22 января на пленуме выступил Г. К. Орджоникидзе. В его речи были подведены итоги, а также названы проблемы: «Сегодня мы только констатируем, что наша страна из аграрной превращена в индустриальную страну. Это теперь всеми признается, как нашими друзьями, так и нашими врагами. Вопрос, поставленный великим Лениным „кто кого“, тоже разрешен раз навсегда и бесповоротно. Тяжелая промышленность, без которой немыслимы построение социализма и его окончательная победа, построена за эти 4 года»[769]. Основным вопросом, который необходимо было, по его мнению, решить, — это кадры, люди[770]. Он заявил: «Мы своих инженеров из аппарата думаем брать и пересаживать на заводы. (Голоса: правильно.) Недавно сделали это мы в отношении Таганрогского завода, послав туда инженера Колесникова[771] директором завода. Вчера ЦК утвердил назначение тов. Завенягина, инженера, работающего у нас в аппарате, на большой металлургический завод сталей — завод им. Дзержинского. Такой молодой инженер, как т. Тевосян, стоит во главе целого объединения качественных сталей. Я должен сказать, т. Тевосян, хотя и очень молодой, но дело знает и сумел сколотить вокруг себя очень умелых и знающих людей»[772].
Упомянутые в докладе Б. Л. Колесников, А. П. Завенягин, И. Ф. Тевосян были инженерами, которых продвигал Серго уже в качестве руководителей строительства новых заводов, предприятий. Но не только их. Можно говорить о целой плеяде выдвиженцев Орджоникидзе 1930-х годов, которые вполне оправдают ставку Серго на молодые кадры. Позднее, уже на новом посту в Магнитке, Завенягин ответит журналистам по поводу его назначения на Магнитогорский металлургический завод: «Магнитка? Пока это только кредит, открытый под ручательство Серго, подтверждение Центральным Комитетом партии ставки Орджоникидзе на инженерную молодежь — на Бутенко[773], Гвахария[774], Павла Коробова[775], Лина[776], Злочевского[777]. А назначение никому не известного начальника цеха тракторного завода Шеймана[778] директором Луганского паровозостроительного! Или Тевосяна руководителем всей промышленности качественных сталей. Мы вместе учились в академии. Прекрасный человечина! В шестнадцать лет член партии, в семнадцать — секретарь нелегального райкома в Баку… Дождетесь, сам напишу. Пока Серго приказал написать о Магнитке»[779].
Говорил Орджоникидзе на январском 1933 года пленуме и об успехах и методах, благодаря которым они были достигнуты: «Блюминг построен нашим Ижорским заводом, сконструирован нашими инженерами. Это первый блюминг, проект которого составлен инженерами, сидевшими в то время в ГПУ, при самой активной работе товарищей из работников ГПУ. Блюминг построен Ижорским заводом, он установлен на Макеевке. Будем надеяться, что этот первый наш блюминг окажется не хуже блюминга, ввезенного нами из-за границы. Второй блюминг в ближайшее время заканчивается монтажом на заводе им. Дзержинского. Магнитогорский блюминг, ввезенный нами из-за границы, тоже должен быть введен в эксплуатацию в этом квартале. Хотя должен сказать, что не раз мы ошибались в сроках, которые давали нам с Магнитки»[780].
«Главкомы двух армий на страже независимости СССР».
Народный комиссар по военным делам К. Е. Ворошилов держит в руке перечеркнутый список: «Колчак, Каледин, Краснов, Деникин, Шкуро, Мамонтов, Юденич, Врангель и т. д.». Народный комиссар тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе держит список: «Советский блуминг, советский трактор, советский аэроплан, советский автомобиль, советский комбайн, советский фрезер, советская турбина и т. д.»
1933
Художник Б. Г. Клинч
[Из открытых источников]
Вторая пятилетка (1933–1937), задачи которой были определены январским объединенным пленумом ЦК и ЦКК ВКП(б), проходила под лозунгом «Кадры, овладевшие техникой, решают все». В этих целях создавалась сеть фабрично-заводского обучения (ФЗО), фабрично-заводского ученичества (ФЗУ), бригадного обучения. Только ФЗУ за годы второй пятилетки дали стране 1,4 млн квалифицированных рабочих, втрое больше, чем в первой пятилетке.
Новые командировки
В конце января Орджоникидзе выезжает на предприятия Донбасса. Это было началом поездок по заводам Донбасса, Украины и Урала. Как вспоминал П. И. Коробов: «В третий раз я встретил товарища Серго в самом начале 1933 г. В это время плохо работала металлургия Юга. Он объезжал заводы Донбасса и приехал к нам, в Енакиево. Енакиевский завод в то время работал также плохо. Доменный цех, которым руководил я, не выполнял плана»[781]. Именно налаживание работы заводов и было задачей поездки Орджоникидзе, и следует отметить, ему это чаще всего удавалось. Важным был и кадровый момент. Во время них Орджоникидзе присматривал кандидатуры для предприятий своего наркомата. Тот же Павел Иванович Коробов в том же 1933 году будет им срочно командирован в Днепропетровск на завод им. Петровского. «Дело в том, что руководители этого завода не видели иных путей к подъему выплавки металла, кроме сноса старых действующих печей и сооружения новых. Орджоникидзе был не согласен с мнением руководителей завода и выразил уверенность, что П. И. Коробов наладит выпуск металла на действующих печах»[782]. Задача, поставленная наркомом, была решена. Через два месяца доменный цех завода им. Петровского станет одним из лучших в металлургии СССР. 31 января Серго выступает на пленуме Донецкого обкома в Сталино с речью по результатам проверки региона «Во что бы то ни стало ликвидировать отставание черной металлургии»[783]. В ней он указывал, с одной стороны, на необходимость единоначалия, отдавая приоритет директорам предприятий: «Директор Сталинского завода говорил о том, что ему для того, чтобы перевести мастера, нужно согласовывать вопрос с партийным комитетом. Куда годится такой директор завода? Куда годится такое единоначалие? Если директору важно сменить мастера, он не должен обязательно идти к секретарю». Однако, с другой стороны, он указывал и на опасность излишнего единовластия директоров: «Мы научились строить Магнитку, Кузнецк, строим Макеевку, Краматорский комбинат. Люди не растут так быстро, это верно. Мы делаем все возможное для того, чтобы людей, кадры подготовить, чтобы эти кадры стали у руля и повели этот огромнейший корабль. Но тут беда в том, что некоторые думают — „мы сами с усами“. Иной директор считает, что он пуп земли, что такого директора, как он, не найти. Некоторые директора считают, что все ничего не понимают, а они молодцы, и им мешает партийный комитет, который мастера не позволяет передвинуть»[784].
1 февраля 1933 года Политбюро приняло решение разрешить Орджоникидзе поездку уже на металлургические заводы Украины[785].
Вскоре состоялся выезд Орджоникидзе уже на заводы Урала. В середине февраля в Свердловске Серго собрал актив и очень просто сказал: «Я вас позвал, чтобы объявить: на июль запланирован пуск завода. Вы строите гигант, завод заводов, но посмотрите, какая у вас грязь. В туфлях нельзя ходить, а ведь приедут гости. Подумайте, что нужно сделать, или пуск завода не разрешим». Уралмашевцы решили, что лучший способ борьбы с грязью — субботники. Жители соцгорода убрали возле домов грязь, посадили деревья и цветники, проложили тротуары, замостили площадь Первой Пятилетки брусчаткой. Благоустройством в единственный в то время на неделе выходной занимался весь Свердловск: рабочие ВИЗа, студенты, домработницы. «Тяжелые грузовики, доверху нагруженные огромными кадушками с цветами, проехали через проходные ворота. Цветы получили пропуск в цеха завода», — писала газета «Уральский рабочий» об одном из этапов благоустройства.
Народный комиссар тяжелой промышленности СССР Г. К. Орджоникидзе выступает с докладом на Всесоюзном съезде по качественным сталям
25 мая 1933
[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 32. Д. 59]
Интенсивная работа Григория Константиновича, постоянные рабочие командировки не остались без последствий. Поэтому Политбюро, основываясь на заключении врачей, 1 марта приняло решение о месячном отпуске Орджоникидзе, а позднее продлило его еще на две недели[786]. При этом 17 марта Постановлением Президиума ЦИК Г. К. Орджоникидзе за особые заслуги в образовании Закавказской федерации был награжден орденом Трудового Красного Знамени ЗСФСР[787] (12 марта 1922 года в Тифлисе конференция представителей ЦИК Азербайджанской ССР, ЦИК Армянской ССР и ЦИК Грузинской ССР утвердила договор о создании Федеративного Союза Социалистических Советских Республик Закавказья — ФСССРЗ).
В апреле Серго вернулся на работу, хотя проблемы со здоровьем оставались. Характерно его письмо к Климу Ворошилову от 19 апреля: «Хотя я и очень „харахорюсь“, но болен-то я довольно сильно и недолго буду тянуть. По-настоящему мне надо было бы дать зама — будущего наркома. Верно. Я не очень большой трус, но правду надо видеть открыто»[788]. Тем не менее Орджоникидзе вновь активно работает, не жалея себя. Возможная скорая смерть лишь усиливает его желание сделать «Большое дело», оставить после себя промышленно развитую страну с многочисленными фабриками и заводами.