– Значит, сделаешь так, как мы уговорились?
– Ну, Сергей Миронович, раз я обещал, значит, так тому и быть…
Около пяти вечера, когда уже темнело, меткий выстрел с миноносца разрушил владимирскую колокольню, а полевая батарея накрыла купол Иоанна Златоуста. Поразили красные артиллеристы пулеметчика или нет, неизвестно, но канонада послужила сигналом к общей атаке на мятежников. Благо применение орудий изрядно их перепугало. Красноармейцы, разобравшиеся, что к чему, присоединились к «гвардии» ревкома. Сообща перешли в контрнаступление и к полуночи очистили от «бунтовщиков» занятый ими район. «На другой день, 11 марта, утром вновь было частичное выступление хулиганов, но быстро было ликвидировано… 12 марта с полудня город принял обычный характер».
Как глава Военревкома, Киров основную миссию выполнил, профсоюзную вольницу укротил. Потери составили: со стороны ВРК тридцать три погибших, со стороны «предателей революции» точное число неизвестно, но оно едва ли превысило те же тридцать – сорок человек. В целом получается меньше ста. Похоже, что без Кирова жертвы исчислялись бы сотнями, если не тысячами.
Дальше почти на полтора месяца наш герой погрузился в рутину налаживания продовольственного снабжения города, организации лазаретов для больных тифом и испанкой красноармейцев 11‐й и 12‐й армий, в решение мелких хозяйственных проблем. Мехоношин не торопился упразднять ВРК, верно, сомневаясь, что опасность со стороны профсоюзов окончательно устранена. Когда сомнения рассеялись, 26 апреля 1919 года Реввоенсовет совместно с губкомом, губисполкомом, горисполкомом, советом профсоюзов временный Военно-революционный комитет Астраханского края расформировал. Киров сдал «текущие дела» губисполкому и на какое-то время остался не у дел. На очень короткое время…[163]
Приказ С.М. Кирова «сбить колокольню с миноносца», 10 марта 1919 г. [РГАСПИ]
9. «Астрахани не сдадим!»
«Пользуюсь возможностью передать хотя несколько слов о себе, если это может иметь какое-либо значение. Пока пребываю в Астрахани. Скоро, вероятно, переброшусь. Работаю здесь как вол. Не имею ни одной минуты свободного времени… 10–11 марта здесь было основательное белогвардейское выступление. Ликвидировали удачно, но повозиться пришлось. Очень хотел бы иметь от Вас хотя одну строчку. Попытайтесь послать хотя почтой, если не встретится того способа.
Горю желанием побывать в Москве. Но, кажется, скоро это не удастся. Во всяком случае, надежды не теряю…
Удивительное время. Революция идет буквально по нотам. Раньше выходило как будто так, что мы старались опередить события. А теперь события обгоняют нас. Но мы их догоним!
Горячо приветствую. Ваш Сергей. Черкните же. [Я] жду».
Текст набросан на бланке Военно-революционного комитета 10 апреля 1919 года. Обращение отсутствует, но по тону, стилю и особенно финальной просьбе мы можем угадать имя «товарища по совместной работе», как осторожно нарекли адресат в одной из статей советского периода. Надежда Германовна Серебренникова. Заметьте, подписано: «Ваш Сергей». В сохранившихся оригиналах и копиях его писем любимой это – исключение. Везде просто «Сергей». Так что объяснение между ними в Москве в ноябре или декабре восемнадцатого много чего перевернуло[164].
Мироныч, похоже, отвечал на письмо Серебренниковой, которую прежде всего интересовало, когда он вернется. Ответить определенно Киров не мог. Нужда в ВРК вроде бы давно отпала, однако Мехоношин с роспуском медлил. К тому же неизвестно, куда будет «переброшен» – в Москву или в иные края… В Астрахани задерживаться Киров в апреле девятнадцатого явно не думал. Однако Мехоношин не пожелал расставаться с самородком, помогшим спасти Астрахань от очень большой крови. Возможно, у промедления имелась и другая причина: согласование с Москвой новой должности для нашего героя. При войсках, возглавляемых Мехоношиным. Что ж, Константин Александрович добился своего. С 7 мая 1919 года Киров – член Реввоенсовета 11‐й отдельной армии, подчинявшейся напрямую главнокомандующему вооруженными силами РСФСР И.И. Вацетису, образованной 13 марта 1919 года на базе расформированного Каспийско-Кавказского фронта.
В течение всей весны, до июня, Астрахань – тыловой город, не считая Кизлярского и Свято-крестовского направлений, откуда по степи эвакуировались деморализованные части Красной армии. Однако у Кизляра и Святого Креста войск Деникина мало, почему на фронте – тихо. Все внимание приковано к Ростову и Новочеркасску. Южный фронт РККА наступает на них со стороны Царицына и Донбасса. «Добровольцы» пытаются отстоять устье Дона. Мехоношин, пользуясь этим, готовит собственный удар – на Кизляр. Причем двойной. Извне и изнутри. Атака 11‐й армии должна совпасть с восстанием дагестанских рабочих в Петровске (Махачкала) и Темир-Хан-Шуре (Буйнакск). Установить связь с дагестанским подпольем и координировать действия повстанческой армии с продвижением частей 11-й Мехоношина и отправился Оскар Лещинский.
Мехоношин считал наличные силы достаточными для освобождения Кизляра. Неожиданно 19 апреля главком распорядился забрать из армии для усиления Восточного и Южного фронтов 33‐ю дивизию и кавбригаду, все полноценные, боеспособные соединения. Наступление на Кизляр было сорвано. Миссия Лещинского оказалась напрасной. Боевой дух астраханских красноармейцев упал. Возмущенный Мехоношин не стеснялся в выражениях и рассматривал случившееся не иначе как «прямую измену».
В самый разгар эпопеи с перевозкой одних полков по железной дороге в Саратов, других на баржах по Волге в Царицын из Москвы и пришла телеграмма Троцкого о пополнении РВС армии тремя новыми членами – И.С. Кизельштейном, С.П. Медведевым и С.М. Кировым. Кизельштейн – из московских чекистов, с марта 1919 года комиссар при начснабе 11‐й армии, Медведев – член РВС 12‐й армии, прежде председатель ревтрибунала Южного фронта и ревтрибунала ВЦИК. Два карающих «меча» революции против двух «старых» членов РВС, военных, служивших ещё царю (К.А. Мехоношина, из гвардии солдат, и С.Е. Сакса, прапорщика флота, ныне командующего Каспийско-Волжской флотилией). Понятно, что квартету нужен опытный переговорщик, коим мог стать Киров.
Однако события развивались молниеносно. Уже 21 мая Вацетис переподчинил 11‐ю армию Реввоенсовету Южного фронта, 2 июня Политбюро ЦК РКП(б) отозвало Мехоношина «в распоряжение т. Троцкого», а 4 июня РВС республики и вовсе «разжаловал» его соединение в 34‐ю дивизию с передачей 10‐й армии Южного фронта. Процесс ликвидации занял шесть дней. РВС 11‐й армии исчез 10 июня, вместо него появился «представитель РВС Южного фронта». Кого на пост назначили? С.М. Кирова[165].
Наш герой очень быстро осознал: он в ловушке. Судите сами. За месяц ситуация вокруг Астрахани изменилась кардинально. Верхнедонское, или Вёшенское, восстание казаков, возмущенных политикой расказачивания, произвело крутой перелом на фронте. Оно оттянуло на себя существенные силы Южного фронта, не позволив окончательно разгромить Деникина. Добровольческая армия обрела передышку, перегруппировалась и в мае контратаковала. В отсутствие резервов (все сконцентрированы под Вёшенской, в том числе и части 33‐й дивизии) войска Южного фронта не выдержали натиска и медленно покатились обратно к Волге. В итоге 24 мая белые вышли к реке Сальской, 28 мая форсировали Курмоярский Аксай, 2–4 июня после жесткого боя опрокинули красных у реки Есауловский Аксай. До Царицына оставалось по открытой степи менее пятисот километров…
Из телеграммы Кирова Реввоенсовету Восточного фронта в Симбирск 15 июня 1919 года: «Еще раз сообщаю, что положение с продовольствием и фуражом крайне тяжелое… Прошу принять крайние меры и дать нам фураж. Бутягин здесь. Работа наша идет успешно, делаем все возможное. Приказа из Козлова о подтверждении Вашей телеграммы о моем назначении не получил. Разъясните Реввоенсовету Южного фронта возможности эвакуации Астрахани. Они только об этом думают».
В Козлове (нынешнем Мичуринске) располагалась ставка Южного фронта. Оттуда днем ранее Сергея Мироновича предупредили: «Командующий Южным фронтом ещё раз приказал подтвердить необходимость ускорить эвакуацию Астрахани». На эвакуации настаивал комфронта Владимир Михайлович Гиттис. РВС фронта возглавлял Григорий Яковлевич Сокольников.
Спустя двадцать лет политическая конъюнктура породит очередной миф: якобы Троцкий руками своего прихвостня Сокольникова пытался сдать белым Астрахань, а мужественный Киров воспротивился и помешал им. Реальность была куда сложнее. Гиттис и Сокольников понимали, что Царицын падет, если 10 армия не дождется подкреплений. Между тем Ленин требовал любой ценой спасти город. Из телеграмм вождя от 14 июня:
1. Реввоенсовету и командарму 10-й армии: «Удержать Царицын необходимо. Он не раз выдерживал осаду. Напрягайте все силы».
2. Реввоенсовету Южного фронта: «Принимаете ли все меры по поддержке Царицына?.. Удержать Царицын необходимо. Сообщите, что сделано и делается»[166].
Очевидно, что повторный приказ Гиттиса Кирову от 14 июня – прямое следствие ленинских обращений того же дня. Причем пожертвовать Астраханью комфронта и РВС решили несколько ранее, чтобы оставшиеся у 11-й армии 34‐я пехотная, 7‐я кавдивизия и все, что астраханцы смогут мобилизовать сверх того, оказались под Царицыном как можно скорее… Логика Гиттиса и Сокольникова ясна. Падет Царицын – падет и Астрахань. Из двух зол военачальники выбирали меньшее. А Кирову, представителю РВС Южного фронта, предстояло Астрахань сдать и, опираясь на собственный дар убеждения, склонить к тому же астраханских коммунистов.
Похоже, Сергей Миронович впервые в жизни не сразу ответил на вопрос: кто сейчас нужнее всего?.. Любопытный факт: 5 июня уполномоченный СНК в Астрахани И.П. Бабкин попросил Ленина «в срочном порядке вызвать для доклада Совету Обороны… члена Реввоенсовета тов. Кирова, доклад которого для Совета крайне необходим». Однако Ленин Кирова не вызвал. На законных основаниях избежать тяжкой миссии не удалось, и нашему герою предстояло готовить город к сдаче без боя неприятелю. А как людям в глаза смотреть?