Как-то они приехали, и Бондарчук позвонил Мазине. Она говорит: «Да, да, приходи, встретимся». Они пришли, долго сидели с Мазиной, а Федерико не было. Потом уже он приехал, с большим опозданием, а на нем лица не было. И Сергей Федорович говорит: «А что случилось?». — «Нет, нет, ничего, все хорошо, все нормально, все чудесно…» — «Нет, нет, что-то случилось». Он говорит: «Ну, давай, мы с тобой сейчас съездим на машине за два квартала отсюда, тебе будет интересно». Они поехали за два квартала, Бондарчук говорит: «Куда едем-то?» Феллини отвечает: «У меня сегодня премьера „Голоса луны“».
«Голос луны» — последняя картина Феллини. Приехали на Центральную площадь, на ней огромные буквы «Голос луны». Поднялись в кинотеатр по лестнице наверх, зашли куда-то. Чудесные изображения, идет какая-то картина. Бондарчук говорит: «Я вдруг смотрю, что никого нет, на ярусах никто не сидит. Я нагнулся чуть вперед — сидит человек десять… „А что такое? Что у тебя такая за странная премьера, Федерико?“. Он говорит: „Вот такая премьера… Сергей, все мои зрители уже умерли. Это те, кто остались, вот они и пришли. Вот такая у меня премьера…“» — И когда они возвращались, Бондарчук был очень подавлен и спросил: «Федерико, а что же с этим делать?» Он говорит: «Ничего не делать, ничего не сделаешь. Только умереть самому».
И вот мы допили бутылку, и Бондарчук говорит: «Поехали, доедем до этой самой площади, где этот кинотеатр». Мы доехали до площади. Огромными буквами светилось «Голос луны», все было на том же месте. И в несколько кругов стояла очередь вокруг кинотеатра, все пытались попасть в день похорон Феллини на его картину. Это очень горестная история, но вот так устроена жизнь. Как и смерть Шукшина, так устроена жизнь, это нужно знать и понимать.
Был такой период в жизни у нас, когда по какой-то странной случайности, я стал председателем Союза кинематографистов и Сергей Федорович Бондарчук согласился быть первым секретарем Союза кинематографистов. И у меня дома даже есть билет, который я храню. Это первый членский билет, когда Союз кинематографистов СССР перестал существовать, и уже существовал Союз кинематографистов России, и у меня есть членский билет Союза кинематографистов России — первый номер. На нем написано: «Соловьев — председатель Союза», и подпись того, кто меня принял — первый секретарь Союза кинематографистов С. Бондарчук. И Сергей Федорович Бондарчук был совершенно поразительным товарищем в этом смысле. Он очень, очень помогал и делал все возможное, что можно сделать. Все, что можно было сделать для нашего кино в те годы. И вот однажды у нас случилась такая история, когда я еще раз понял, кто такой Бондарчук, как он задуман. Кто такой Бондарчук, и кто такой я.
Мы с Сергеем Федоровичем пошли на заседание правительства в Кремль. Пришли, он мне говорит: «Ты машину не там ставишь». Я говорю: «А откуда вы знаете?» Он говорит: «Ну, чего я Кремля, что ли, не знаю? Я тут со времен Сталина все знаю. Приди сюда, два шага налево, два шага направо…» И вот мы вошли в какое-то правительственное здание. Он зашел, вздохнул и говорит: «Да… Кремль уже не тот…» Дальше мы вошли в какой-то предбанник. Он посмотрел и говорит: «Да… Предбанник уже не тот… И народ не тот…» Потом говорит: «Пойдем в буфет, съедим чего-нибудь. Я не позавтракал». Мы спустились в буфет, взяли сосиски. Он откусил от сосиски, говорит: «Да… Сосика уже не та…» Дальше мы пошли на заседание. Там Гайдар, Бурбулис — наша демократия.
Скучно, очень скучно. Я пишу записку Бондарчуку, хотя он рядом сидит: «Может быть, сбежим отсюда?» Он мне тоже пишет: «А может, ко мне домой пойдем? Там Ирина нас завтраком покормит по-человечески, не как в Кремле».
Пришли к нему домой, он уже позвонил Ирине Константиновне. Она приготовила потрясающий по изысканности завтрак. И он говорит: «Сейчас мы с тобой пиво выпьем. У меня хорошее английское пиво есть. Но, самое главное, у меня есть лещ». Мы стали беседовать, есть леща и запивать пивом. Потом и водочки немножечко выпили, потом еще. А потом у меня вдруг наступила какая-то абсолютно черная яма, не стало меня. Водка — пиво — лещ — водка — пиво — лещ — Бондарчук — Ирина Константиновна — и… черная яма. Просыпаюсь я в белоснежной мягкой пуховой постели. Смотрю, а я в ботинках! В этой белоснежной постели, и в ботинках! Думаю: «Мама моя, где же я?» Потом слышу какие-то голоса на кухне. И тут я понимаю: «Ё-мое, я… у Бондарчуков. В таком виде и у Бондарчуков!» Я встал, кое-как до двери кухни доплелся. Сергей Федорович сидит на том же месте, на котором сидел. Вокруг пиво, водка, лещ уже кончился. Какие-то горячие блюда. И тут я понял: «Я же молодой пацан, а он, ё-мое!.. Какой же он крепости! Какой он нечеловеческой крепости!» И выясняется, что нет такой нечеловеческой крепости, которая крепка настолько, чтобы жить не по человеческим законам, а по каким-то другим.
Мы по-человечески сблизились и хорошо познакомились с Сергеем Федоровичем, к сожалению, уже в последние годы его жизни. В частности, мы как-то вместе ездили в Италию в попытках «отныкать» у каких-то итальянских жуликов, которые называли себя продюсерами, последнюю картину Сергея Федоровича, которую он снимал и на которую очень надеялся. Это экранизация любимого его Шолохова, экранизация книги «Тихий Дон», в которой снималось много итальянцев. И я спрашивал: «Сергей Федорович, а вам хорошо было Шолохова с итальянцами снимать?» Он говорит: «Да нормально. Они же такие же, как и мы, в сущности. Они очень даже такие казачьи души».
Во всяком случае он очень хотел, чтобы эта картина, которую у него отобрали и не дали смонтировать, вернулась в Россию. Не получилось тогда, и он страшно огорчался и переживал по этому поводу. И я помню, мы сидели в гостях у кого-то, на балконе, и пили вино. Сидели втроем: Бондарчук, я и Володя Досталь. И вдруг Бондарчук сказал: «Слушай, а помнишь, ты говорил про шпаликовских декабристов?» Я говорю: «Да». Он говорит: «Вот сняли бы вы это с Володей». Я говорю: «А вы?» Он говорит: «Нет, мое время прошло, я уже не сниму. А вот вы вдвоем запросто можете. Володя взял бы на себя организацию всего этого дела, а малый масштаб взял бы на себя ты. Какая хорошая бы картина получилась!» Мы с Володей закивали головами, а он сказал: «Вы не кивайте просто так, это я вам завещаю». Ну, к сожалению, не удалось выполнить это завещание. Жалко, потому что и Гена, и Сергей Федорович были бы тому очень рады.
Сергей Федорович ушел из жизни исключительно тихо, исключительно скромно и исключительно частным образом, вы знаете, так, как мечтал Толстой. Сергей Федорович ушел с тем же смирением, с необыкновенно уважительным отношением к своим близким, к своей семье, к своей жизни, к своей судьбе, успев исповедоваться и причаститься. Все…
Приложения
1948 г. — «Молодая гвардия» (Валько). Киностудия имени М. Горького, реж. С. Герасимов
1948 г. — «Мичурин» (Уралец, селекционер). «Мосфильм», реж. А. Довженко
1948 г. — «Повесть о настоящем человеке» (Гвоздев). «Мосфильм», реж. А. Столпер
1948 г. — «Путь славы» (секретарь горкома). «Мосфильм», реж.: М. Швейцер, Б. Бунеев, А. Рыбаков
1950 г. — «Кавалер Золотой Звезды» (Сергей Тутаринов). «Мосфильм», реж. Ю. Райзман
1951 г. — «Тарас Шевченко» (Тарас Шевченко). Киевская киностудия художественных фильмов, реж. И. Савченко
1953 г. — «Адмирал Ушаков» (Тихон Прокофьев). «Мосфильм», реж. М. Ромм
1953 г. — «Корабли штурмуют бастионы» (Тихон Прокофьев). «Мосфильм», реж. М. Ромм
1954 г. — «Об этом забывать нельзя» (Александр Яковлевич Гармаш, писатель). Киностудия им. М. Горького, реж. Л. Луков
1955 г. — «Неоконченная повесть» (Юрий Сергеевич Ершов). «Ленфильм», реж. Ф. Эрмлер
1955 г. — «Отелло» (Отелло). «Мосфильм», реж. С. Юткевич
1955 г. — «Попрыгунья» (Дымов). «Мосфильм», реж. С. Самсонов
1956 г. — «Иван Франко» (Иван Франко). Киевская киностудия художественных фильмов, реж. Т. Левчук
1957 г. — «Двое из одного квартала» (Азис). Бакинская киностудия реж.: И. Гурин, А. Ибрагимов
1957 г. — «Страницы рассказа» (Андрей Соколов). «Мосфильм», реж.: Б. Крыжановский, М. Терещенко
1958 г. — «Шли солдаты» (Матвей Крылов). «Мосфильм», реж. Л. Трауберг
1959 г. — «Судьба человека» (Андрей Соколов). «Мосфильм», реж. С. Бондарчук
1960 г. — «Сережа» (Коростелев). «Мосфильм», реж.: Г. Данелия, И. Таланкин
1960 г. — «В Риме была ночь» / Era Notte A Roma (Италия) (Федор Александрович Назуков, солдат). International Goldstar, Dismage, реж. Р. Росселлини
1967 г. — «Война и мир» (Пьер Безухов). «Мосфильм», реж. С. Бондарчук
1969 г. — «Битва на Неретве» / La Battaglia della Neretva (Югославия, Италия, ФРГ) (Мартин). Bosna Film, Jadran Film, Film
Production Organisation, Eichberg-Film, United Yugoslavia Producers, Yugoslavia Film, реж. В. Булайич
1970 г. — «Дядя Ваня» (Михаил Львович Астров). «Мосфильм», Творческое объединение «Товарищ», реж. А. Михалков— Кончаловский
1973 г. — «Молчание доктора Ивенса» (Мартин Ивенс). «Мосфильм», ТО «Время», реж. Б. Метальников
1974 г. — «Такие высокие горы» (Иван Николаевич Степанов, учитель). «Мосфильм», реж. Ю. Солнцева
1974 г. — «Выбор цели» (Курчатов). «Мосфильм», реж. И. Таланкин
1975 г. — «Они сражались за Родину» (Звягинцев). «Мосфильм», Первое творческое объединение, реж.: С. Бондарчук, В. Досталь
1976 г. — «Вершины Зеленой горы» / Vrhovi Zelengore (Югославия) (профессор). «Филмски студио Титоград», «Зета филм», «Косова филм», «Јадран филм», реж. З. Велимирович
1977 г. — «Степь» (Емельян). «Мосфильм», Первое творческое объединение, реж. С. Бондарчук
1978 г. — «Бархатный сезон» (мистер Ричард Бредвери). «Мосфильм», «Продис фильм АГ» (Швейцария), реж. В. Павлович
1978 г. — «Отец Сергий» (Отец Сергий). «Мосфильм». Первое творческое объединение, реж. И. Таланкин
1980 г. — «Овод» (Монтанелли, кардинал). Киностудия им. А. Довженко, реж. Н. Мащенко