В целях борьбы с беглецами МВД создало в девяти республиках, краях и областях оперативно-розыскные отряды общей численностью около 200 человек, которые «в целом оправдали своё назначение». Для «склонных к побегам спецпереселенцам» в Якутской АССР и Красноярском крае организовали строго режимные поселения в местах, отдалённых от любых путей сообщения. Туда по постановлениям рай— и горотделов МВД переводились лица, «подготавливающие побег и склоняющие других спецпоселенцев к этому», задержанные при попытке к бегству и нарушители установленного режима.
16 апреля 1949 года министр внутренних дел СССР Круглов С.Н., заместитель министра внутренних дел СССР Рясной В.С. и начальник Отдела спецпоселений МВД СССР Шиян В.В. (назначенный на эту должность 14 февраля 1948 года) представили на имя Сталина И.В., Молотова В.М., Берия Л.П. и Маленкова Г.М. докладную записку о проделанной МВД в январе-феврале текущего года работе по усилению режима, по организации точного учёта, правильного и обязательного трудоиспользования и укрепления административного надзора в местах расселения выселенцев и спецпоселенцев. По состоянию на 1 апреля 1949 года на учёте органов МВД состояло (вместе с членами семей) 2 307 410 выселенцев и спецпоселенцев. Из этого количества выселенцами (то есть выселенными «навечно») являлись 1 835 078 человек, в число которых входило (здесь и далее приводим округленно): 1035700 немцев, 365170 чеченцев и ингушей, 57490 карачаевцев, 31870 балкарцев, 77270 калмыков, 186530 крымских татар, греков, армян и болгар, 81020 хемшилов, турок и курдов. Спецпоселенцев (то есть расселенных в новых местах на определённый срок) числилось 472332 человека, из них: 158590 бывших кулаков, 135310 лиц, служивших в немецких строевых формированиях, 96190 членов семей украинских националистов, 46940 членов семей литовских националистов, 28300 лиц, выселенных по общественным приговорам за злостное уклонение от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведение антиобщественного, паразитического образа жизни, 5840 членов семей активных немецких пособников и «фольксдоче» (то есть «советских немцев», принявших за время оккупации германское гражданство) и 1120 сектантов. В соответствии с постановлениями Правительства СССР все указанные контингенты были расселены в следующих районах Советского Союза: в Казахской ССР — 820165 человек, в Средней Азии − 340253 человека, на Урале — 245396 человек, в Западной Сибири — 479617 человек, в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке — 237325 человек, в центральных районах страны — 184654 человека.
Все трудоспособные выселенцы и спецпоселенцы, составлявшие 1282000 человек, были заняты в районах расселения на работах в сельском хозяйстве (546550 человек) и в различных отраслях промышленности (угольной, лесной и бумажной, местной, металлургической, золотодобывающей, нефтяной, пищевой, легкой, машиностроении, рыбной, химической и других) и строительствах (стройки МВД, железнодорожные МПС, тяжёлой индустрии и другие). Работа по обеспечению строгого режима, организации учёта, трудового использования и административного надзора осуществлялась 2679 специальными комендатурами МВД, на обслуживании каждой из которых состояло от 300 до 1000 взрослых выселенцев и спецпоселенцев. Во исполнение указания правительства о наведении полного порядка в учёте, органами МВД были проведены «поголовный переучёт и перепись» всех выселенцев и спецпоселенцев «путём подворного обхода, а также личного вызова в спецкомендатуры». На основе полученных данных были созданы картотеки персонального учёта и централизованная картотека МВД СССР. В результате проведенной работы сократилось количество побегов с мест поселений. После объявления указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года «Об уголовной ответственности за побег из мест обязательного поселения» многие выселенцы стали стремиться к тому, чтобы «прочно обустраиваться в местах поселения», начали получать приусадебные земельные участки, строить жилые дома, приобретать скот и домашнее имущество. Органы МВД старались «строжайше» выполнять указания Правительства СССР «об установлении такого режима в местах расселения выселенцев, который исключал бы всякую возможность их побегов». По каждому случаю побега производилось тщательное расследование, и виновные строго наказывались. Органы МВД принимали «активные меры розыска», и задержанные привлекались «к уголовной ответственности по закону». За первые три месяца 1949 года Особым совещанием при МВД СССР «за самовольный выезд (побег) из места обязательного поселения» по упомянутому указу было осуждено к 20 годам каторжных работ 489 выселенцев. Эти постановления объявлялись всем выселенцам, проживавшим в тех местах, откуда совершился побег. Лица, виновные в укрывательстве беглецов или способствовавшие их побегу, привлекались к уголовной ответственности. Руководство Министерства внутренних дел заверило верховную власть страны, что работа по дальнейшему усилению административного надзора и укреплению режима «проводится под нашим повседневным руководством и контролем» [45].
Однако Прокуратура СССР считала, что «в исключительных случаях, когда будет точно доказана самовольная отлучка из района расселения, без умысла совершить побег», виновного не следовало привлекать к уголовной ответственности, а инкриминировать лишь нарушение режима. Помимо этого, только в административном порядке должны были отвечать выселенцы за переезд к своим родственникам, также находившимся в местах специальных поселений. Для того чтобы устранить причины, дававшие достаточно большой процент побегов, МВД в августе-сентябре 1949 года провело массовое воссоединение семей спецпереселенцев. Для этой цели организовали даже специальные эшелоны и разработали маршруты их движения.
В 1948–1949 годах в Министерство внутренних дел СССР с мест постоянно поступали докладные записки от начальников областных управлений МВД о приёме, расселении и трудоустройстве депортированных во исполнение приведенных выше постановлений правительства всё новых партий то выселенцев-дашнаков из Молдавии, то греков и турок из Закавказских республик, то семей кулаков и бандитов из Прибалтики, то бывших помещиков, крупных торговцев и активных пособников немецких оккупантов из Молдавской ССР, то спецпереселенцев-указников (то есть «тунеядцев», выселявшихся по указу Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1948 года) со всех краёв, то «иноподданных и лиц без гражданства» из Грузии. Прибывавшие контингенты расселялись в Казахской ССР, Якутской и Бурят-Монгольской АССР, Красноярском, Хабаровском и Алтайском краях, Омской, Томской, Курганской, Кемеровской, Тюменской, Читинской, Иркутской, Амурской и Новосибирской областях. И опять, как и раньше, в ряде районов все переселенцы были «размещены в квартиры, пригодные для жизни в зимних условиях», и трудоустроены. В других местах строившиеся «дома барачного типа» закончены не будут «за недостатком стройматериалов». В совхозе «Таёжный» Норильского ИТЛ и комбината МВД, например, 67 человек указников вместе с 38 членами их семей (в том числе 29 детей) были размещены «в одном бараке, очень скученно, окна в нём не застеклены, нет топлива и вообще без капитального ремонта барак в зимних условиях к жилью не пригоден». В докладных отмечалось, что многие люди «прибыли на поселение, не имея денег, продуктов, предметов домашнего обихода и теплой одежды, в результате чего в настоящее время испытывают материальные затруднения». В некоторых из выселенных семей не имелось ни одного трудоспособного человека. «Мотивы выселения этих лиц из республик Кавказа нам не ясны», — жаловался в своей докладной записке начальник УМВД по Алтайскому краю. В таких случаях на полях докладных московским руководством делались пометы: «Передайте указания министру (соответствующей отрасли)» для принятия необходимых мер.
После приёма, расселения и трудоустройства местными органами МВД «главное внимание было уделено тому, чтобы установить режим в местах поселения, обеспечить административный надзор за выселенцами и создать среди них агентурный аппарат, способный предупреждать побеги с места поселения». Во всех спецкомендатурах выселенцы-переселенцы заносились «в книги посемейного учёта» и под расписку предупреждались об ответственности за побег. На путях вероятного следования беглецов создавались дополнительные группы содействия задержанию лиц, «отлучившихся за пределы спецкомендатуры без разрешения органов МВД».
Абсолютное большинство трудоспособных переселенцев в сложившихся (прямо скажем, безвыходных) условиях добросовестно работали, в ряде случаев значительно перевыполняя заданные нормы, за что получали достаточно хорошее денежное вознаграждение. За беспричинный отказ от работы виновные привлекались к уголовной ответственности. Но случалось и такое, как, к примеру, по тресту «Хакасзолото»: прибывшие на поселение в августе и сентябре 1949 года «указники узбеки, казахи, туркмены и другие (всего 88 человек) не акклиматизировались, к тяжёлому физическому труду на приисках не привыкли и дневные нормы выработки не выполняют». Все равно, трое из них «за отказ от работы привлечены к уголовной ответственности» [45].
В связи с тем, что постоянное перемещение больших масс людей создавало огромные трудности с их размещением, обеспечением и трудоустройством и, таким образом, серьёзно нарушало установившуюся работу совхозов и промышленных предприятий, министр внутренних дел СССР Круглов С.Н. неоднократно обращался в Совет Министров СССР с просьбами об оставлении «на поселении навечно» некоторых категорий спецпоселенцев — поляков, «власовцев», «фольксдоче», членов семей «оуновцев» — и о распространении на них действия Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года об уголовной ответственности за побеги. Например, в 1936 году в Казахскую ССР были выселены «как политически неблагонадёжный элемент лица польской национальности», проживавшие в пограничных районах Украины и Белоруссии. В сентябре 1947 года, когда встал вопрос об окончании срока ссылки, «появились тенденции к массовому возвращению» поляков на Родину. В связи с этим возникла угроза оставления выращенного урожая на полях, поскольку некоторые колхозы полностью состояли из польских спецпереселенцев. Такие же трудности возникали и на других предприятиях, подневольные труженики которых, получив свободу, могли, отправившись к прежним местам проживания, оставить без рабочей силы шахты, рудники, заводы, стр