Александр приоткрыл дверь и, держа наготове пистолет, вошёл в спальню. Женщины оказались там одни, он легонько тронул за плечо ту, что моложе, она сразу же открыла полные ужаса глаза.
– Тихо, я – друг и сейчас освобожу вас, – прошептал Александр. – Я выну кляп, но вы будете молчать, пока я не разрешу говорить. Всё понятно?
Когда пленница кивнула, он выдернул кусок тряпки из её рта, а потом развязал верёвки, стягивающие ей руки и ноги.
– Сколько похитителей и где они? – всё так же тихо спросил он.
– Двое, они наверху. – Руки женщины тряслись, но она старалась отвечать чётко.
Вторая пленница открыла глаза и умоляюще уставилась на нежданного спасителя.
– Что с девочкой? – забеспокоился Александр, глядя на неподвижное тельце. Это не походило на обычный сон.
– Старик влил ей в рот полстакана вина, сказал, что после этого ребёнок проспит сутки, – объяснила кормилица и принялась развязывать вторую пленницу.
Василевский помог ей, распутав узлы на ногах женщины. Он подошёл к окну, отрыл его и прошептал стоявшему снаружи Щеглову:
– Девочка и обе няни здесь. Я возьму ребёнка, а вы, Пётр Петрович, принимайте женщин.
Убедившись, что Щеглов поймал спрыгнувших с подоконника служанок, Александр вернулся к малышке. Впервые он внимательно всмотрелся в лицо девочки, и его сердце дрогнуло. Льняные кудряшки окружали овальное личико с тонкими чертами и чудесным пухлым ртом, глаза малышки были закрыты, но граф и так знал, что, когда она их откроет, они окажутся яркого зелёного цвета. Он не мог ошибиться, потому что перед ним, одетая в розовое платьице. лежала живая копия портрета его матери в раннем детстве – того самого, который он как талисман носил под мундиром с начала войны.
Теперь Василевский знал тайну своей несостоявшейся невесты и знал причину, по которой та поспешила замуж.
«Ладно, с Еленой я разберусь потом, – мысленно решил он, – сейчас не время».
Подавив в себе желание сразу же обличить обманщицу, Александр осторожно поднял девочку на руки и, легко перескочив подоконник, под ветками деревьев проскользнул к калитке. К счастью, та закрывалась лишь на засов, который Щеглов уже отодвинул. Женщины сидели в коляске и напряжённо вглядывались в темноту, Щеглов стоял рядом с конями, держа вожжи. Увидев Александра с ребёнком на руках, Елена вскрикнула, но тут же зажала себе рот. Василевский передал малышку кормилице и, знаком приказав женщинам молчать, тихо сказал, обращаясь к Щеглову:
– Пётр Петрович, вы поезжайте, а я разберусь с похитителями. Их всего двое.
– Хорошо, – согласился поручик и взобрался на козлы.
Василевский обратился к женщине постарше, которую счёл Маргаритой Роже:
– Где ключи от дома?
– На столике возле входной двери, – отозвалась та.
Василевский уже открыл было рот, чтобы отдать приказ трогать, но тут вмешалась Елена:
– Александр, там остался Том – котёнок Машеньки, она проснётся и, если его не найдёт, станет плакать.
«Сумасшедший дом, – поразился Василевский. – Ребёнка только что спасли от смерти, а его мать думает о котёнке».
Это оказалось выше его понимания, но он постарался сохранить самообладание и лишь спросил у освобождённых женщин:
– Где вы видели котёнка в последний раз?
– Под кроватью, в той комнате, где вы нас нашли, – подсказала кормилица.
Василевский вновь залез в окно и, наклонившись, заглянул под кровать. К его удивлению, рыжий пушистый комочек, мирно посапывая, спал в углу. Александр подхватил котёнка, уместившегося в его ладони, и вернулся к коляске.
– Вот ваш Том, может, хотя бы теперь вы поедете? – Александр не смог скрыть иронии и заметил, что Елена обиженно поморщилась.
Щеглов передал графу свой пистолет и тронул лошадей. Вскоре экипаж скрылся за поворотом, а Василевский вернулся к калитке. Теперь его ждало самое важное: он собирался покарать людей, посмевших причинить зло его дочери.
Со взведённым пистолетом в руке Александр поднялся на второй этаж. Полоса света падала из полуоткрытой двери большой спальни. Василевский вошёл. На широкой кровати лежали двое обнажённых мужчин – одному было около пятидесяти, на его размякшем во сне лице алели размазавшиеся румяна, а второму – почти юноше – Василевский не смог бы дать больше шестнадцати, оба они крепко спали. В так и не остывшем за ночь душном воздухе тяжёлым облаком висели запахи ночной оргии. Ярость, клокотавшая в душе Александра, смешалась с брезгливостью, всё в его душе кричало, что оба мерзавца, покушавшихся на жизнь его дочери, должны умереть.
Василевский вынул из кармана второй пистолет и подошёл к кровати. Так просто было сейчас выстрелить в сердце и тому, и другому. Усилием воли задавив жажду мести, Александр решил всё-таки передать преступников во власть правосудия. Перевернув пистолеты и размахнувшись, он изо всех сил ударил рукоятями по головам лежащих. Старший сразу обмяк, но юноша распахнул большие карие глаза и попытался скатиться с кровати. Александр в один прыжок оказался рядом с ним и схватил преступника за горло. Когда глаза юноши закатились и он потерял сознание, Василевский быстро связал ему руки кусками захваченной снизу верёвки, а потом, разорвав простыню, крепко запеленал негодяя. То же самое он проделал и со старшим преступником.
До приезда префекта полиции следовало сохранить обстановку в доме такой, какой она была при совершении преступления. Поэтому Александр ограничился тем, что накрепко примотал к кровати старшего, заткнув ему дополнительно рот кляпом, а юношу перекинул через плечо, отнёс на первый этаж и привязал к кровати уже в спальне, где держали женщин. Завязывая последний узел, граф почувствовал, что пленник приходит в себя. И впрямь, глаза его приоткрылись, увидев Александра, юноша задрожал.
– Кто ты? – жёстко спросил Василевский. Он разрывался между желанием избить мерзавца и необходимостью узнать правду. – И как ты связан с де Виларденом?
– Меня зовут Луиджи Комо, – прошептал юноша, – я уже год живу с бароном. Моя семья задолжала ему, и де Виларден забрал меня отрабатывать. Отпустите меня, месье, и я вернусь к родным.
– Как я могу тебя отпустить, если ты помогал де Вилардену захватить женщин и девочку?
– Нет, месье, это всё барон, я только перелез через стену и открыл калитку, а потом залез в окно и открыл дверь дома, – возразил юноша и умоляюще посмотрел на Александра. – Я же не знал, что хозяин хочет всех убить, он сказал мне об этом лишь сегодня вечером. Я думал, что барон женится на даме, а потом, когда заберёт её деньги, всех отпустит.
– Всё это расскажешь префекту полиции, – приказал Александр, заткнул юноше рот кляпом, закрыл дом и вышел на улицу.
Оседлав одного из пасшихся в саду коней, Василевский поскакал к Парижу. Они с Щегловым договорились утром обратиться в префектуру полиции, а до этого Александр ещё хотел нагнать коляску с женщинами. Экипаж он увидел уже на въезде в Париж. Василевский поскакал рядом. По ещё пустынным сонным улицам добрались они до особняка де Сент-Этьенов. Двери тотчас же отворились, бледный дворецкий выбежал на крыльцо. Его глаза вспыхнули радостью, когда он увидел хозяйку с дочкой на руках.
– Ваше сиятельство! – воскликнул он и бросился вперёд, пытаясь помочь Елене.
Но Василевский молча забрал у неё ребёнка, предоставив дворецкому помогать маркизе выйти из экипажа.
– Где спальня девочки? – спросил Александр у кормилицы и пошёл следом за ней на второй этаж.
Чудесная комната с белыми шторами и кремовым персидским ковром была обставлена с заботой и любовью. На сундуках вдоль стен сидели красивые куклы, а шёлковый розовый полог кроватки, перевязанный большими бантами, делал спальню похожей на замок сказочной принцессы.
Александр осторожно уложил малышку поверх одеяла и пощупал её пульс, тот был чётким и ровным, а дыхание казалось спокойным.
«Господи, благодарю! Моя дочь цела и невредима», – обрадовался он.
Умиротворение пришло в душу. Александр всё ещё переживал яркое и острое ощущение счастья, нахлынувшее на него при открытии, что девочка – его родная кровь. Единственное, что омрачало сейчас настроение Василевского, так это необходимость объясняться с Еленой. Эту женщину он теперь ненавидел – мало того, что, дав слово и надев его кольцо, она предала их любовь, но она ещё осмелилась подарить его ребёнка другому мужчине, а его даже не собиралась поставить в известность о том, что у него есть дочь!
«Пока дело с де Виларденом не закончено, я не скажу ей ни слова, – решил Александр, – а потом мы поговорим».
Толкнув дверь, он шагнул в коридор и вдруг с разбегу налетел на Елену. Он инстинктивно ухватил её за талию, не давая упасть, а она вцепилась в его плечи и прижалась к нему грудью. Александру показалось, что ему в макушку ударила молния – все его чувства мгновенно обострились, ноздри уловили нежный аромат золотистых волос, каждой своей клеточкой он ощущал тёплую упругость женского тела. Под его ладонями гибкая талия переходила в бедра, граф прижал Елену сильнее, а его руки сами скользнули ниже и сжали круглые ягодицы.
Испуганный вскрик и оторопь в васильковых глазах должны были отрезвить Василевского, но оказалось уже поздно: все преграды, которые он возвёл меж собой и бывшей невестой, рухнули. Елена с изумлением взирала на него, её рот приоткрылся, и это стало последней каплей. Александр впился в её губы, вымещая и свою ярость, и мгновенно вспыхнувшую страсть. Воспоминание об избушке под Малоярославцем сокрушило его, он помнил всё до мелочей – даже звуки и запахи, и душа жаждала прежнего блаженства. Поцелуй всё длился, головокружительный, взаимный, потому что Елена отвечала Василевскому с не меньшей страстью, забыв самоё себя.
Плач ребёнка еле пробился сквозь накрывшую обоих пелену желания. Елена опомнилась первой и, оттолкнув Василевского, бросилась к дочери.
– Зайчик мой, не плачь, мама с тобой, – лепетала она по-русски, стоя у кроватки. – Всё хорошо, моя милая! Ты дома. Здесь мама и Жизель, ты в безопасности.