Во втором ряду: член РВС 11-й армии С. М. Киров (в центре), С. Агамали Оглы (3-й справа), член Военно-революционного комитета Азербайджана Г. М. Мусабеков (4-й справа) приветствуют войска во время Первомайского парада в Баку
1 мая 1920
[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 32. Д. 31]
Однако позиция Ленина отличалась. В телеграмме от 5 мая он совместно со Сталиным одергивал Орджоникидзе: «ЦК обязывает Вас отвести части из пределов Грузии к границе и воздержаться от наступления на Грузию. После переговоров с Тифлисом ясно, что мир с Грузией не исключен»[229]. В ответной телеграмме Ленину Орджоникидзе и Киров неохотно согласились с данным указанием, однако изложили доводы и в пользу своей прежней позиции: «Само собой понятно, что все распоряжения ЦЕКА нами выполняются [с] точностью и, конечно, нет никакой надобности их повторять. Ни один красноармеец на территорию Грузии не вступал, ни один азербайджанский солдат на тер[риторию] Грузии не вступал… Меня поражает, каким образом вы верите лживым заявлениям Гегечкори. Повторяю, что [с] сегодняшнего дня ни один из наших красноармейцев не успел подойти к границам Грузии. Мы все считаем спасение погибающего Грузинского меньшевистского правительства непоправимой ошибкой, но нечего говорить, что все ваши распоряжения будут выполняться нами очень точно и непреклонно. Настроение в Грузии сейчас безусловно за нас, по станциям, районам считается Душетский уезд, Лагодехи, Абхазия и почти вся Кутаисская губерния. При подходе наших войск к границам восстание здесь неизбежно. Кроме того, наше отношение [к] Грузии произведет самое отвратительное впечатление на мусульман, тем более чтобы бывшее правительство Мусават готово было заключить с нами мир на каких угодно условиях. По-моему, если международная обстановка навязывает нам эту комедию, по крайней мере необходимо потребовать от них объявление Советской власти. Меньшевики на это пойдут, ибо другого выхода у них нет. Если [в] пограничных с нами частях начнется восстание, как нам быть, поддерживать их или бросить на произвол судьбы… Все будет исполнено, но либо имейте в виду, если вы с Арменией заключите мир, это будет нечто ужасным для мусульман. Не перейдем мы границ, но только оттягиваете мир. Получается впечатление, что мы, христиане, покорили Азербайджан, оставили Грузию и Армению в стороне. У нас все подготовлено: 9 перешли бы и 11, 12-го были бы в Тифлисе. Но ничего не поделаешь. Имейте в виду раз отданные распоряжения, вам нет надобности [повторять], я его выполню, каковы бы ни были мои взгляды…»[230] Следует отметить, что некоторая раздраженность Орджоникидзе была вызвана, возможно, и личными обстоятельствами. Как он указывал в одной из майских телеграмм, он выпал из машины, которую ему прислал Авель Енукидзе, и сломал ногу[231].
В ответ на телеграмму Серго 6 мая Сталин указал Орджоникидзе: «Обстановка такова, что сейчас торопиться с Грузией в смысле превращения ее в Советскую мы не [должны], все равно через несколько месяцев, если коммунисты будут легализованы, она и так станет советской… Нас беспокоят не лживые заявления Гегечкори, а твои и Смилги телеграммы о готовности занять Тифлис к 12 мая, что мы считаем абсолютно не совместимым с нашей политикой…»[232]
Важным фактором, который учитывало советское руководство в лице Ленина и Сталина, являлся кризис в начальный период советско-польской войны 1920 года. Одновременные военные действия против Польши и Грузии могли ослабить советскую республику. Заключение же мира с Грузией давало возможность переброски войск на польский фронт. Договор с Грузией будет подписан 7 мая 1920 года.
Это не осталось без комментария Орджоникидзе, Кирова и Смилги. 10 мая они отправили Ленину телеграмму, в которой указывали, что «Переданный по договору Грузии Закатальский округ является безусловно азербайджанской и мусульманской территорией [92 % населения исповедовали ислам. — И. Р.], и до сих пор Грузия на него не претендовала. С вашего благословления Грузия начала сегодня на этот округ наступление. Население восстало против завоевателей. Признание нами этого захвата является началом конца Советской власти Азербайджана. Объясните, чем вызвано такое отношение к Азербайджану, имеющего в сто раз большее значение, чем Грузия. Впечатления от договора убийственное; накануне резни и развала на Кавказе»[233]. Письмо имело определенные последствия. В этот день была отправлена из Москвы срочная телеграмма на имя Орджоникидзе за подписью Сталина, в которой ему немедленно предлагалось сообщить о границах между Грузией и Азербайджаном до установления советской власти в Азербайджане, а также о желательной границе для Азербайджана с учетом этнографических соображений[234]. Мнение Орджоникидзе было учтено. 12 мая в Москве было подписано дополнительное соглашение к договору, согласно которому вопрос о спорных местностях в Закатальском округе передавался на усмотрение арбитражной комиссии. Стороны также обязывались до решения вопроса не вводить туда свои войска.
Гилянские события
С откладыванием советизации самой Грузии Орджоникидзе смирился лишь временно, тем более что у него появилось новое направление для возможной реализации новых внешнеполитических и военных проектов. В этот период неоднозначными были отношения между Советской республикой и Великобританией, в том числе на Каспии. Они обострились ввиду того, что англичане увели корабли из Баку в иранский порт Энзели. Сюда были переведены 29 различного типа кораблей, в том числе 10 переоборудованных ранее в крейсера транспортных и пассажирских кораблей, четыре торпедных катера, авиатранспорт (с гидросамолетами), вспомогательные суда.
17 мая Серго отплывает из Баку на кораблях Волжско-Каспийской флотилии (командующий Ф. Раскольников) в северную Персию, в провинцию Гилян. Данные места ему были знакомы еще по 1909 году. На следующий день флотилия прибывает в Энзели, решив одну из задач — возврат угнанных кораблей. После чего Орджоникидзе и Раскольников вернулись в Баку. Отсюда 22 июня Раскольников телеграфировал Троцкому о результатах операции и перспективах движения в Гиляне, а также сообщал о том, что вечером 23 июня он и Орджоникидзе вновь оправляются в Энзели для встречи с Кучек-ханом[235]. 23 мая Орджоникидзе телеграфировал: «Дайте нам точные указания, какой политики придерживаться в Персии. Мусульманскими частями занят Ардебиль. Без особого труда можем взорвать весь персидский Азербайджан — Тавриз. Действовать вовсю опасаемся. Опять получим нагоняй, а поэтому прошу сейчас же ответить. Мое мнение: с помощью Кучек-Хана и персидских коммунистов провозгласить советскую власть, занимать города за городами и выгнать англичан. Это произведет колоссальное впечатление на весь Ближний Восток… Прошу ответа не позже завтрашнего дня 2-го и 12-го часа, так как вечером думаю вместе с Раскольниковым выехать на один день в Энзели»[236]. Там 23 мая состоялась встреча Раскольникова и Орджоникидзе с лидером антибританского персидского национального движения Кучек-ханом, после чего Орджоникидзе вновь вернулся в Баку, но опять на непродолжительное время. Согласно телеграмме Карахану с копией Ленину и Сталину, 24 мая 1920 года Орджоникидзе вместе с Раскольниковым выехал из Баку в Энзели. Перед отплытием он еще раз указал, что Армению тоже «можно взорвать»[237].
Телеграмма Г. К. Орджоникидзе В. И. Ленину
24 мая 1920
[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 3с. Л. 7]
Телеграмма Г. К. Орджоникидзе В. И. Ленину и И. В. Сталину
Июнь 1920
[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 3с. Л. 8–8 об.]
Данный вопрос ставился Орджоникидзе и позднее.
Вопрос о Гиляне рассматривался на Политбюро 25 мая. Касательно Орджоникидзе было принято следующее решение: «Поручить соответствующим ведомствам рекомендовать Орджоникидзе проводить такую политику, которая, безусловно, поддерживала бы Кучек-Хана или вообще демократические революционные элементы в их борьбе с шахским правительством в целях осуществления независимости Персии…»[238] 27 мая на пароходе «Курск» состоялись переговоры Орджоникидзе и Раскольникова с Кучек-ханом, на которых было принято решение о совместных действиях. Орджоникидзе и Раскольников вновь вернулись в Баку. При этом Орджоникидзе был скептически настроен к заключенному соглашению. В телеграмме Карахану (копии — Ленину и Сталину) от 2 июня, не скрывая своей досады, он сообщал: «Ни о какой Советской власти в Персии речи и быть не может. Кучек-Хан не согласился даже на поднятие земельного вопроса. Выставлен только единственный лозунг: „Долой англичан и продавшееся тегеранское правительство!“, хотя против этого восставали местные товарищи. Пока трудно сказать, что получится»[239].
4 июня 1920 года при поддержке красных частей Кучек-Хан занял Решт, где вскоре было сформировано революционное правительство и образована Гилянская советская республика. Однако с самого начала имелись различные точки зрения советских деятелей на события в Персии. С одной стороны, стоял вопрос о налаживании отношений с Персией, торговых отношений с Великобританией, с другой стороны, ставился вопрос о британском влиянии в Иране.
Телеграмма Г. К. Орджоникидзе И. В. Сталину о положении на Северном Кавказе в ответ на просьбу И. В. Сталина сообщить о положении в Персии и Азербайджане
21 июня 1920
[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 8. Д. 28. Л. 3. Копия. Рукописный текст]
Опять-таки Наркомат иностранных дел в ноте иранскому правительству от 23 мая 1920 года заявил, что «энзелийская операция была предпринята по инициативе военного командования без распоряжения центральной власти и что о совершившихся в Энзели фактах Российское советское правительство было поставлено в известность лишь после того, как означенная операция была доведена до конца»