Но пока надежд на выздоровление было мало. Душа Елены слишком давно блуждала в холодном и опасном мраке и не хотела искать дорогу назад.
Мрачно, холодно и опасно. Петербург раздражал убийцу. Будь его воля, он остался бы в Лондоне. Париж, конечно же, хорош, но там его слишком часто обманывали. Если сказать честно, он ничего не понимал в финансах, и его изрядно облапошили, прежде чем он поправил дела, договорившись со стервой Франсуазой. С тех пор всё изменилось, но яд прежних неудач отравлял воспоминания.
«Интересно, вернусь ли я когда-нибудь в Париж? – спросил он себя и тут же суеверно скрестил пальцы: – Конечно, вернусь!»
Убийца мысленно выругался:
«Что за чёрт?! Зачем на самого себя кликать беду? Хватит уже пережитых бед, нечего тащить их и в будущее».
Он с отвращением отвернулся от окна, выходящего к Неве. Чёрно-синяя рябь воды и свинцовые тучи, накрывшие опустевший город, никак не способствовали улучшению настроения. Ему говорили, что все, кто только мог, уже сбежали в южные губернии, и в столице остались лишь двор во главе с императором Александром да государственные сановники. Светская жизнь замерла: балов больше не давали, не то что приёмы, а даже маленькие вечера «для своих» стали редкостью. Примером считалась царская семья: обе императрицы и все великие княгини занялись госпиталями, а государь пропадал на военных советах. Убийцу это не волновало, он сделал то, что хотел, и теперь собирался в Англию. Осталось единственное, чего он ещё не сделал – не передал письмо.
«Не рискованно ли?»
Убийца откровенно трусил. Вот уже неделя, как он оглядывался по сторонам. Не идёт ли кто-нибудь по его следу?.. Вдруг дознались?.. Пока ничто не вызывало опасения, слежки вроде бы не было. Нужно взять себя в руки. В конце концов, корабль отплывает уже завтра. Значит, он должен передать письмо сегодня! Ведь это же его деньги, и отнюдь не малые: в последние годы он жил на эти средства.
«Франсуаза всё равно не отдаст обещанного. Так и будет кормить меня завтраками и разговорами, что деньги рождают деньги. Ну, а раз так, то выхода всё равно нет. Придётся рискнуть».
Убийца старательно пригладил у зеркала поредевшую шевелюру. Как быстро прошла молодость! Куда исчезла былая красота? Вид морщин под глазами больно ранил, и если фигурой его Бог не обидел, то с лицом была просто беда. Убийца вздохнул, постарался собраться с мыслями и достал из-под стопки шейных платков, сложенных в комоде, маленький конверт, запечатанный чёрным сургучом с оттиском голубки.
«Так, иду в посольство, прошу вызвать третьего секретаря, отдаю письмо и ухожу», – в очередной раз вспомнилась полученная инструкция.
Вроде всё было так просто, но от страха потели и дрожали руки. Убийца прекрасно знал, что французское посольство находится совсем рядом, накануне он даже несколько раз прошёл по нужному маршруту, но так и не решился войти в тяжёлые дубовые двери.
«Вперед! – мысленно подбодрил он себя. – Отделаюсь и уеду».
Убийца быстро добрался до посольства и решительно прошёл в гулкий пустой холл. Никто не спешил ему навстречу, не было ни охраны, ни дежурных – что, впрочем, не удивляло, ведь с началом войны посол и почти все дипломаты уехали, в здании оставались лишь несколько человек обслуги, а для «экстренной дипломатической связи» – третий секретарь посольства. Понять бы ещё, где в многочисленных пустых комнатах можно разыскать этого самого секретаря.
– Эй, есть кто?! – в гулкой высоте пролёта слова отдались звучным эхом, и – о чудо! – откуда-то сверху застучали по ступеням каблуки, и из-за поворота лестницы показался красивый блондин в чёрном фраке. Тот был одет так безупречно, как будто не прятался в опустевшем посольстве, а собирался на бал.
– Чем могу помочь, месье? – спросил блондин, и тут же глаза его заметались.
Убийцу передёрнуло: он вдруг узнал смазливого франта. Бледность, покрывшая щёки его визави, выдавала дипломата с головой, – блондин тоже узнал гостя, но постарался взять себя в руки и заговорил подчеркнуто равнодушно:
– Я третий секретарь посольства виконт де Ментон. Сейчас замещаю посланника и всех других дипломатов. Чем могу служить?
Он мог бы и не трудиться, сообщая свою фамилию. Убийца её прекрасно знал – этот вертопрах был любовником Мари-Элен Триоле. Дурочка просто с ума сходила от этого негодяя и, несмотря на все усилия матери, никак не хотела его бросить. Убийца меньше всего на свете желал бы встречи с этим человеком: это было так унизительно. Более того, это могло стать опасным, ведь на письме, которое он собирался передать, имелось имя адресата.
«Так отдавать или нет?» – заметалась трусливая мысль.
Но ведь это его деньги! Как он сможет от них отказаться? Убийца молча достал из кармана письмо и протянул его де Ментону. Тот прочитал имя адресата и ухмыльнулся.
– Вы как раз застали меня перед отъездом, – сообщил виконт. – Посольство закрывается, я отбываю во Францию, так что можете не беспокоиться, я лично отвезу ваше…э-э… послание.
Ирония виконта сделалась неприкрытой. Убийца не счёл нужным отвечать. Он развернулся и вышел. Дьявол! Ну что за невезение! Почему самая неблагодарная работа всегда достаётся самым толковым?
Глава восьмаяВыздоровление
Егерский полк императорской гвардии не привык выполнять чёрную работу. Охрана продовольственных обозов всегда считалась делом интендантов, но в России всё перевернулось с ног на голову. Мрачные бородатые крестьяне не хотели продавать ни продовольствие, ни фураж, всё это можно было отнять лишь силой оружия. Начиная со Смоленска, французские войска везде сталкивались с одним и тем же: вместо того чтобы отдать запасы, но сохранить себе жизнь и кров, русские поджигали дома и уходили в лес.
Арману уже приходилось воевать с партизанами в Испании, но в тёплой южной стране он ещё мог это понять, там горы круглый год служили для местных повстанцев убежищем. Многочисленные пещеры, узкие ущелья, созданные природой как естественные укрепления, тёплые южные ночи – всё помогало партизанам. Но совсем другое дело – промёрзшие леса и проливной дождь. Скоро уже должны ударить морозы, но русских, казалось, это нисколько не волновало. Маркиз не понимал, как это возможно, но партизан становилось всё больше, и они жалили неприятеля, как оводы.
При отступлении из сгоревшей Москвы вопрос снабжения армии стал для французского императора таким же важным, как и военные победы. Вывоз драгоценных обозов Наполеон поручил своему воспитаннику. На все операции было дано три недели, после чего егерский полк должен был перейти в арьергард армии.
– Не подведи меня, Арман, я на тебя надеюсь, – сказал император, и его слова стали для полковника приказом.
Каждый день отряды егерей выезжали на помощь интендантам, сопровождая обозы и отбивая атаки партизанских отрядов. Эти ежедневные стычки изматывали Армана, а его эскадроны несли потери. Большое здание школы в Марфино полк занял под лазарет, и число раненых только возрастало. Две изнуряющие недели уже прошли, осталась ещё одна, скоро французская армия завершит задуманный императором переход, и де Сент-Этьен освободится. Двигаться в походном строю, вести бои с регулярными войсками – вот почётная миссия солдата, которую полковник привык выполнять с честью. К этому стремилась его душа, но в последние дни Арман всё время ловил себя на странной мысли, что не хочет покидать Марфино.
У маркиза появилась сладостная привычка – каждый вечер заходить в комнату больной и смотреть на то, как меняется её лицо. Отёк спал, и стала заметна изящная форма лица с высокими скулами, легким подбородком и гладким белым лбом. Синяки и болячки полностью сошли, и теперь лицо больной стало белоснежным, а когда лихорадка усиливалась, на щеках проступали яркие розовые пятна. Это лицо оказалось таким прекрасным, что Арман просто не мог заставить себя оторвать взгляд и всё время придумывал поручения горничной, чтобы отправить её из комнаты и остаться наедине со спящим ангелом.
Накануне вечером полковник приказал управляющему привезти к нему лечившего княжну доктора, чтобы из первых рук узнать о состоянии её здоровья. Врач, неплохо говоривший по-французски, сообщил, что больную лечат отварами трав и обтирают, снимая жар. Доктор надеялся на юный возраст княжны и её здоровое сердце. Кризис ожидался в ближайшие день-два, и если больная его переживёт, то быстро пойдёт на поправку.
Нынешний день выдался для егерей тяжёлым. Пока один эскадрон благополучно отконвоировал обоз на сборный пункт, второй попал в засаду, устроенную партизанами. Арман потерял двоих убитыми, и шесть человек было ранено. Мельница, которой французские интенданты пользовались уже неделю, сгорела вместе с зерном, и егеря еле успели вывезти с места боя телеги с мукой, нагруженные утром. Сейчас уставшие солдаты были мрачны и неразговорчивы.
Наконец отряд свернул на подъездную аллею Марфино, и Арман пришпорил коня. Все его беды вдруг вылетели из головы, его неумолимо тянуло к Прекрасной Елене. Тихо постучав, он вошел в спальню. Горничная, дремавшая у постели больной, вскочила и поклонилась.
– Как княжна сегодня? – поинтересовался Арман.
Служанка объяснила:
– Доктор недавно ушёл, он сказал, что скоро случится кризис. Жар будет всё сильней и сильней, а потом, если Бог даст, должен совсем пройти…
Арман переставил стул поближе к постели и сел, вглядываясь в тонкое лицо с алыми пятнами румянца на щеках.
Горничная вливала в рот больной воду и меняла ей холодные компрессы. Наконец служанка объявила, что ей нужно раздеть и обтереть госпожу, чтобы снять жар. Маркиз молча кивнул и, повернувшись спиной, отошёл к окну. Промозглый ветер за стеклом отчаянно трепал деревья. Макушки гнулись под его порывами. Арману отчего-то стало жутко. В окне отразился силуэт горничной, та снимала рубашку со своей хозяйки. Воображение дорисовало Арману изумительную картину: княжна в постели, но не больная, а просто спящая. Испугав его самого, нахлынула волна возбуждения. Маркиз тряхнул головой, отгоняя грешные мысли, и подумал, что это просто кощунство… Мечтать о девушке, уже, быть может, шагнувшей за последнюю черту. Да это ведь преступление!.. Или нет?..