– По возможности все надо приметить, – говорил он, – запомнить и доложить по возвращении. Не пренебрегайте мелочами.
Юрий ответил, как отвечал всегда:
– Буду действовать, как учили.
Королёв постарался подбодрить Гагарина, а тот ему уверенно ответил: «Вы не волнуйтесь, Сергей Павлович, все будет хорошо!». Главного конструктора обрадовал настрой космонавта. Оставшись наедине с Евгением Анатольевичем Карповым (начальником центра подготовки космонавтов), Королёв поделился мыслями о Гагарине: «Молодец! Все понимает, все до конца. Предстоит не прогулка по степи… А как держится! Позавидуешь! А я вот волнуюсь. Да и вы, Евгений Анатольевич, по-моему, тоже».
С. П. Королёв дает команды Ю. А. Гагарину. 1961 год.
Всю ночь на 12 апреля Королёв не спал, предвкушая завтрашний день. Он даже заходил проведать Гагарина и Титова, чей сон охраняли Карпов с Каманиным. В отличие от Главного конструктора космонавты ночью крепко спали.
Руководил пуском Сергей Павлович, подполковник Анатолий Семенович Кириллов стоял в бункере у перископа и назывался «стреляющим». Юрий Гагарин получил позывной «Кедр», наземные службы откликались на «Заря». Космонавт занял место пилота за два часа до старта. При закрытии люка вдруг выяснилось, что нет подтверждающего герметичность сигнала. Неисправность устранили за несколько минут. К счастью, событие не выбило Гагарина из колеи. В 7.12 началась проверка связи. «Как слышите меня?» – спросил «Кедр». Из пускового бункера последовал незамедлительный ответ: «Слышу хорошо. Приступайте к проверке скафандра». Гагарин ответил не сразу, и ответ его всех удивил: «Вас понял… Через три минуты. Сейчас занят». Никто не понимал, чем он может быть там занят, но вскоре космонавт сообщил, что проверка скафандра окончена. «Заря» регулярно вызывала борт и сообщала, как продвигается подготовка. В 8.41 Юрий спросил с иронией: «Как, по данным медицины, сердце бьется?». Ему ответили: «Пульс – 64, дыхание – 24». Вскоре объявили десятиминутную готовность. Королёв взял микрофон:
– Юрий Алексеевич, я хочу вам просто напомнить, что после минутной готовности пройдет минуток шесть, прежде чем начнется полет. Так что вы не волнуйтесь.
– Вас понял. Совершенно спокоен, – ответил Гагарин.
– Дается зажигание, «Кедр».
– Понял, дается зажигание.
– Предварительная ступень… Промежуточная… Главная… Подъем!
– Поехали! – выкрикнул Гагарин то самое слово, что ныне ассоциируется с первым полетом человека в космос. Услышав его, Королёв едва заметно улыбнулся.
Начался обратный отсчет. Затем Юрий Алексеевич докладывал: «Самочувствие отличное. Продолжаю полет. Несколько растут перегрузки, вибрация. Все переношу нормально… Настроение бодрое. В иллюминатор «Взор» наблюдал Землю… Складки местности, снег, лес. Самочувствие отличное. Как у вас дела? Наблюдаю облака над Землей, мелкие, курчавые, тени от них. Красиво! Красота! Как слышите?»
Очевидцы рассказывали, что уставший Королёв был внешне спокоен и держался твердо, как и всегда. В момент взлета он напрягся, лицо его побледнело. Когда у него спросили: «Можно тихонько «ура»?» – он так прикрикнул, что следом воцарилась звенящая тишина. Во время полета Королёв неоднократно брал микрофон и выходил с Гагариным на связь, подбадривая скорее себя, чем его. Конструктор неотрывно наблюдал за сигналом телеграфа и хронометра. Сложно представить, что он чувствовал в те краткие моменты, когда появлялась информация о сбоях. Пусть они длились всего несколько секунд. Когда пришло подтверждение, что «объект вышел на орбиту», Королёв скомандовал, прервав всеобщее ликование: «На командный пункт!». Именно там операторы держали связь с «Кедром». Перед отъездом Сергей Павлович снял повязку с надписью «Руководитель полета» и подошел к Кириллову, начальнику стартовой команды космодрома. «Распишитесь мне здесь, пожалуйста, и поставьте число и время», – попросил Королёв. Кириллов аккуратно написал: «12 апреля 1961 года 9 часов 6 минут 54 секунды». Сергей Павлович торопил шофера, в надежде приехать к последнему сеансу связи, но они все же не успели.
Даже когда в 10.25 пришло сообщение о включении тормозного двигателя, Королёв не позволил себе вздохнуть с облегчением. Он был напряжен до 10.35, когда, наконец, появилось сообщение: «"Восток" приземлился, космонавт в норме». Так свершилось одно из самых значимых событий двадцатого века. Окупился весь упорный труд, а полет в космос из мечты превратился в реальность. Цель была достигнута.
После посадки Гагарина Сергей Павлович тотчас же полетел в пригород Куйбышева, где на берегу Волги, в специально подготовленном для послекосмического медицинского обследования особняке, отдыхал первый космонавт. Врачи сообщили, что никаких изменений в организме нет, к Королёву вышел и сам Гагарин. Главный конструктор крепко обнял испытателя:
– Спасибо, Юра!
– Вам спасибо, Сергей Павлович, я-то что… – скромно ответил Гагарин.
– Он-то что! Вы открыли людям дорогу в космос! Ну да ладно. Об этом скажут другие, – предсказал Королёв. – А сейчас пойдемте. И все подробнейшим образом – от первой до последней секунды.
Они сели в холле, Гагарин стал подробно рассказывать о полете. Он говорил о том, как непреодолимая сила вдруг стала все сильнее вжимать его в кресло, как немного позже тело постепенно стало легким, и космонавт повис на ремнях, оторвавшись от кресла. Он поведал, что вместе с ним повисли в воздухе все незакрепленные предметы. Пожаловался, что от него уплыл карандаш, затерявшись где-то в пространстве корабля. Поэтому свои заметки Юрий Алексеевич писал на диктофон. Вылетевшие из питьевого шланга капли воды «сразу приняли форму шариков, свободно разместились в пространстве, а коснувшись стены корабля, прилипли к ней, как утром роса на цветке». С приемом пищи никаких проблем не возникло. На обратной дороге прижало к креслу значительно сильнее, чем при старте. «Неприятное зрелище, когда корабль входил в плотные слои атмосферы. Наружная оболочка спускаемого аппарата, видимо, очень нагрелась. Сквозь стекла иллюминаторов я видел жутковатый багровый отсвет пламени, бушующего вокруг корабля», – делился впечатлениями Гагарин. При этом температура внутри кабины оставалась неизменной, комнатной.
Герман Титов принес Королёву пришедшую от семьи Циолковских поздравительную телеграмму. По радио звучали радостные сообщения о событии, комментарии известных людей. Весь советский народ ликовал. Учитель Королёва, академик Андрей Николаевич Туполев, тоже выступил по радио. Он говорил о переполняющей сердце каждого гражданина страны гордости, восхвалял ученых и конструкторов, благодаря которым свершился полет человека в космос.
На следующий день, в десять утра, началось заседание Государственной комиссии. На Красной площади намечался митинг. Королёв признался Гагарину: «Всего ожидал, но чтобы митинг на Красной площади! Этого не предполагал. Готовьтесь, Юрий Алексеевич, к земным перегрузкам. Они не так просты…»
Юрий Гагарин успел составить подробный доклад, с которым выступил на заседании. Слушали его очень внимательно. Окончил свое повествование первый космонавт описанием планеты: «Наша Земля как бы плавает в ореоле голубоватого сияния. Очень красивая наша голубая планета Земля!».
Пару часов спустя комиссия прибыла на место приземления «Востока», дабы осмотреть корабль. Королёв сообщил, что намеревается отправить его в музей, как исторический экспонат. В этот момент дублер «стреляющего», Леонид Александрович Воскресенский, решил угостить всех присутствующих едой для космонавтов. Он достал из кабины Гагарина тубу, отвинтил пробку и выдавил на палец морковный суп-пюре. Всем захотелось попробовать диковинную пищу, поэтому к развеселившемуся Воскресенскому построилась очередь из солидных ученых, конструкторов и специалистов. «Дети, ну право дети», – усмехнулся Владимир Иванович Яздовский (начальник научного коллектива по медицинской подготовке космонавтов). Он-то успел опробовать космическое лакомство еще до полета.
Старт космического корабля «Восток-1» на космодроме Байконур.
«Восток-1».
Приземление корабля «Восток-1».
14 апреля столица приветствовала Гагарина. Москвичи высыпали на улицы, с ликованием встречали своего героя. Из-за большого скопления людей добраться до Красной площади у Королёва не получилось. Случайно встреченный по пути Карпов вывел Сергея Павловича и его жену, Нину Ивановну, из гущи толпы. Трансляцию митинга им пришлось смотреть по телевизору дома.
Указом Президиума Верховного Совета СССР группа специалистов, подготовившая полет Гагарина, была награждена орденами и медалями. Королёву во второй раз присвоили звание Героя Социалистического Труда.
Газета «Комсомольская правда» от 13 апреля 1961 года.
С. П. Королёв и Ю. А. Гагарин. Сочи, 1961 год.
Главы многих стран, среди которых были США, Великобритания, Франция, поздравляли СССР.
А Королёв уже думал о следующем шаге, он решил отправить человека в космос на сутки. Сергей Павлович знал, что некоторые специалисты склоняются к постепенному освоению космоса. Гагарин честно признался: «Не знаю, Сергей Павлович. Три-четыре витка вынес бы, а дальше? Нет, не знаю». Встретившись с Каманиным, Яздовским и Карповым, Королёв решил собрать «ореликов», как зачастую он называл космонавтов, и спросить, что думают они. Все начали высказывать свое мнение. Когда очередь дошла до Германа Титова, он сказал:
– Я готов. Понимаю, для чего нужен суточный. Верю, что такой полет можно исполнить уже теперь, и готов доказать это на деле.
– Не понимаю, кто кого уговаривает, Герман Степанович, – улыбнулся Королёв. – Вы меня или я вас? Чья, собственно, идея?
Сергею Павловичу удалось убедить Государственную комиссию, что лететь нужно на сутки. Этому полету Королёв и его коллеги придавали особое значение. После него можно было бы понять, открыт ли человеку путь в космос или на первый план придется выдвинуть автоматические средства изучения космоса. Полет Титова планировали точно по гагаринской трассе, то есть приземлиться он должен был в том же месте.