Буржуазия тогда же могла добиться большего, отстранить от власти и Николая II, однако отступила, довольствуясь завоеванными свободами, правами и возможностями. Её терпение иссякло летом 1915 года, когда император сначала согласился на формирование и независимую деятельность кабинета думского большинства («прогрессивного блока»), а потом передумал, назначив себя главнокомандующим всей русской армией. А царь-главком автоматически есть и глава правительства…
В феврале 1917 года события просто вышли из-под контроля тех, кто готовил отстранение императора. Заговорщики не учли настроения солдат столичного гарнизона. Монарх также не принял их во внимание. В итоге, когда рабочие выборгской и нарвской окраин Санкт-Петербурга по призыву большевиков устремились в центр города, на Невский проспект, власть отреагировала по своему шаблону: вывела им навстречу запасные батальоны полевых полков. И угодила в ловушку.
Рабочие шли говорить с солдатами, беседовать «за жизнь». С солдатами, уже не уверенными в том, что ведущаяся государем война – «правое дело». Поэтому будущее Романовых в тот момент зависело от одного. Хватит у власти выдержки не выводить войска до того, как демонстранты устроят на никем не охраняемом Невском погром и пепелище, – она устоит. Не хватит – дни её сочтены. Тот, кто рекомендовал большевикам ежедневно, методично прорываться с рабочими колоннами на Невский проспект, хорошо понимал, насколько хрупка лояльность царской России нижних чинов русской армии, в том числе составлявших столичный гарнизон. Два с половиной года изматывающей войны, фронтовых неудач, неразберихи в тылу действовали на солдатские умы посильнее антивоенных большевистских прокламаций. Единственное, что крепко держало солдата: он присягал царю. И чтобы изменить данной клятве, нужен весьма веский довод. Его и предоставил самолично Николай II, распорядившийся вечером 25 февраля стрелять по мирным демонстрантам.
Солдаты открывали огонь по толпе 26 февраля. А на следующее утро петроградский гарнизон вышел из повиновения. «Человек с ружьем» не выдержал, нарушил присягу и спутал карты всем: и монархистам, и либералам, и социалистам, и даже большевикам. Никто не готовился к тому, что революцию совершит не пролетариат, а солдат, который неожиданно стал главным действующим лицом истории. Он, как правило, выходец из крестьянской среды, отныне решал, куда Россия повернет. К парламентской монархии, как в Англии, к президентской республике, как во Франции и Америке, или к республике советской, за которую активно выступали социалисты – социал-демократы от имени рабочих и эсеры от имени крестьян.
Кто перетянет мужиков в серых шинелях на свою сторону, тот и победит. А значит, многое, если не все, отныне зависело от навыков и таланта партийных агитаторов. В марте 1917 года вдруг выяснилось, что самая нужная профессия «сейчас» – оратор, трибун. И, помня кировское кредо, мы не удивляемся очередному повороту в его жизни…
2. Как завоевать большинство в совете
Киров спешил в редакцию «Терека» и покинул особняк Штейнгеля днем 5 марта довольно рано. Митинг в думской резиденции был в самом разгаре. Обсуждалось создание гражданского исполнительного комитета, призванного заменить во Владикавказе царскую администрацию. Решили сформировать его методом кооптации: гордума делегирует пять человек, «союз рабочих» – двух, прочие, в том числе местный гарнизон, – по одному. «Союз рабочих», он же Временный совет рабочих депутатов, образовался накануне, 4 марта, на встрече представителей «двадцати фабрик, заводов и организаций Владикавказа». Избранный им оргкомитет по созыву постоянного совета возглавил социал-демократ большевистского крыла В.П. Передков, рабочий завода «Алагир». Примечательно, где прошла «встреча» – «в помещении Терского союза учреждений мелкого кредита» на Александровском проспекте.
«Кредитный союз» помог ведущим рабочим коллективам города сформировать свой орган, разумеется, не из чистого альтруизма. Предполагался блок рабочих с «мелкими кредиторами» в новой структуре городского самоуправления – гражданском исполкоме. От «заимодавцев» в нём заседал Н.П. Скрынников, меньшевик, «бывший кооператор», то есть член Терского союза кооперативных оптовых закупок. «Кооперативный союз» тоже имел своего делегата в исполкоме. А возглавлял «кооператоров-оптовиков» эсер Ю.Г. Гамалей. Скрынников – социал-демократ. Между ними, выразителями двух социалистических течений, сразу же началась борьба за места в новых революционных институтах – исполкоме и совете. Первый раунд 5 марта выиграл Скрынников. Он стал одним из товарищей председателя гражданского комитета, делегат от совета рабочих Семенов – вторым секретарем. От «кооператоров» в президиум не избрали никого.
Киров пока что находился в тени. А 8 марта 1917 года в клубе чиновников на Александровском проспекте около восьми вечера собрались уполномоченные уже от сорока девяти предприятий Владикавказа, чтобы выбрать постоянных членов рабочего совдепа. Среди тридцати депутатов оказалось достаточно бывших крестьян, чтобы провозгласить главой эсера Гамалея, посланца «общества закупок». Социал-демократы потерпели чувствительное фиаско. Председательствовавший на заседании Скрынников не набрал нужного количества голосов и в Совет не попал. Большевики Передков, Казиненко (от «алагирцев»), Турыгин (от типографий), Маркус (от учителей) прошли, а лидер владикавказских эсдеков не прошел…[70]
Впрочем, сдаваться Николай Павлович не думал. Понимая, насколько важно вернуть социал-демократам лидерство в рабочем совете, Скрынников, во-первых, предложил большевикам бороться с эсерами сообща, для чего произвести формальное объединение, во-вторых, поинтересовался, как у них обстоят дела с агитаторами. Есть ли кто-либо способный заткнуть за пояс эсеровских «соловьев». На том общем собрании 9 марта в конторе «союза мелкого кредита» присутствовало шестнадцать эсдеков. Из них большевиков всего трое: В.П. Передков, В.В. Будагов, Е.А. Полякова. И они без колебаний назвали имя самого лучшего оратора из своих: «Костриков! Киров! Из «Терека»!» Правда, в совместный исполком РСДРП (из пяти членов), тогда же избранный, Костриков не попал. Его ввели туда только «через несколько дней». Факт, свидетельствующий о том, что в начале марта семнадцатого Сергей Миронович лидером владикавказских большевиков не был. Иначе бы несколько дней не ждали…
Чем же занимался Киров в тот судьбоносный для владикавказских социал-демократов день? Он и шурин Яков Маркус «разбирали весьма важные документы разгромленного жандармского управления». Мечта любого журналиста, но отнюдь не партийного вожака. Тогда каким же образом Киров стал депутатом в рабочем совете по партийной квоте РСДРП? Не иначе слово свое сказал Передков. Сам он – уже в совете, а двум другим (Поляковой и Будагову) не с руки возражать Скрынникову, пожелавшему отдать одно место от партии, большевистское место, главному редактору «Терека». Ведь сами же считали, что красноречивее Мироныча оратора не найти… Так, волею судеб 9 марта Сергей Костриков был заочно избран депутатом.
Оставалось узнать, согласен ли товарищ Киров взвалить на себя столь трудную миссию: «перековать» эсеровский рабочий совдеп в социал-демократический. Он недолго думая ответил согласием, хотя весьма смутно представлял, как одолеть эсеровское влияние. Скрынников, тоже вошедший в совет по партийной квоте РСДРП и возглавивший в нём политическую секцию, предлагал объединить два совета – рабочий и солдатский, сформированный частями местного гарнизона 14 марта. Однако солдаты в большинстве – те же крестьяне и стоят на той же эсеровской платформе. Чем поможет сложение двух эсеровских структур в одну?..[71] Конечно, солдаты – сила, военная сила. Надежная опора, в случае чего. Но прежде их нужно завоевать…
Яков Львович Маркус с сестрами Софьей и Марией. [РГАСПИ]
Пока же ситуация развивалась в противоположном направлении. Почему Скрынников потерял контроль над рабочим советом? На первом собрании 4 марта доминировали делегаты с предприятий, где преобладало социал-демократическое влияние. Железнодорожные мастерские, Алагирский завод, типографии… Итог: председателем избран большевик Передков, младший партнер Скрынникова. А 8 марта в выборах участвовало на порядок больше делегатов (один от тридцати рабочих). Народ в основном ремесленный, артельный, из прислуги или конторских служащих. И, как правило, с крестьянским прошлым. Неудивительно, что они проголосовали за эсеров. К ним-то Кирову и предстояло отыскать нужный подход. Но начать он решил с солдат. Да, в казармы его вряд ли пустят, но вот на заседаниях солдатского совета выступить позволят как представителю совета рабочих. Солдатских депутатов всего тридцать два. Эсеры господствуют, но есть и эсдеки. Так что увлечь за собой десяток-полтора служивых – не такая уж и фантастическая задача…
Провернуть то же самое с депутатами от рабочих (напомню, таковых всего тридцать) сложнее, поскольку рядом лидеры эсеров – председатель совета Гамалей, товарищ председателя И.М. Семенов. Обрабатывать своих колеблющихся товарищей не дадут. Остается идти в коллективы, чьи делегаты 8 марта поддержали проэсеровских депутатов, чтобы агитировать всех – и самих делегатов, и тех, кто этих делегатов выбирал.
А теперь процитируем Т.М. Резакову, сотрудницу редакции «Терека», хорошо знавшую нашего героя: «По поручению большевистской фракции большую работу среди солдатской массы проводил С.М. Киров, который часто выступал на собраниях Совета солдатских депутатов». Как видим, работа с военными велась по «легкому» варианту, эффективному на короткой дистанции. В родном совдепе Мироныч действовал иначе.
Сложилась легенда, будто в марте 1917 года во Владикавказе восьмичасовой рабочий день ввели благодаря настойчивости большевиков и чуть ли не ораторский дар Кирова убедил всех принять положительную резолюцию. Это не так. Да, 10 марта в зале вспыхнул жаркий спор по данному вопросу, но в итоге эсеровское большинство постановило: восьмичасовому рабочему дню быть. Затем лидеры совета провели консультации и заключили «соглашение со всеми предпринимателями», взяв за образец порядок, принятый в Петрограде. Спустя две недели, 25 марта, владикавказская печать оповестила всех о достигнутом эсерами успехе: закон о восьмичасовом рабочем дне, причем без сокращения зарплат, утвержден