Не оставлял Орджоникидзе без внимания и промышленные предприятия. 14 мая Ворошилов и Орджоникидзе вместе с начальником Главного управления авиационной промышленности М. М. Кагановичем и начальником Военно-воздушных сил РККА Я. И. Алкснисом посетили самолетостроительный завод им. Менжинского, где провели несколько часов, знакомясь с производственным процессом. Затем они посетили Центральный аэродром им. М. В. Фрунзе, где авиаконструктор А. С. Яковлев представил им легкомоторный учебно-тренировочный самолет АИР-14. Летчик-испытатель Ю. И. Пионтковский специально для приехавших совершил на нем показательный полет[968]. Самолет был предназначен для подготовки советских пилотов, которые будут эксплуатировать новейшие самолеты, в первую очередь знаменитый истребитель И-16. Советская авиапромышленность была одним из направлений, которую курировал Орджоникидзе. Многие успехи самолетостроения СССР были связаны с ним.
То же относилось и к кораблестроению. 29 мая приказом наркома тяжелой промышленности СССР Орджоникидзе И. Т. Кирилкин (ранее первый директор Краматорского машиностроительного завода) был назначен начальником строительства судостроительного завода и рабочего поселка Судострой, впоследствии выросшего в город Молотовск (Северодвинск)[969]. Это было лишь одним из кадровых и управленческих решений Серго в этом направлении. Данное решение было в русле более позднего (конец 1935 года) предложения, направленного Орджоникидзе начальником Главного управления судостроительной промышленности Р. А. Муклевичем, о необходимости в первую очередь строить новые корабли, а не ремонтировать старые. «В 1936 г. Муклевич представил отчет об успехах военного судостроения. В отчете сообщалось, что объем работ по постройке боевых кораблей надводного флота увеличился в 2,5 раза против такого же объема в 1935 г. … Своими достижениями, — писал Муклевич, — морское судостроение обязано не только улучшением работы заводов Главморпрома, но и всех заводов тяжелой промышленности, поставляющих металл, оборудование и снабжение для судов, и в особенности „тому повседневному и конкретному вниманию, которое оказывал нуждам морского судостроения лично нарком тяжелой промышленности тов. Серго Орджоникидзе“»[970].
Для советских граждан Серго олицетворял успехи многих отраслей промышленности: авиа и автопромышленности, металлургической, нефтяной и угольной. По известности в СССР он делил второе или третье место с Молотовым, а по популярности уступал только Сталину, что отражалось в многочисленных переименованиях населенных пунктов в честь Орджоникидзе и поддерживалось наверху. Так, 27 мая 1936 года решением ЦИК СССР очередной населенный пункт — г. Енакиево Донецкой области был переименован в город Орджоникидзе[971]. Отметим, что подобная ситуация, возможно, имела определенные последствия, например известная исследовательница сталинизма Шейла Фицпатрик пишет: «Вероятно, сам его успех стал раздражать Сталина: к середине 1930-х годов Орджоникидзе поклонялись „его люди“ в промышленности, а промышленные предприятия и стройки в его ведомстве просились быть названными в его честь»[972]. Однако, на наш взгляд, если это и имело место, то скорее со стороны других соратников Сталина, прежде всего Молотова. Празднование 50-летия Серго в 1936 году это подтвердит.
1–4 июня в Москве проходил пленум ЦК, посвященный проекту Конституции СССР и уборке урожая. Принял в нем участие и Орджоникидзе. Во время пленума, 2 июня в 21:00, Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович, Орджоникидзе, Микоян и Жданов, Яковлев, Буденный и ряд других участников пленума посетили отдельный кавалерийский дивизион Наркомата обороны. Руководителям партии и государства были показаны строевая и спортивная подготовка, вольтижировка, джигитовка, владение холодным оружием[973].
На пленуме говорили о проблемах, возникающих при уборке урожая, поэтому после пленума Орджоникидзе издал специальный приказ по Наркомату тяжелой промышленности «Об обеспечении уборочной кампании запасными частями к автомобилям и моторам комбайнов». В нем были сформулированы задания автозаводам на период уборочной кампании 1936 года, обозначены сроки их выполнения[974]. Поэтому неслучайным представляется последовавший в середине июня выезд Орджоникидзе в Горький, где располагался крупнейший автозавод страны. В этой поездке его сопровождал М. М. Каганович.
Перед выездом в Горький Орджоникидзе участвовал в различных мероприятиях, что ненадолго отсрочило поездку. Вместе со Сталиным, Молотовым, Л. Кагановичем и другими руководителями страны, вечером 9 июня он посетил Центральный дом Красной армии, где состоялось торжественное собрание лучших летчиков страны, инженеров и техников, их награждение орденами и медалями СССР. Здесь присутствовал и высший комсостав Красной армии во главе с Ворошиловым, Тухачевским, Буденным, Алкснисом и др. Первый тост Ворошилов провозгласил за Сталина. Далее свои приветствия он адресовал Молотову и Орджоникидзе. В газете «Правда» об этом было написано так: «Товарищ Ворошилов приветствует славного руководителя советской власти, верного друга и ближайшего помощника товарища Сталина Председателя Совета Народных Комиссаров Молотова, наркома тяжелой промышленности, руководителя инженеров конструкторов, техников и рабочих авиационной промышленности товарища Орджоникидзе. В зале раздаются возгласы: „да здравствует товарищ Молотов“, „ура товарищу Орджоникидзе“. Затем последовала ответная речь Молотова, а после речь Сталина. Вечер завершился культурной программой: выступил краснознаменный ансамбль песни и пляски СССР и оркестр народных инструментов ЦДК»[975]. 10 июня на платформу Белорусско-Балтийского вокзала Москвы прибыл поезд с урной умершего 4 июня комбрига Сурена Степановича Шаумяна, сына давнего соратника Серго. В церемонии встречи, переноса и захоронения урны на Новодевичьем кладбище приняли участие Ворошилов, Орджоникидзе, Микоян, Халепский. Сначала урну для прощания с покойным до 17 часов поместили во Втором доме Наркомата обороны. Затем траурное мероприятие переместилось на Новодевичье кладбище, где в 18 часов состоялось захоронение урны. Ее в нишу поместил Орджоникидзе[976].
12 июня Орджоникидзе посетил строительство московского автозавода им. Сталина. Он осмотрел строительство прессового цеха, ознакомился с ходом монтажа нового инструментального цеха[977].
14 июня Орджоникидзе принял у себя в Наркомтяжпроме группу ведущих советских академиков в составе президента Академии наук СССР А. П. Карпинского, вице-президента АН СССР академика Г. М. Кржижановского, секретаря АН СССР академика Н. П. Горбунова, академиков А. Н. Архангельского, И. М. Губкина, А. В. Винтера, Б. Е. Веденеева и Э. В. Брицке. На встрече присутствовал начальник Главстройпрома С. З. Гинзбург, начальник капитального строительства АН СССР Л. А. Ольберт, управляющий трестом «Заводострой» Н. Е. Борисенко, начальник строительства Академии наук Мухин. Встреча продлилась два часа, на ней обсуждали планы более тесного сотрудничества учреждений в геологоразведовательных работах, возможности широкого использования естественных и промышленных газов и внедрения в производство достижений науки[978]. В этот же день около 19 часов Серго вместе со Сталиным, Л. Кагановичем и Ягодой осмотрел Перервинский шлюз канала Москва — Волга. В течение получаса они наблюдали за работой шлюза, прохождением через него пароходов[979].
Последняя командировка Серго
Вскоре последовала командировка в Горький. Необходимо отметить, что в поездку он отправлялся не в лучшем настроении, потому что именно в этот момент ему сообщили о результатах ознакомления с его анализами известного венского врача Карла фон Ноордена (1858–1944). Зная отношение Орджоникидзе к различным обследованиям, результаты его анализов (под фамилией Семушкина — секретаря Орджоникидзе) в мае 1936 года были доставлены в Вену советским представителем Владимировым без информирования об этом Серго. 6 июня Ноорден направил письменный ответ на имя доктора Левина, в котором указывал, что анализы свидетельствуют о следующем: «Туберкулезный компонент можно в настоящее время считать законченным или же, по меньшей мере, неактивным». Далее он отметил: «Отсутствие почки, в данном случае левой, ни в коем случае не обременяет здоровую почку». Однако его тревожили другие показатели, в том числе явные признаки гипертонии, «недостаточность работы сердца». Он констатировал, что положение серьезное. В заключение Ноорден подводил итоги: «Общее положение. Я могу лишь частично судить, а не самое главное, т. е. — общее положение. Одно лишь могу с уверенностью сказать: человек в опасности, и не только чрезмерная, но и нормальная перегрузка повышает опасность. Этот комплекс в целом мне очень знаком (отсутствие левой почки при этом не существенно). Я почти уверен, что я мог бы помочь в чрезвычайной степени пациенту как в отношении диагностического опознания, так и главным образом терапевтически. На ускоренный курс лечения я бы не пошел [подчеркнуто знаменитым красным карандашом Сталиным. — И. Р.]. Для этого положение слишком серьезно. Против курса лечения ванными или всякими водными при таком состоянии сердца настойчиво предостерегаю». При этом Ноорден указывал на желательность скорейшего приезда «С.» на лечение к нему, так как, по его мнению, Владимиров не знаком с состоянием больного в целом, а для последнего весь этот комплекс является «угрожающим для его будущего»