[196], нападает на штабы, арестовывает их, забирает обозы, а комбрига посылает, под своим надзором, на фронт для восстановления положения. В 13-й дело не лучше. Вообще то, что здесь и видишь, — нечто анекдотическое. Где же эти порядки, дисциплина и регулярная армия Троцкого?! Как же он допустил дело до такого развала? Это прямо непостижимо. И, наконец, Владимир Ильич, откуда это взяли, что Сокольников[197] годится в командармы? Неужели до чего-нибудь более умного наши военные руководители не в состоянии додуматься? Обидно и за армию, и за страну. Неужели, чтобы не обидеть самолюбие Сокольникова, ему надо поиграться целой армией? Но довольно, не буду дальше беспокоить Вас. Может быть, и этого не надо было писать, но не в состоянии заставить себя молчать. Момент в высшей степени ответственный и грозный. Кончаю, дорогой Владимир Ильич.
Крепко, крепко жму Ваши руки.
Ваш Серго»[198].
Ленин в приписке к письму Орджоникидзе дает ему следующую характеристику: «По отзывам и Уншлихта и Сталина, Серго надежнейший ВОЕННЫЙ работник. Что он вернейший и ДЕЛЬНЕЙШИЙ революционер, я знаю его сам более 10 лет»[199].
Рапорт командира снабжения XIV армии РККА [Савенко] в Реввоенсовет XIV армии с просьбой об отпуске. Резолюция Г. К. Орджоникидзе: «В момент напряженной борьбы коммунисты отпуском пользоваться не могут — победим, отдохнем»
27 октября 1919
[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 7. Д. 36. Л. 1. Подлинник. Машинописный текст]
Между тем, не дожидаясь разбирательства обстоятельств, перечисленных в письме, новый командующий 14-й армией И. П. Уборевич[200] и Серго Орджоникидзе разрабатывают в селе Шарыкино план контрнаступления против деникинских войск. Позднее Уборевич так описывал Орджоникидзе этого периода: «Первая встреча с Серго произвела на меня неизгладимое впечатление. Острые, исключительно выразительные черты лица, пытливый, пристальный взгляд горящих больших глаз, сжатые губы, худой, неутомимый, подвижный, как настоящий горец. Говорит кратко, горячо, захватывающе и чрезвычайно убедительно. Не гармонирует с форменной красноармейской фуражкой слишком большая шевелюра»[201].
Вскоре, согласно разработанному новым командованием плану, ударные части латышской дивизии, закутавшиеся в белые простыни, по свежевыпавшему снегу нанесли удар по позициям Дроздовской дивизии, которая в результате этой атаки отступила. В прорыв были брошены основные силы, и красные части на плечах противника ворвались в Кромы. Однако 7-я стрелковая дивизия, действовавшая западнее прорыва, не выдержала контрудара белых частей и отступила на север. В сложных условиях возможного окружения штаб красных войск все же смог скоординировать действия войск и добиться перелома в ходе военных действий: 20 октября был освобожден Орел. Вскоре в городе в гостинице «Метрополь» состоялось торжественное заседание по поводу взятия города. На совещании в том числе выступил Орджоникидзе. Подчеркнув большое моральное значение взятия Орла, он обратил также внимание на необходимость усиления революционной дисциплины[202]. 5–6 ноября об итогах успешного наступления красных войск Серго телеграфировал Ленину[203].
Полевая книжка члена Революционного военного совета XIV армии Южного фронта Г. К. Орджоникидзе с черновыми записями
13–20 октября 1919
[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 7. Д. 52. Л. 18. Подлинник. Автограф]
Телеграмма Г. К. Орджоникидзе В. И. Ленину о взятии г. Дмитриева и слободы Михайловки. Надпись В. И. Ленина «в печать»
11 ноября 1919
[РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 11676. Л. 1. Подлинник. Надпись и приписка — автограф В. И. Ленина]
Успешное наступление 14-й армии продолжалось. Задействован в этом процессе был и Орджоникидзе. В декабре 1919 года Серго телеграфировал в Москву: «Ночью с командармом вернулся с объезда фронта, проехав 500 верст на обывательских подводах, что дало возможность вести продолжительные беседы с крестьянами»[204].
11 декабря части 14-й армии берут Харьков. Об этом Серго вновь незамедлительно телеграфировал Ленину: «Весьма срочно. Прошу передать всем, в особенности кто имеет связь Москвой. 11 сего декабря после упорных боев войсками N-ской Красной армии взят город Харьков»[205]. В ходе последующей Донбасской операции, проводившейся с 18 декабря, войска 14-й армии отсекли левофланговую группировку Добровольческой армии, изолировали ее от главных сил и нанесли ей поражение. 14-я армия взяла Екатеринослав, Мариуполь и Бердянск, в результате чего Добровольческая армия была рассечена на две части.
За этот период Орджоникидзе и Уборевич крепко подружились. «С этих самых пор командарм поддерживал с Григорием Константиновичем дружескую связь. Они постоянно переписывались, посылали друг другу приветственные телеграммы в дни праздников»[206].
Однако завязавшиеся дружеские отношения в условиях череды побед, возможно, имели и другую сторону. 5 января 1920 года Ленин направляет Орджоникидзе письмо с жесткой критикой его действий. Приведем эту публикацию по сборнику «В. И. Ленин. Неизвестные документы. 1891–1922», со сверкой по конкретному делу РГАСПИ:
«Рев[олюционный] в[оенный] с[овет] 14, члену РВС т. Орджоникидзе. т. Серго! Получил сообщение[207], что Вы + командарм 14 [И. П. Уборевич. — И. Р.] пьянствовали и гуляли с бабами неделю. Ф о р м а л ь н а я б у м а г а [в тексте публикации слитно, с двойным подчеркиванием. — И. Р.]. Скандал и позор! А я-то Вас направо-налево всем нахваливал!! и Троцкому доложено [можно прочитать и как „говорено“. — И. Р.].
Ответьте тотчас:
1) Кто Вам дал вино?
2) Давно ли в Р[еволюционном] в[оенном] с[овете] 14 у вас пьянство? С кем еще пили и гуляли? [последний вопрос написан сбоку, без привязки к какому-либо пункту. — И. Р.].
3) — тоже — бабы?
4) Можете по совести обещать прекратить или (если не можете) куда Вас перевести? Ибо позволить Вам пить мы не можем. [слова „по совести“ и „куда“ подчеркнуты. — И. Р].
5) Командарм 14 — пьяница? Неисправим?
Ответьте тотчас. Лучше дадим Вам отдых. Но подтянуться надо.
Нельзя. Пример подаете дурной.
Привет!
Ваш Ленин»[208].
Само письмо не имеет каких-либо ссылок на исходные документы. Неизвестно от кого Ленин получил эти данные, подтвердились ли они потом. Был ли это реальный случай или преувеличенные слухи, а возможно, и намеренная ложь в адрес Серго. Отметим, что Орджоникидзе не раз высказывался резко как раз против подобного поведения. В первый раз это произошло еще в 1917 году, когда он отрешил от должности за пьянство заслуженного партийного работника Корнилова, добившись исключения его из партии (этот случай рассматривался в первой главе). В 1919 году, за несколько месяцев до ленинского письма, он писал Ленину о разложении в 13-й и 14-й армиях. Поэтому подобные обвинения в адрес Орджоникидзе выглядят неожиданно.
Отметим, что на фронте Орджоникидзе практически все время находился вместе с женой, только иногда жена была не с ним, в частности, ухаживая за больным тифом начальником военных сообщений Котовым в Брянске, и позднее приехала в освобожденный Харьков[209]. В любом случае она находилась поблизости, что также ставит под вопрос ряд ленинских обвинений. Опять-таки Серго всегда умеренно употреблял спиртное. Укажем и на то, что армия в этот период вела наступление против деникинских войск. Приказ Реввоенсовета Южного фронта армиям фронта, подписанный Сталиным, с поздравлениями по поводу разгрома войск Деникина и овладения Донбассом и Ростовом будет издан как раз в момент написания ленинского письма. А в нем идет речь о событиях еще декабрьских. На наш взгляд, сведения об указанных случаях, скорее всего, имели отношение не к Орджоникидзе, а к случаям в самой армии. Тем не менее данный вопрос требует уточнения.
Член Революционного военного совета Кавказского фронта Г. К. Орджоникидзе
Январь 1920
[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 32. Д. 23]
Очевидным в ответ на указанное письмо был разговор Сталина по прямому проводу с Лениным ночью 14 января с сообщением о своем и Орджоникидзе выезде в Москву: «Через два часа я и Серго выезжаем в Москву. 24 часа 14 января»[210]. В столице ситуация разрешилась, и 23 января 1920 года Орджоникидзе был назначен членом Революционного военного совета Кавказского фронта.
Решение об этом было принято на заседании Политбюро от 17–18 января. Возможно, это была и определенная замена лиц, так, на этом же заседании Политбюро указывалось, что члену РВС Кавказского фронта С. И. Гусеву предоставляется трехмесячный отпуск. Тем самым Орджоникидзе фактически замещал Гусева[211]. Также важным моментом был конфликт в этот период между командующим фронтом В. И. Шориным и его подчиненными во главе с С. М. Буденным. Характерен в этом отношении разговор Сталина с Буденным по телефону, в котором Иосиф Виссарионович заявил: «Дней восемь назад, в бытность мою в Москве, в день получения мной вашей шифротелеграммы, я добился отставки Шорина… В Ревсовет вашего фронта назначен Орджоникидзе, который очень хорошо относится к Конармии. Если у вас нет связи с Саратовом, мы можем вам каждый раз предоставлять провод для разговора с Орджоникидзе… который безусловно поможет вам и поддержит вас»