Может, именно поэтому в начале 2000-х годов Сергея Петровича так воодушевило его сотрудничество с Российским новым университетом (РосНОУ), возглавляемым Владимиром Алексеевичем Зерновым, бывшим выпускником Физтеха? Владимир Алексеевич предложил ему не только курировать научную деятельность в его вузе с 1999 по 2012 год, но и стал в 2002 году соучредителем возобновленного в 1983 году журнала «В мире науки», русскоязычной версии «Scientific American».
Сергей Петрович всегда следовал завету отца, который писал: «Одна из самых важных задач в организации науки — это привлечь по возможности всю наиболее способную молодежь к научной деятельности. Для этого нужно сделать положение научного работника в стране достаточно привлекательным, его надо не только хорошо материально обеспечивать, но, главное, обеспечить его высокое и уважаемое положение в обществе».
Не раз поднимал он и вопрос достойной оплаты труда молодых ученых: «У меня был разговор с Кудриным, нашим министром финансов. Он спросил, сколько, на мой взгляд, нужно платить российским ученым. Я ответил: «В долларах, как сейчас в рублях». Кудрин лишь усмехнулся: «Шутите?» Между тем сын моего знакомого окончил химфак МГУ, и ему предложили остаться в аспирантуре, пообещав назначить стипендию в полторы тысячи рублей. В итоге юноша подал документы в Колумбийский университет, куда его с радостью приняли, положив те же самые полторы тысячи. Но долларов. Через год молодой человек получал уже две с лишним тысячи… И о чем тут говорить?»
Увы, но даже таким незаурядным личностям, как отец и сын Капицы, далеко не всё было по плечу. Наряду с другими сферами нашей жизни мутные волны реформ изрядно потрепали, а местами и разрушили науку и образование. Поэтому понятна ностальгическая нота при воспоминании о Физтехе недавно избранного президентом Российской академии наук Владимира Евгеньевича Фортова, в свое время с отличием окончившего МФТИ: «Сейчас, во времена развала, гнили и очевидного маразма, даже мне, ровеснику Физтеха, трудно представить, каким авторитетом и мощной притягательной силой обладал наш институт для молодых людей 1960-х годов. Мне кажется, это было время экстремума СССР — наибольшей динамики и пассионарности нашей Родины. Во всяком случае, научно-технической ее части. Физики вели спор с лириками с плохо скрываемой иронией. Еще бы! За их плечами были такие достижения, как первый спутник, лунник, Гагарин, первые реактивные «Ту» — гражданский и трансконтинентальный, первая атомная АЭС и рекордная водородная бомба Сахарова, дубнинский синхрофазотрон и открытая там частица омега-сигма-минус-гиперон, а также многое другое, что поражало воображение и к чему американцы стремились тогда с полным напряжением всех своих сил. Физтех был непосредственным участником и соавтором всего этого великолепия, а поэтому и мощным магнитом для мальчишек, прочитавших книжки Перельмана, порешавших школьные задачки Капицы и мысленно примерявших на себя мешковатый пиджак Гусева — Баталова из «Девяти дней одного года».
Но это был и высокий Олимп, о котором я, школьник-провинциал из подмосковного Ногинска, не мог даже и мечтать…
Театр начинается с вешалки, институт с вступительных экзаменов. Система отбора была очень жесткой (конкурс 1:16), но эффективной и по сути своей доброжелательной. Среди зачисленных в 1962 году были в основном ребята из провинции. Очень мало москвичей при полном отсутствии блатных. В этом — один из важнейших принципов Физтеха».
Боль и тревогу за состояние преподавания физики в нашей высшей школе Сергей Петрович Капица вместе с коллегами выражал еще задолго до распада СССР и возникновения постсоветской России. Вот отдельные высказывания (без сомнения, более чем актуальные и для настоящего времени) из его статьи «Как преподавать физику» в газете «Известия» от 29 сентября 1975 года, написанной в соавторстве с академиком Р. З. Сагдеевым, действительным членом Академии педагогических наук В. А. Фабрикантом и профессором Л. А. Грибовым:
«Сама физика как наука демонстрирует тот идеал, к которому должна стремиться любая область знаний, когда на основании сравнительно небольшого числа хорошо обоснованных экспериментально принципов, опираясь на мощный математический аппарат, можно логически совершенно строго вывести массу следствий и точно предсказать конечный результат процесса по исходным данным. Последовательное изучение курса физики вырабатывает специфический логический метод мышления, физическую интуицию, которые оказываются чрезвычайно плодотворными в других науках.
Современное образование испытывает большие трудности в попытках успеть за бурным ростом объема знаний. Быстрая смена «поколений» знаний, взаимопроникновение наук приводят к тому, что узкие специалисты-прагматики оказываются безоружными в решении многих задач. Поэтому только фундаментальное, в частности общефизическое и математическое, образование способно воспитать современное научное мышление, позволяющее правильно решать любые научные и технические проблемы, выдвигаемые практикой.
Необходимость физических знаний для специалистов в области технических и естественных наук ни у кого не вызывает сомнения. А вот единодушия в вопросе о том, где, как и в каком объеме следует давать студенту специальные физические знания, пока нет.
Анализ практической деятельности специалистов-естественников различного профиля убедительно показывает необходимость широкой общефизической подготовки. Можно смело утверждать, что всякое резкое профилирование вузовского курса физики ведет в конечном счете к снижению уровня его преподавания и противоречит задачам современного высшего образования. Кроме гипертрофии разделов курса, соответствующих профилю той или иной вузовской специальности, есть и опасность растаскивания общего курса по частям за счет раздачи соответствующих разделов специальным кафедрам. Это также вредная тенденция… Ясно, что весь дальнейший успех изучения физики определяется изучением общего курса физики.
Современное преподавание физики и особенно общей физики в вузах нашей страны внушает серьезные опасения. Долго бытовавшая, да и сейчас еще не изжитая тенденция подготовки узких специалистов привела к недооценке роли физики в общем процессе подготовки кадров для новой техники. В результате у некоторых руководителей вузов и ведомств создалось мнение о некоторой второстепенности курса общей физики, и, естественно, это отразилось на положении кафедр. В результате идет отток квалифицированных кадров и снижение уровня общефизической подготовки, ослабление научных связей и т. д.
Достаточно сказать, что если в прошлом курс общей физики в вузах читали такие крупнейшие ученые, как Л. Д. Ландау, П. Л. Капица, Г. С. Ландсберг и многие другие, то сейчас на кафедрах общей физики даже университетов нет ни одного академика и члена-корреспондента АН СССР».
Его оценка событий постперестроечного периода была весьма жесткой: «За последние десятилетия в стране разрушили все, что могли, а процесс восстановления идет медленно, с трудом. Как говорится, ломать — не строить. Нет людей, традиций, преемственности. Пока мы топтались на месте, мир двигался вперед. Китай наступает на хвост американцам, Индия ежегодно экспортирует программный продукт на 40 миллиардов долларов. Недавно был в офисе Microsoft и обратил внимание: среди топ-менеджеров полно русских. Что Google придумал наш бывший соотечественник, вы, конечно, знаете. Словом, продолжаем разбрасываться талантами, сорим мозгами, живем так, словно сегодня — последний день Помпеи».
А что такое для студентов общение с великими физиками, иллюстрирует воспоминание выпускницы МФТИ, главного редактора журнала «Наука и жизнь» Елены Лозовской о «фирменном» стиле преподавания предмета Сергеем Петровичем Капицей: «Физтех, сентябрь, Долгопрудный. Вернувшиеся «с картошки» первокурсники приходят на лекцию по физике, а за кафедрой — живая знаменитость, ведущий недавно начавшейся и мгновенно ставшей популярной телепередачи «Очевидное — невероятное». Такой была моя первая встреча с Сергеем Петровичем Капицей. Лекции по механике, которые он читал нашему курсу, часто сопровождались наглядными экспериментами. Например, объясняя закон сохранения импульса, он демонстрировал, как сталкиваются катающиеся по рельсам игрушечные тележки. Студенты радовались, как дети. Его лекции украшали не только эксперименты, но и «лирические отступления» об истории науки, о великих физиках, о проблемах, которые возникали по мере развития физики, о том, как они решались и как все это влияло на представления человека об устройстве мира. Сергей Петрович был не из тех лекторов, за которыми надо было записывать слово в слово, чтобы потом по этим записям готовиться к экзаменам. Его надо было просто слушать. Экзамены прошли, а впечатления об особом, рационально-восхищенном отношении к науке, которым, на мой взгляд, отличался Сергей Петрович и которое ему удалось передать многим студентам, остались».
Несмотря на сокрушительные удары по науке и образованию в постсоветское время, Сергей Петрович Капица с присущей ему мудростью и оптимизмом реалиста умел и в кризисное время отыскивать жемчужные зерна. Выступая на заседании Никитского клуба, он говорил: «Мне кажется, что вопрос о качестве образования, как ни странно, не является центральным, если есть какая-то, пусть небольшая, группа вузов, которая дает самый высокий уровень образования. Такие вузы, такие маяки у нас есть. В целом ряде государств вузы дают высокое качество среднего уровня образования. Важен вопрос о распределении, которое мы имеем в системе образования. Стандарты определяют какую-то среднюю точку, а вот эффективным оказывается высший уровень образования. С моей точки зрения — это самая драгоценная часть образования.
Я хорошо знаю настроения инженеров-физиков и думаю, что сейчас происходит перемена — от центробежных сил к центростремительным.
В нашей настоящей жизни происходит, в общем, поразительный процесс самоорганизации системы образования. И эта система — может быть, главная надежда на будущее».