[212]. Это же подтверждает и телеграфный разговор 4 февраля Сталина с Орджоникидзе, где тема смещения Шорина с должности была ключевой[213].
Вместе с тем функции Орджоникидзе были явно более широкие, чем у Гусева. Серго назначали не просто на вакантное место, но и на место, где его предполагали использовать как «кавказского деятеля». Уже 3 февраля постановлением ЦК РКП(б) Орджоникидзе назначается председателем Бюро по восстановлению советской власти на Северном Кавказе, его заместителем стал Киров, с которым у него все более укреплялись дружеские отношения. Доверие Ленина к Орджоникидзе было восстановлено.
Орджоникидзе выехал в Саратов, где тогда находился штаб Кавказского фронта, затем он переехал вместе со штабом в Ростов-на-Дону. Приехав в регион, Орджоникидзе 17 февраля незамедлительно отправил телеграмму Ленину: «…приехал в Миллерово вчера, в пути были 9 суток». И далее по поводу высказанных обвинений в разложении красных частей уже нового фронта: «Мы с Тухачевским считаем, что крики о разложении в смысле потери боеспособности неосновательны»[214].
Член Революционного военного совета Кавказского фронта Г. К. Орджоникидзе за столом в кабинете
Январь 1920
[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 32. Д. 24]
Очевидно, что сам Орджоникидзе в этот период стремился лично объясниться с Лениным в Москве. Однако переписка Ленина и Серго этого периода не сохранилась. Интерес в этом отношении представляет записка Ворошилова к Троцкому (год не указан, но из контекста легко определяется): «Лев Давидович! По просьбе тов. Орджоникидзе прошу Ваших указаний, может ли он, Орджоникидзе, по обследовании побережья Новороссийска, выехать в Москву на съезд. Т. Орджоникидзе выехал в Новороссийск в ночь на 23/III. Ворошилов 25/III». На данной записке сохранился краткий комментарий Троцкого: «Это пусть ЦК решает, я думаю, что можно. Троцкий»[215]. Выезд Серго в Москву на IX съезд РКП(б) (29 марта — 5 апреля 1920 года) все же не состоялся. На наш взгляд, это было связано не с какими-то проблемами в Москве, а востребованностью Орджоникидзе на Северном Кавказе. Характерно, что в эти же дни РВС временно отменил выезд в Москву Буденного и Ворошилова, о чем была получена соответствующая телеграмма от 24 марта[216]. Ситуацию отчасти прояснил на следующий день разговор Буденного с Орджоникидзе, в котором он пояснил командиру Конной армии, что это временная мера, и вскоре они с Ворошиловым могут выехать в столицу: «В Москву поедете вы одни… Я, к сожалению, лишен возможности…»[217] Позднее, при отъезде Буденного в Москву, он указал на обстоятельства, препятствовавшие его приезду в Москву:
«Завидую вам. Едете в Москву. Там сегодня открывается девятый съезд партии.
— А вы, Григорий Константинович, почему не на съезде? — удивился я. — Нельзя, Семен Михайлович. С Деникиным надо кончать, да и в Закавказье неспокойно. Меньшевики, дашнаки и мусаватисты не сидят сложа руки»[218]. Впрочем, возможно, что это все же было оправданием для соратников. Съезд прошел без участия Орджоникидзе.
Позднее, скорее всего в ответ на более ранние мартовские телеграммы Серго, последовала телеграмма Ленина от 3 апреля: «Получил Ваше обиженное письмо. Вы рассматриваете напрасно обязательный для меня запрос как недоверие. Надеюсь, что Вы еще до личного свидания бросите неуместный тон обиды»[219].
К этому моменту Красная армия уже освободила большую часть Северного Кавказа. «Освобождение от белых всего Северного Кавказа, Кубани, Ставрополья, Черноморья, Терской и Дагестанской областей стало свершившимся фактом. Осетины, ингуши, кабардинцы, дагестанцы, балкарцы проникнуты полным сознанием могущественности Советской власти и безграничным доверием к ней… Владикавказ, Грозный, Дербент изгнали белогвардейцев, создав свои повстанческие ревкомы ранее прихода Красной армии. Старые работники выходят из подполья и руководят повстанческим движением. Население жаждет прибытия представителей центральной Советской власти, требуя распоряжений и инструкций от центра и только центра», — телеграфировал в Москву Орджоникидзе[220]. На очереди процесса советизации стояло Закавказье.
Глава IIIСоветизация Северного Кавказа и Закавказья
Начальный этап советизации Кавказа
Северный Кавказ был ключевым регионом в отношении топливных ресурсов советской республики. Об этом, в частности, свидетельствует телеграмма Ленина на имя Орджоникидзе и Смилги от 28 марта 1920 года.
Важен был и пограничный статус региона с перспективой выхода на Закавказье. Закреплять советскую власть на Северном Кавказе Ленин доверил Серго. 31 марта 1920 года приказом по Кавказскому фронту Орджоникидзе назначается председателем Северо-Кавказского революционного комитета. В этот день Серго вместе с Кировым приехали во Владикавказ, откуда они отправились в Грозный. Здесь они присутствовали на собравшемся 3 апреля съезде чеченцев. Посетили они в эти дни и Назрань. На съезде ингушского народа, состоявшегося здесь 4 апреля, Серго подарил своим боевым товарищам Элберду и Идрису Гандаровым в знак дружбы и благодарности именное боевое оружие — револьверы системы «Маузер»[221]. Это была частая практика Орджоникидзе, который подобным образом отличал людей. Побывали они и в разрушенных казаками крупных аулах Суртохи и Экажево. Очевидным для него было их плачевное состояние и необходимость незамедлительной помощи мусульманскому населению. В этом его поддержал Ленин, который ранее в телеграмме от 2 апреля 1920 года обращался к нему: «Еще раз прошу действовать осторожно и обязательно проявлять максимум доброжелательности к мусульманам, особенно при вступлении в Дагестан. Всячески демонстрируйте и при том самым торжественным образом симпатии к мусульманам, их автономию, независимость и прочее. О ходе дела сообщайте точнее и чаще»[222].
Телеграмма В. И. Ленина И. Т. Смилге и Г. К. Орджоникидзе о сохранении нефтяных промыслов
28 марта 1920
[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 6 с. Д. 15. Л. 5]
6 апреля Орджоникидзе телеграфировал Ленину: «Настоятельно необходимо оказать им помощь как финансовую, так и строительными материалами… посланные в мое распоряжение два миллиона аршин мануфактуры предполагаю распределить между детьми горцев, которые ходят буквально в рубище»[223]. Также Орджоникидзе вновь поднял вопрос о земельных изменениях в пользу ингушского населения, то есть выполнял свои обещания 1918 года. 7 апреля председатель Владикавказского ревкома В. М. Квиркелия со ссылкой на постановление III областного съезда Терской области 1918 года и предписание председателя Северо-Кавказского ревкома Орджоникидзе обозначил начало переселения станиц Терская, Аки-Юртовская и Сунженская в Пятигорский отдел на свободные земельные участки, расположенные в районе Минеральных Вод по рекам Кума и Подкумок[224].
В ответ на сообщение от 6 апреля председателя Северо-Кавказского ревкома Г. К. Орджоникидзе с просьбой оказать денежную помощь горскому населению Северного Кавказа, пострадавшему от деникинской контрреволюции, советским правительством 21 апреля 1920 года была первоначально выделена сумма в 200 миллионов рублей[225]. Также был одобрен план территориальных изменений.
Между тем 8 апреля решением Политбюро ЦК РКП(б) организуется Кавбюро ЦК РКП(б), в состав которого входит Орджоникидзе. Одной из его задач была предстоящая советизация Закавказья. 23 апреля Орджоникидзе отправил телеграмму наркому иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерину, в которой не исключал возможность бескровного вхождения красных частей в Баку и объявления его советским[226]. 26 апреля войска Красной армии перешли советско-азербайджанскую границу. Орджоникидзе в этот период находился в Пятигорске, здесь 27 апреля он и Киров выступили на Терском областном казачьем совещании[227]. 28 апреля части 11-й армии вошли в Баку. Вскоре Орджоникидзе вместе с Кировым и командующим 11-й армии М. К. Левандовским прибыли в город. Здесь, с непродолжительными перерывами, Серго преимущественно будет находиться по конец февраля 1921 года[228].
Члены штаба и Революционного военного совета 11-й армии на вокзале у бронепоезда после освобождения Баку частями 11-й армии. В 1-м ряду слева направо: 2 — член РВС 11-й армии С. М. Киров, 3 — командир бронепоезда И. М. Курдюмов, 4 — член РВС Кавказского фронта Г. К. Орджоникидзе, 5 — начальник боевого ж/д участка М. П. Ефремов, 6 — командующий 11-й армией М. К. Левандовский, 9 — редактор газеты «Красный воин» И. Г. Лазьян, 10 — помощник военного комиссара Н. А. Друганов, 11 — летчик Монастырев, 13 — уполномоченный РВС 11-й армии А. И. Микоян
30 апреля 1920
[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 32. Д. 29]
Очевидно, что в этот период Орджоникидзе и Киров рассматривали вариант аналогичных действий и в отношении Грузии, тем более что имелись предпосылки в виде антигрузинских восстаний в Южной Осетии, Абхазии, а также пробольшевистского движения в Кутаисской губернии.
В первом ряду: член Революционного военного совета Кавказского фронта Г. К. Орджоникидзе (2-й справа) и член РВС Туркестанского фронта Ш. З. Элиава (3-й справа).