Интересным является государственное строительство на Кавказе, к которому имел непосредственное отношение Орджоникидзе. Речь, с одной стороны, шла об образовании различных автономий на Северном Кавказе, а с другой — четко проводилась линия на укрупнение возможных автономий с обязательным их включением в состав РСФСР.
Опять-таки укреплялись тесные связи РСФСР с другими советскими республиками на межреспубликанском уровне. Укрупнение национальных республик на Северном Кавказе было общей практикой, которая потом повлияла на объединение уже закавказских республик. Оба процесса курировал как раз Серго Орджоникидзе, пользуясь при этом поддержкой Сталина.
Укреплялись в этот период и союзно-республиканские связи. В 1920–1921 годах были заключены двусторонние договоры о военно-экономическом союзе между Россией и Азербайджаном, военном и хозяйственном союзе между Россией и Белоруссией, союзные договоры между Россией и Украиной, Россией и Грузией. Важную роль в этом процессе сыграл Орджоникидзе.
В преддверии «Грузинского дела»
2–3 июля 1921 года в Тбилиси состоялся пленум Кавбюро ЦК РКП(б) с представителями местных партийных и профессиональных организаций, в котором приняли участие Сталин и Орджоникидзе, а также руководители закавказских республик — Нариманов, Мясников, Махарадзе. Пленум рассмотрел взаимоотношения между закавказскими республиками и РСФСР, отношения между самими закавказскими республиками. Были приняты решения об объединении хозяйственных органов, в том числе в области электрификации и мелиорации. Также было принято решение о чистке партии и освобождении ее от тех членов которые, будучи чуждыми пролетариату, «вносят дух разложения и мещанского, и интеллигентского национализма»[327].
Сопротивление Орджоникидзе в этом объединительном процессе имелось прежде всего в Грузии. Многочисленные письма с обвинениями Орджоникидзе посылались в Москву. При этом в начале 1920-х годов их авторы не стеснялись обвинять Серго и его окружение. В свою очередь, и Орджоникидзе с его взрывным характером воспринимал подобные обвинения, часто не заслуженные, крайне негативно. «Агентом Сталина на Кавказе был Орджоникидзе, горячий и нетерпеливый победитель Грузии, воспринимавший каждое сопротивление как личное оскорбление», — писал Л. Троцкий[328]. При этом Серго порой жестко контролировался Лениным, вплоть до угроз исключения из партии.
Деятельность Орджоникидзе в указанный период не ограничивалась Кавказом. В конце марта 1922 года он принял участие в XI съезде партии. В период его проведения он вместе с Ворошиловым, Фрунзе и Буденным встретился со Сталиным. Буденный вспоминал: «Я давно заметил, что Иосиф Виссарионович всегда считал для себя важным встретиться с военными, поговорить с ними. И в этот раз Сталин почти час беседовал с нами, и мы выкладывали ему все, что волновало нас»[329]. При этом, судя по воспоминаниям Буденного, обсуждался на этом совещании и Троцкий.
Письмо В. И. Ленина Г. К. Орджоникидзе об усилении Грузинской Красной армии. Приписка: «Это и для т. Серго, и для всех членов ЦК Грузинской Компартии» и приписка И. В. Сталина о согласии с письмом В. И. Ленина
13 февраля 1922
[РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 22765. Л. 1. Подлинник.
Машинописный текст. Подписи и приписки — автографы В. И. Ленина и И. В. Сталина]
А в следующем месяце ЦК поручил Орджоникидзе выехать в Туркестан. Об этом решении ему сообщил Сталин в телеграмме от 21 апреля: «Тебе поручено Цека немедля выехать Ташкент — в недельный срок со дня приезда обследовать положение Туркфронта с точки зрения успешной ликвидации басмаческого движения в районах Ферганы и Бухары и тотчас же прислать Цека свое заключение. Решено ввести военное положение в районах Бухары и Туркестана, причем ты обязываешься установить срок введения военного положения по согласованию с Туркбюро и незамедлительно довести об этом до сведения Цека. При составлении заключения необходимо ответить на вопросы:
Первое: Верно ли, что туземные части снабжают оружием басмачей.
Второе: Действительно ли местные власти вмешиваются в военные дела и парализуют действия военвласти.
Третье: Нужно ли произвести изменения в составе органов Туркфронта и какие именно.
Четвертое: Нужно ли произвести изменения в составе Туркбюро и Турккомиссиях и какие именно.
Пятое: Насколько велика опасность потери Бухары и Ферганы.
Шестое: Каково состояние и численность басмаческих отрядов и как поставлена политическая борьба местных властей и парторганизаций с басмаческим движением.
Седьмое: Какова степень боеспособности наших частей, их численность и виды на успех.
Восьмое: Какие практические меры находишь нужным предложить ЦК в результате обследования.
Получение настоящей шифровки и выписки решения Политбюро, а также день выезда в Ташкент телеграфируй. Секретарь ЦК РКП Сталин»[330].
В мае 1922 года Орджоникидзе, выполняя это поручение, посетил Ташкент. Его действия были направлены на усиление в Бухаре и Туркестане сторонников сближения с Россией, на противостояние соратникам уже ранее упомянутого младотурка Энвер-паши. Это было выполнением предшествующих указаний из Москвы. Также этот вопрос имел отношение и к строительству будущего союзного государства. В директиве Сталина из Москвы от 14 мая Орджоникидзе указывалось: «…туркестанцы требуют себе более прав, чем украинцы и прочие независимые республики, баловать туркестанских коммунистов незачем, они этого не заслужили, последние два года показали, что они все вместе ниже Рыскулова, против возвращения которого не возражаю». В результате по поручению из Москвы Серго произвел здесь арест подозреваемого в подобной практике Махсуна Мухетдиннова, сторонника Энвер-паши. Отметим, что одним этим арестом дело не ограничилось. Также была арестована группа так называемых левых коммунистов в составе Н. Хусаинова, X. Алиева, X. Ибрагимова, М. Ахмедова, С. Юсупова, А. Акчурина. Орджоникидзе впоследствии недоумевал, «почему всех их вообще считали коммунистами»[331].
На основе сведений Г. К. Орджоникидзе 18 мая 1922 года ЦК РКП(б) принял постановление «О туркестано-бухарских делах», в котором содержалась директива по борьбе с басмачеством[332]. ЦК среднеазиатских компартий было предложено организовать совместно с советскими органами широкую политическую кампанию, включая общенародные митинги, беспартийные конференции, в целях разъяснения трудящимся классовой сущности басмачества и разоблачения Энвера-паши как наемного агента английского империализма, заклятого врага народов Востока. Органам государственной безопасности было предложено очистить Туркестан, Бухару и Хиву от антисоветских, турецко-афганских элементов, а Советам рекомендовано объявить амнистию всем басмачам, желающим вернуться к мирному труду, возвратить вакуфные земли[333] их бывшим владельцам, а также легализовать местный казийский суд. Было признано необходимым улучшить состав бухарского правительства и пополнить его авторитетными представителями дехкан и трудовой национальной интеллигенции.
Характерно, что в этот период завершилась и история Серго с И. Я. Врачевым, ранее жестко заочно критиковавшим Орджоникидзе на Х съезде партии. По прибытии в Туркестан Орджоникидзе посетил Ферганскую группу войск, которой командовал Врачев. Здесь они работали вместе, не вспоминая прежнего конфликта, а впоследствии Орджоникидзе добился его перевода в Закавказье. Но главным в деятельности Орджоникидзе этого периода было участие в создании СССР.
«Пройдя три этапа в своем развитии (октябрь 1917 г. — середина 1918 г. — поиск форм сотрудничества; вторая половина 1918 г. — конец 1920 г. — военный союз; 1921 г. — лето 1922 г. — военно-хозяйственный союз)»[334], вопрос о создании союзного государства выходил на новый уровень. Само уточнение этих связей и их форм было одной из причин начала обсуждения проектов создания союзного государства.
Отметим, что сталинский план автономизации республик был не только более экономичным, но и более целесообразным, так как давал возможность использовать общие ресурсы для реализации общей внешней и внутренней политики. Этот план отстаивал и Орджоникидзе. «Возьмем, — говорил он, — Советскую Грузию. Разве она может существовать без российского хлеба? Разве она может существовать без азербайджанской нефти? Разве она может охранять свои границы без российской Красной Армии? Разве Армения и Азербайджан могут существовать без Батумского порта и российского хлеба? Разве Советской России бакинская нефть не нужна, как воздух человеку? Разве мы могли бы говорить о восстановлении нашей промышленности при разорении Донецкого бассейна без бакинского топлива? Разве, если в Донецком бассейне добыча угля с 9 млн пудов в августе поднялась в октябре до 46 млн пудов в месяц, мы не обязаны этим бакинской нефти, давшей нам топливную передышку? Разве поднятием производительности бакинской нефтяной промышленности с 10 млн пудов летом до 14 и 15 млн пудов мы не обязаны российскому хлебу и золоту?»[335]
Важным моментом была проблема автономий РСФСР — 11 автономных республик (Туркестанская, Башкирская, Карельская, Бурятская, Якутская, Татарская, Дагестанская, Горская и др.) и 10 областей (Калмыцкая, Чувашская, Коми-Зырянская, Адыгейская, Кабардино-Балкарская и др.), а также автономная Карельская трудовая коммуна (с 1923 года автономная республика). Многие из этих автономий либо территориально, либо по населению и промышленному потенциалу были неизмеримо больше, чем любая из республик, исключая в ряде случаев по указанным параметрам только Украину. Характерно, что первоначально именно представитель Украины Х. Г. Раковский выступил против проекта, но вскоре его «усмирили».