Услышав такое крамольное заявление, месье Трике, покраснел, но Штерн лишь улыбнулся и заметил:
– Мадам, у меня есть несколько доверительниц, которые сами распоряжаются семейным достоянием, но для этого их мудрые родители предусмотрели выгодный для дочерей брачный договор. Такой документ никогда не поздно подписать. Поговорите со своим супругом, возможно, он пойдёт вам навстречу.
– Отличная идея, только нужно говорить не с мужем, а с его дядей. Именно он и составлял предыдущий договор. Пусть теперь составит новый или решит вопрос как-нибудь иначе, – откликнулась Доротея, и глаза её загорелись.
– Господа, мы отвлеклись, – вступила в разговор Елена. – Дело в том, что нам с графиней хотелось бы стать единственными покупательницами платьев во Франции. У меня есть три магазина, где мы могли бы сами продавать ваш товар. Как нам связаться с хозяйками дела?
– Я думаю, что самый короткий путь решения этого вопроса сейчас лежит через Вену: все три дамы, участвующие в этом деле, приедут туда уже через две недели. Я с удовольствием вас познакомлю, – пообещал Штерн.
Он написал на листке адрес своей конторы в Вене и, попрощавшись, вышел в сопровождении месье Трике.
– Элен, какие эти женщины умницы! А меня вся родня считает лишь племенной кобылой! Нет уж, раз прецедент в Европе создан, меня уже никому не удержать. Дядя отдал моё приданое своему ненаглядному племяннику? Значит, теперь им придётся вернуть мне хоть что-то либо поделиться своими богатствами, а остальное я себе добуду сама!
Доротея так воодушевилась открывшимися перспективами, так радовалась, а Елена с грустью размышляла: «Наверное, человек никогда не бывает доволен тем, что имеет. Я, например, могу распоряжаться имениями и деньгами, но тоскую по оттолкнувшему меня мужчине. А Доротея, имея красавца-мужа, рвётся на свободу, ей в семье тесно».
Графиня де Талейран-Перигор наконец-то успокоилась и предложила:
– Давай-ка обсудим наше дело. Я предлагаю следующее: ты войдёшь в дело магазинами, а я куплю первые партии нарядов; доходы, если они будут – а я на это надеюсь – станем делить пополам. Ну как, согласна?
– С тобой я согласна на всё, – улыбнулась Елена и напомнила: – Так получается, что мы едем в Вену?
– Мне бы хотелось поехать туда вместе, ты могла бы и жить у нас; дяде как представителю Франции должны предоставить дворец. Но, боюсь, что тогда император Александр и другие русские встретят тебя в штыки. Думаю, тебе лучше сейчас не афишировать знакомство с Талейраном – поезжай в Вену одна и остановись у тётки.
– Правильно, – сказала Аглая, что министром иностранных дел нужно было сделать тебя, а не князя Талейрана! – восхитилась Елена. – Что ж, здесь мне больше делать нечего, едем в Вену.
Когда за окном замелькали улочки Вены, уже совсем стемнело. Елена всё удивлялась, до чего же схожи улицы всех европейских городов между собой и как не похожи они на Россию. Вена напоминала и Берлин, и множество немецких городов, через которые проехали они с Аглаей, да в чём-то и Париж. Впрочем, впечатления – дело десятое. Сначала надо было разыскать дом тёти Елизаветы, графини Штройберг. Елена смутно помнила разговоры о том, что он находится рядом с дворцом Хофбург, ближе к императорским конюшням. Как ни странно, но это простое описание помогло: горожане любезно показывали дорогу, и вскоре экипаж остановились у ярко освещённого трехэтажного дома, зажатого в плотном ряду особняков.
«По крайней мере, хозяева здесь, раз весь дом освещён», – порадовалась измученная Елена.
Лакей в чёрной с золотом ливрее помог дамам выйти, забежав вперёд, распахнул тяжёлую дубовую дверь и осведомился, как о них доложить.
– Светлейшая княжна Елена Черкасская, двоюродная племянница графини, – сообщила Елена.
Слуга удалился, а Елена замерла, не зная, как её здесь встретят. Громкий стук каблуков удивили её: слуга летел обратно бегом. Елена резко обернулась, глядя на высокую мужскую фигуру. В темноте коридора она не видела лица бегущего, но сердце уже всё ей сказало, ещё мгновение – и она оказалась в крепких объятиях, а голос брата прошептал в её макушку:
– Слава богу, ты нашлась!
Елена взглянула в такое родное лицо и зарыдала. Все беды и драмы, которые пришлось пережить за годы разлуки, разом навалились на неё, придавив своей непомерной тяжестью, и в надёжном кольце Алексеевых рук мужество оставило её.
– Не плачь, дорогая, всё позади, – шептал брат. Он гладил Елену по голове. Утешал.
– Больше не буду, – всхлипнув, пообещала Елена: – Просто я так долго оплакивала тебя, а о том, что ты жив, узнала лишь месяц назад.
– Мама… – тоненький голосок вернул всех с небес на землю. Елена мягко разомкнула объятия брата и взяла девочку из рук кормилицы.
– Алекс, позволь представить тебе мою дочь Марию, маркизу де Сент-Этьен.
Елена с тревогой ожидала ответа и вздохнула свободно, лишь когда брат улыбнулся.
– Здравствуй, милая, я – твой дядя Алексей. Давай знакомиться, – ласково сказал он девочке. – Я очень рад, что наконец-то увиделся с тобой.
Алексей протянул к Мари руки и, когда девочка доверчиво пошла к нему, поцеловал её. Пока они говорили, в вестибюле собралась толпа слуг. Князь, отдав распоряжение о том, чтобы для его сестры и её спутниц приготовили комнаты, подхватил Елену под руку и повёл по коридору.
– Тётя предоставила мне этот дом на время конгресса, а сама переехала в имение: нынешняя суматоха ей уже не по силам. Мы живём здесь с моей женой Катей и членами нашей маленькой семьи. Пойдём, я вас познакомлю, – предложил он и распахнул дверь в большую гостиную, обставленную со старинной роскошью, напомнившей Елене Ратманово.
Она увидела трёх женщин: брюнетку лет тридцати – та сидела в кресле у камина, молодую красивую девушку с яркими золотисто-рыжими волосами, стоящую с ней рядом, и высокую шатенку с лицом итальянской мадонны.
– Элен, познакомься с моей дорогой женой Катей, – предложил Алексей, подведя сестру к красавице-шатенке. – А вот – подруга нашей семьи Луиза де Гримон и её племянница Генриетта, герцогиня де Гримон, – представил он брюнетку и стоящую рядом с ней рыжеволосую девушку.
– Здравствуйте, дорогая. Какое счастье, что вы теперь с нами! – воскликнула Катя, и ласковая улыбка, осветившая её лицо, сделала его трогательно-прекрасным.
Катя обняла Елену и повела к дивану. Две другие дамы сердечно улыбнулись новой гостье, а старшая сказала:
– Мадам, мы с племянницей счастливы познакомиться, но вам, наверное, сначала нужно поговорить в семейном кругу, да и малышка очень устала, давайте я отнесу её и сама прослежу, как устроят девочку.
Мадемуазель де Гримон протянула руки к Мари, уже уронившей головку на плечо Алексея, и забрала её. Молодая герцогиня поклонилась и вышла вслед за тёткой.
– Снимайте плащ, сейчас я вас накормлю. – Катя забрала одежду и вышла, оставив Елену наедине с братом.
– Боже, дорогая, я до сих пор не верю, что все мои терзания закончились, а любимые женщины вернулись домой. – Алексей сел на диван рядом с сестрой, обнял её и признался: – Я ищу тебя уже год, с тех пор как получил письмо от тётушки. Она описала преступления дяди в Ратманово и твой побег. Той осенью всем моим родным, включая Катю, сообщили, что я погиб под Бородино. Но Сашка отвёз меня в Грабцево к Аксинье, и она за два месяца поставила меня на ноги. В Петербург я попал лишь в последние дни декабря, тогда же выгнал князя Василия из нашего дома, но я ничего не знал о том, что этот мерзавец сотворил с вами, иначе я там же его и убил бы. Тётушка начала искать тебя, только вернувшись в Ратманово. Именно она и узнала, что ты долго болела, еле выжила, а потом тебя увёз французский полковник. Я обшарил все лагеря и госпитали, надеясь найти того, кто хоть что-то слышал о тебе. Никто ничего не знал, и лишь в конце июня в одном из госпиталей я наткнулся на раненого, служившего в полку конных егерей. Он сказал, что был свидетелем на твоей свадьбе с маркизом, а потом отвёз тебя к мадам Ней.
– Его зовут Жан, – вспомнила Елена – спасибо ему, что помог тебе.
– Только за один свой рассказ он получил от меня в подарок дом. – Алексей продолжил: – В тот день, когда я узнал твою новую фамилию, император Александр получил от сестры – великой княгини Екатерины Павловны – письмо, отправленное тобой из Дижона в Лондон. Я кинулся в Англию, думал, что ты там, но нашёл не тебя, а жену, которую считал погибшей, а Катя, так и не получив сообщения, что произошла ошибка и я жив, считала вдовой себя.
– Боже мой, Алекс, как война калечит людские судьбы!
– Но теперь всё позади…
– А наши сёстры и тётя, с ними всё в порядке?
– Да, тётя со старшими в Лондоне, а Ольга пока осталась в Ратманово, – сообщил Алексей. Он вздохнул и признался: – Но я ещё не всё тебе рассказал… Князь Василий…
– Я всё знаю, Щеглов мне сообщил, – отозвалась Елена. – Хорошо, что мы все отомщены. Господь сам покарал это чудовище, а мы не замарали рук. Если честно, я так хочу всё забыть!
– Ну, дорогая, забыть не получится, но можно попробовать не вспоминать о плохом, а помнить только хорошее… Расскажи мне о том, как ты жила.
Елена слабо улыбнулась:
– Маркиз де Сент-Этьен очень любил меня, и я не жалею, что приняла его предложение, – призналась она и, сама не заметив как, рассказала брату о том, что с ней случилось, умолчав лишь о Василевском.
Лёгкий стук в дверь предупредил о возвращении хозяйки. Действительно, ведя за собой горничную с большим подносом, уставленным тарелками, вошла Катя. Она улыбнулась родным и принялась накрывать на стол.
«Катя специально задержалась, чтобы мы успели поговорить, – догадалась Елена, – какая деликатность…»
– Мари уложили, няня Жизель легла в одной комнате с девочкой, а вас горничная Маша ожидает в спальне, – княгиня запнулась, а потом попросила: – Можно я перейду на «ты»? Ведь мы – сёстры, и зови меня, пожалуйста, Катя – так же, как зовут Долли и Лиза. А сейчас садись к столу, я принесла прибор и твоему брату, он по военной привычке не откажется поужинать ещё раз.