Осторожно перенесли «сигару» из грузовика к пусковому приспособлению и водворили ее на место. Началось «священнодействие», или, как теперь говорят, предстартовая подготовка. На полигоне собрались лишь непосредственные участники пуска. Не было Тихонравова. Его незадолго до основного испытания отправили в отпуск. На этом настояли врачи. Не было и Цандера — творца двигателя. Он умер 23 марта в Кисловодске.
Королев приказал всем занять заранее намеченные места безопасности. Сам он следил за давлением в кислородном баке по маленькому манометру, установленному в верхней части корпуса ракеты. Здесь же на полигоне работали Н. И. Ефремов, Л. К. Корнеев, Е. М. Матысик…
Давление медленно увеличивалось: 10, 11, 12, 13 атмосфер. Когда стрелка показала 13,5, начал стравливать редукционный клапан. Помехой всему стал ледяной нарост, мешающий плотному прилеганию «тарелочки» к пропускному отверстию. Все понимали, что справиться с «проклятым» клапаном вот сейчас, когда до пуска остаются считанные минуты, вряд ли удастся.
— Как быть? — Вопрос Королеву, который все видит и уже готов поджечь бикфордов шнур.
Начальник ГИРДа не спешит с ответом, обдумывает создавшееся положение.
— Надо пускать, — предлагает Ефремов. — Пусть ракета не достигнет расчетной высоты, но полет состоится, и мы получим ответ на многие вопросы.
Стрелка секундомера отсчитывает время. Все напряженно ждут. Бензина осталось только на один пуск. Королев не спешит с решением. Пренебрегать «мелочами» не в его характере. Он не скрывает досады, засыпает всех вопросами, которые, в общем-то, ему ясны, и наконец бросает:
— Внимание! Будем пускать!..
Пройдет пять дней, и работающие в подвале на Садово-Спасской будут толпиться у стенной газеты, посвященной тому августовскому событию. На большом листе под крупным заголовком «Ракета» № 8 во всю ширину ватмана были начертаны слова: «Советские ракеты победят пространство!» Открывала специальный выпуск стенгазеты ГИРДа заметка инженера С. П. Королева:
«Первая советская ракета на жидком топливе пущена. День 17 августа, несомненно, является знаменательным днем в жизни ГИРД, и начиная с этого момента советские ракеты должны летать над Союзом Республик. Коллектив ГИРД должен приложить все усилия для того, чтобы еще в этом году были достигнуты расчетные данные ракеты и она была сдана на эксплуатацию в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. В частности, особое внимание надо обратить на качество работы на полигоне… Необходимо также возможно скорее освоить и выпустить в воздух другие типы ракет, чтобы всесторонне изучить и в достаточной степени овладеть техникой ракетного дела.
Советские ракеты должны победить пространство!»
А как же все это происходило тогда, 17 августа?
Николай Иванович Ефремов еще раз бросил взгляд на манометр. Стрелка по-прежнему показывала чуть больше 13 атмосфер. Он подал знак Королеву. Тот кивнул:
— Как клапан?
— Держит, — ответил Ефремов.
Королев чиркнул спичкой и поджег бикфордов шнур. Все знали, что теперь осталась минута. Всего одна! Пускающие заторопились в блиндаж, чтобы оттуда управлять пуском.
Тишину нарушает команда:
— Есть контакт!
Ефремов дернул за шнур, которым открывался кран. Зинаида Круглова что есть сил закрутила ручку магнето.
«Девятка» окуталась дымом, сверкнула пламенным хвостом и устремилась вверх. Начался отсчет времени полета: секунда, вторая, третья…
Вот как запомнился этот старт гирдовцам.
Б. Шедко, токарь и фотограф:
У меня было задание заснять ракету во время полета… Нам крикнули, чтобы мы приготовились. С ревом и конусным пламенем ракета вышла из станка и поднялась в воздух. Вышла она медленно, а затем сразу взяла большую скорость и поднялась вверх метров на четыреста, не меньше. В этот момент у нас у всех было такое настроение, что все мы были готовы от радости кричать. Я буквально обалдел и вместо ракеты снял один лес.
О. Паровина, чертежница:
Наша ракета (именно так называли ее все гирдовцы. — М. Р.) гордо и абсолютно вертикально с нарастающей скоростью врезается в голубое небо… Полет длится 18 секунд, но эти секунды казались часами.
Сохранилась фотография, на которой запечатлена ракета, лежащая на земле, а рядом — «стартовая команда» во главе с Королевым. Лица возбужденные, улыбающиеся. Не позируют — просто радуются тому, что получилось.
Нахлынувшее возбуждение прервал руководитель испытаний:
— Продолжим работу. Надо составить акт.
И Королев стал диктовать:
— «Мы, нижеподписавшиеся, комиссия завода ГИРД по выпуску в воздух опытного экземпляра ракеты 09 в составе: начальника ГИРД старшего инженера Королева, старшего инженера бригады № 2 Ефремова, начальника бригады № 1 старшего слесаря производственной бригады Матышка сего 17 августа, осмотрев объект и приспособление к нему, постановили выпустить его в воздух.
Старт состоялся на станции № 17 инженерного полигона Нахабино 17 августа в 19 час. 00 мин.
Вес объекта примерно 18 кг.
Вес топлива — твердый бензин — 1 кг.
Кислород — 3,45 кг.
Давление в кислородном баке — 13 атм.
Продолжительность взлета от момента запуска до момента падения — 18 секунд.
Высота вертикального подъема на глаз — 400 м.
Взлет произошел медленно, на максимальной высоте ракета прошла по горизонтали и затем по отлогой траектории пошла в соседний лес. Во все время полета происходила работа двигателя. При падении на землю была смята оболочка, сломан соединительный кран. Перемена вертикального взлета на горизонтальный и затем поворот к земле произошел вследствие пробивания газов (прогар) у фланца, вследствие чего появилось боковое усилие, которое и завалило ракету…
Составлен в 1 экземпляре и подписан на ст. Нахабино 17 августа 1933 г. в 20 час. 10 мин.».
Технический совет ГИРДа, обсудив результаты первого пуска, сделал вывод: «Ракета устойчива. Отремонтировать для дальнейших испытаний». Впоследствии было запущено еще шесть ракет «09». Они достигли расчетной высоты — 1,5 километра.
…Космос еще не был заботой дня. До эры спутников оставалось почти четверть века. Но те, кого шутливо называли «группа инженеров, работающих даром», не хотели ждать. 25 ноября взмыла ввысь новая ракета «ГИРД-Х».
В Нахабине, откуда стартовали первенцы наших жидкостных ракет, стоит гранитный обелиск, на котором — контур взлетающей ракеты и надпись:
«На этом месте в 1933 году были запущены первые советские ракеты «09» и «ГИРД-Х».
Королев С. П.
Цандер Ф. А.
Тихонравов М. К.».
Циолковский пробудил интерес к ракетным полетам и межпланетным путешествиям у многих инженеров того времени. Работы по жидкостной ракетной технике велись в Ленинграде в Газодинамической лаборатории. Здесь сложился дружный коллектив энтузиастов ракетного дела, в который входили В. А. Артемьев, Б. С. Петропавловский, Г. Э. Лангемак, И. Т. Клейменов, В. П. Глушко и другие. Успешная работа двух ведущих групп — ГИРД и ГДЛ послужила основанием для организации в Москве первого в мире Реактивного научно-исследовательского института — РНИИ (Приказ Реввоенсовета от 21 сентября 1933 года). Начальником новой организации был назначен Иван Терентьевич Клейменов, его заместителем по науке — Сергей Павлович Королев.
Программа РНИИ широко охватывала ракетную и реактивную тематику. В институте разрабатывались и создавались азотнокислотные и кислородные ЖРД, баллистические и крылатые ракеты, ракетная артиллерия, прямоточные воздушнореактивные двигатели. Сначала руководство РНИИ не разделяло мнения Королева о необходимости включить в планы работ создание ракетопланов, считая это преждевременным. Но в РНИИ Королеву важна была сама возможность активизировать исследовательские и проектно-конструкторские работы по ракетной технике. В первое время он сосредоточил свои усилия на решении проблемы создания автоматически управляемых крылатых ракет, а проблему ракетоплана продолжал исследовать теоретически.
В 1934 году Королев пишет книгу «Ракетный полет в стратосфере», в которой подытоживает опыт работы ГИРДа и излагает те основные принципы конструирования ракетной техники, на которые опирается все ее дальнейшее развитие в нашей стране. Получив от автора эту книгу, К. Э. Циолковский высоко оценил ее как «разумную, содержательную и полезную».
Участие в огневых испытаниях двигательной установки с индексом «13» крылатой ракеты «06», выступление с докладами на Всесоюзной конференции по изучению стратосферы, защита проекта планерлета СК-7, кипучая организаторская и пропагандистская деятельность занимают все время Королева. Он сумел обратить в свою веру и руководство РНИИ.
Штурм стратосферы в те годы был одним из направлений освоения самых передовых рубежей научно-технического прогресса и пользовался в стране огромной популярностью. С. П. Королева активно поддерживали К. Э. Циолковский, академик С. И. Вавилов, писатель Я. И. Перельман, многие молодежные организации Осоавиахима. Это и использовал он, организовав в марте 1935 года с помощью авиационного отделения Всесоюзного научно-технического общества (Авиавнито), уже при поддержке руководства РНИИ, Всесоюзную конференцию по применению реактивных летательных аппаратов к освоению стратосферы.
Внимание собравшихся привлек доклад Королева «Крылатая ракета для полета человека», в котором он подробно рассмотрел возможности применения реактивных двигателей разного типа на ракетопланах различных схем. Сергею Павловичу задавали много вопросов, скептики вступали в жестокие споры, упрекали его в фантазерстве, торопливости, спрашивали, кто будет реализовывать все эти замыслы. Он отвечал: «Ракеты должны быть делом всей нашей общественности».
В мае 1935 года его назначают руководителем сектора крылатых ракет в РНИИ, а в феврале 1936 года в Реактивном институте был создан специальный отдел ракетных летательных аппаратов во главе с Королевым — с секторами: крылатых ракет, баллистических ракет, систем автоматического управления и ракетопланов. Работы по их проектированию были наконец включены в план института.