[116]. Батальон, подтверждая слова делом, принял участие в подавлении юнкерского восстания 29 октября.
Вскоре и сам Орджоникидзе проявил себя как организатор защиты революционного Петрограда, на этот раз от войск Краснова — Керенского. Поход 26–30 октября 1917 года на Петроград генерала Краснова и Керенского имел первоначальный успех, выразившийся в захвате 27 октября Гатчины и 28 октября Царского Села. В ночь на 29 октября Серго в качестве руководителя агитационно-пропагандистской группы, вместе с Д. З. Мануильским[117], после беседы с Лениным вновь направили на «внутренний фронт». С Балтийского вокзала они выехали на приготовленном паровозе в Красное Село в район Пулковских высот, куда в эти дни наступали войска Керенского — Краснова[118]. Однако уже 30 октября нескольким сотням казаков, восьми сотням юнкеров и ударников, артиллерийскому дивизиону и бронепоезду были противопоставлены 8 тыс. красногвардейцев и матросов при поддержке артиллерии флота (общее руководство — М. А. Муравьев). Капитуляция казаков 1 ноября 1917 года была в таких условиях неизбежна. В письме жене Орджоникидзе так описывал эти события: «Мы здесь переживаем величайшие дни мировой истории. Борьба идет самая беспощадная. В двадцати верстах от Петрограда — настоящий военный лагерь. Ночью войска Керенского, разбитые наголову у Царского Села, бежали»[119].
По возвращении в Петроград он, как и многие другие члены ВРК, был задействован в различных мероприятиях этого органа новой власти. 16 ноября, согласно уже упомянутому воспоминанию А. Е. Десятых, Орджоникидзе вновь посетил казармы 3-го самокатного батальона, где выступил и отметил, что самокатчики оправдали оказанное им доверие, и пожелал отличной службы по охране подступов к Смольному и Охтинскому мосту[120]. Принимая в этот же день участие в заседании ПК РСДРП(б), Орджоникидзе говорил: «Наши шаги хоронят войну, это несомненно. Мы предприняли все, чтобы мир был всеобщим, и если этого не добьемся, то сепаратный мир, как и заявил товарищ Ленин, ляжет всецело на наших союзников… Мы делаем все возможное для развития революционного движения… Товарищ Нарчук[121] не надеется на социальную революцию на Западе, однако о том, что она назревает, знает всякий марксист, и мы должны сделать все возможное, чтобы подталкивать ее. Что касается лозунга революционной войны, то когда это будет необходимо, все пойдут на нее… Борясь за землю, борясь за мир, мы… сделались общенародной партией»[122].
Вскоре Орджоникидзе выехал в Минск, где участвовал 20–22 ноября по поручению ЦК РСДРП(б) вместе с В. Володарским в работе Второго съезда армий Западного фронта в Минске. Здесь он 20 ноября выступил с докладом о текущем политическим моменте: «Наша партия подверглась не только гонениям буржуазии, но и тех социалистических партий, которые 8 месяцев были во главе страны. Нас подвергало гонениям правительство Керенского и Авксентьева. Нас преследовали за то, что мы стояли за землю и мир»[123]..
По возвращении в Петроград, на заседании ЦК РСДРП(б) 29 ноября Орджоникидзе был направлен в распоряжение Я. М. Свердлова для представительства на областных и фронтовых съездах.
С подачи Свердлова Орджоникидзе, как ряд и других партийных деятелей, был включен в предполагаемый первый состав Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем при СНК. В состав ВЧК вошли Ф. Э. Дзержинский (председатель), Я. Х. Петерс, И. К. Ксенофонтов, Д. Г. Евсеев, Г. К. Орджоникидзе, К. А. Петерсон, В. К. Аверин, Н. А. Жиделев, В. А. Трифонов и В. Н. Васильевский. Данный состав ВЧК просуществовал только сутки, и лишь четыре члена комиссии (Дзержинский, Петерс, Ксенофонтов и Евсеев) остались в ней для дальнейшей работы[124]. Возможно, это было связано со спешным формированием комиссии. Так, фамилии Орджоникидзе и Васильевского в протоколе заседания СНК от 7 декабря были изначально указаны под знаком вопроса. Поэтому пребывание в комиссии оказалось для Серго кратковременным, хотя к работе в ней он и приступил, но работал только два дня.
В декабрьский период Орджоникидзе был задействован в различных городских и районных партийных совещаниях. Так он был представителем Петроградского комитета в декабрьском партийном совещании в Рождественском районе. Согласно воспоминаниям Е. М. Соловей, на нем решался вопрос о непартийном поведении начальника Красной гвардии района Корнилова. Направленный на борьбу с пьяными погромами, он сам принял участие в распитии спиртных напитков. Несмотря на имевшиеся заслуги Корнилова, в том числе участие в Октябрьской революции и в отражении под Гатчиной атак казачьих частей во время похода Краснова — Керенского, он был исключен из партии. Большую роль в этом сыграла позиция Орджоникидзе, который указал, что подобное поведение позорит партию, ее новые члены оценят борьбу партии за чистоту своих рядов, а молодая Советская республика приобретет новых сторонников[125].
На Украине и Дону
Декретом от 19 декабря 1917 года за подписью Ленина Орджоникидзе был назначен «Временным чрезвычайным комиссаром Украины для объединения действий функционирующих на Украине советских организаций»[126]. Вскоре Орджоникидзе выехал в Харьков. Его жена, прибывшая в эти дни в Петроград, не застав мужа, оправилась вслед за ним на Украину. Почему была выбрана кандидатура Серго для поездки на Украину? С одной стороны, Г. Е. Зиновьев, незадолго до этого, в ноябре — декабре 1917 года, побывавший на Украине с ответственным поручением, 13 декабря был избран вместо уехавшего в Брест на мирные переговоры с Германией Л. Д. Троцкого председателем Исполкома Петросовета. С другой стороны, Орджоникидзе явно пользовался поддержкой и полным доверием Ленина, что было важно для подобного назначения. Опять-таки укажем, что Орджоникидзе еще до революции неоднократно бывал на украинских и южнороссийских территориях, знал местных большевиков. Все это в совокупности и обусловило подобное назначение.
Кризис с продовольственным обеспечением Петрограда был чрезвычайно острым, и деятельность Орджоникидзе, по ленинскому выражению, была «архиважной». 13 января Ленин отправил Орджоникидзе и Антонову-Овсеенко телеграмму в Харьков, в которой указывал на образовавшийся затор между Орлом и Курском, что грозило голодом и остановкой промышленности. Ленин, видя в этом возможный саботаж, писал: «Настоятельно просим принять самые беспощадные революционные меры. Просим послать отряд абсолютно надежных людей. Всеми средствами продвигать вагоны с хлебом в Петроград, иначе грозит голод»[127].
Телеграмма В. И. Ленина в Харьков штабу В. А. Антонова-Овсеенко и Г. К. Орджоникидзе и в Москву главнокомандующему Н. И. Муралову и президиуму Московского Совдепа о необходимости принять самые беспощадные меры для ликвидации затора поездов с хлебом и углем между Курском и Орлом
13 января 1918
[РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 5157. Л. 1. Подлинник. Автограф
Н. П. Горбунова]
15 января Ленин в телеграмме торопил Орджоникидзе: «Ради бога, принимайте самые энергичные и революционные меры для посылки хлеба, хлеба и хлеба!!! Иначе Питер может околеть. Особые поезда и отряды. Сбор и ссыпка. Провожать поезда. Извещать ежедневно. Ради бога! Ленин»[128].
Известны и более поздние телеграммы схожего содержания от Ленина. Подобные указания давал в этот период и Сталин. Так, 12 января по прямому проводу он указывал Серго на катастрофическое положение с хлебом в Петрограде: «Где обещанный хлеб? У нас в Питере крайне плохо. Не пошлешь несколько поездов хлеба, положение станет катастрофическим. У нас запасов на два дня. Подвоза нет. Сталин»[129]. Характерна и более поздняя телеграмма, от 28 января, Сталина из Петрограда в Харьков Антонову о выезде Якубова[130], об отправке продовольствия в Петроград и необходимости совместных действий с чрезвычайным комиссаром Украины Орджоникидзе[131].
Письмо В. И. Ленина Г. К. Орджоникидзе и главкому советских войск Юга России В. А. Антонову-Овсеенко о необходимости срочной посылки хлеба в Петроград
15 января 1918 г.
[РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 5169. Л. 1. Подлинник. Автограф
В. И. Ленина]
Свои коррективы в деятельность Орджоникидзе вскоре внесло наступление германских войск, начавшееся 18 февраля. Успешные действия Орджоникидзе по направлению продовольственных грузов с Украины в Россию привели к тому, что постановлением от 18 марта за подписью Ленина и Цюрюпы он получил полномочия на чрезвычайные меры для эвакуации внутрь Российской республики хлебных и прочих продовольственных грузов, а также других предметов первой необходимости с Юга России[132]. Однако в новых условиях от него требовали теперь выполнения еще ряда других поручений. Весной 1918 года он становится представителем центральной власти на всех южнороссийских территориях, в том числе куратором деятельности местных республик: Донецко-Криворожской Советской Республики (в первую очередь), Крымской Советской Республики.
Это было важное поручение, так как указанные республики заявляли о своей самодостаточности, часто проводя решения на основе интересов этих республик, а не Петрограда и Москвы. Еще при образовании Донецко-Криворожской республики в январе 1918 года на съезде Советов Донецкого и Криворожского бассейнов председатель обкома С. Ф. Васильченко