала облезать с уродливой морды вместе с фальшивой улыбкой. Тутошних вурдалаков на чистую воду крестным знамением не выведешь, тут только осиновый кол мог бы помочь, да и тот надо вбивать строго в день осеннего равноденствия под песню «Эх, дубинушка, ухнем!» в сервера дата-центра банка. А где эти сервера, никто не знает. Говорят, что в сундуке на дубу, а дуб в утке, а утка у зайца в… Короче говоря, Кощея проще завалить ударом по яйцу, в смысле по волшебному, где иголка в стоге сена, чем смутить этих операционисток.