Кемпер с презрением относился к другому серийному убийце, Герберту Маллину, который убивал в Санта-Крузе, чтобы предотвратить землетрясение, примерно в то же время, что и он сам. «Тот был просто хладнокровным убийцей… убивал всех, кто попадал под руку, без всякой причины», – возмущался Кемпер. Однако сказав так, он немедленно заметил с иронией: «Но какое у меня право это говорить после того, что я сделал».
Кемпер и Маллин сидели в одном и том же блоке тюрьмы, и Кемпер дразнил Маллина, обращаясь к нему «Херби», что тому очень не нравилось. «У него была привычка петь и мешать людям, которые хотели спокойно посмотреть телевизор. Поэтому я плеснул на него водой, чтобы он замолчал. А когда он хорошо себя вел, я давал ему орешки. Херби любил орешки. Я добился желаемого результата – он стал спрашивать, можно ему петь или нет. Это называется лечебной модификацией поведения»159.
Когда у Кемпера спросили, считает ли он Маллина сумасшедшим, он ответил: «Да, судя по моему опыту в Атаскадеро, я бы сказал, что он психически больной».
А вот что он говорил о том, почему перестал убивать и сдался полиции: «Цель была достигнута. Мне стало тяжеловато. Скажем так, в какие-то моменты я начал ощущать, что уже перегорел с ненавистью и страхом… и что мое стремление убивать бессмысленно и смешно. Оно не служило никакой реальной физической или эмоциональной задаче. Это была пустая трата времени».
Кемпер заключает: «Так не могло продолжаться вечно… Просто не могло. Эмоционально я не мог это дальше выносить. К концу я уже начал понимать безумие этого всего, и в момент бесконечной усталости, почти коллапса, я сказал себе, к черту это все, и остановился. Скажем так… я это перерос».
«Я это перерос». Кемпер позвонил в полицию и сдался. Вероятно, по той же причине Эндрю Кьюненен застрелился после убийства Джанни Версаче – он «это перерос». И Альберт де Сальво тоже. Другие серийные убийцы, которых не поймали, которые не сдались сами или не покончили с собой, просто «уходят на покой», оставляя по себе неразгаданную загадку и кучу трупов. Зодиак перестал убивать, но так и не был найден; убийца Грин-Ривер тоже таинственным образом замолчал (хотя это не помешало полиции установить личность Гэри Риджуэя двадцатью годами позднее; считается, что в действительности Риджуэй еще убивал, но не так часто, спорадически).
На вопрос о том, какие мысли возникают у него теперь при виде красивой девушки, Кемпер ответил своим, пожалуй, наиболее цитируемым выражением: «Часть меня говорит “ух ты, какая красотка, хорошо бы с ней поболтать, сходить на свидание”. А другая часть говорит “интересно, как ее голова будет смотреться, насаженная на палку”»[17].
С 1980 года Кемпер официально может претендовать на условно-досрочное освобождение, о котором регулярно подает прошения. Ему отказывают… пока.
Каждый из этих случаев демонстрирует, что в психиатрии нет точных критериев для выявления серийных убийц. Серийные убийцы близки к психиатрическому определению психопатов, но все равно не вписываются ни в одну из ныне существующих категорий.
Судебный психолог Стивен Дж. Джананджело предлагает выделить для них новую категорию в следующем издании Диагностического и статистического руководства по психиатрии. По его мнению, ее описание должно выглядеть так:
312.4 Расстройство со склонностью к убийству
А. Намеренное убийство или попытка убийства незнакомых людей в одном и более случаях.
В. Напряжение или аффективное возбуждение за некоторое время до собственно акта.
С. Удовольствие, наслаждение или облегчение при совершении акта или размышлениях о нем.
D. Личностные черты, соответствующие диагностическим критериям хотя бы одного из личностных расстройств Группы В (антисоциальные, пограничные, сценические, нарциссические).
Е. Понимание незаконности своих действий и избегание ответственности.
F. Убийства, не мотивированные финансовой выгодой, сокрытием других преступлений, выплеском гнева или мести, как реакция на галлюцинацию или неправильное суждение (например, при деменции, умственной отсталости или интоксикации)160.
6. Серийные убийцы в детстве: Становление монстров
Я знал, что буду убивать, задолго до того, как начал убивать.
Маму я боялся больше всего.
По биографическим данным Питера Вудкока, Эдварда Кемпера, Кеннета Бьянки и Джерри Брудоса из предыдущих глав можно судить о том, что они демонстрировали аномальное поведение с самого детства, которое проходило в неблагоприятных семейных обстоятельствах: Вудкока отдали на усыновление, над Кемпером издевалась чересчур опекающая невротическая мать; Бьянки был предметом материнских невротических страхов; Брудос считал себя главным маминым разочарованием. Однако массу детей отдают на усыновление, и многие растут с доминирующими матерями – и не становятся серийными убийцами. Родились ли эти преступники такими, что не могли по-другому реагировать на обстоятельства своего детства, кроме как убийством? Например, и Вудкок, и Кемпер в раннем возрасте убивали домашних питомцев – то есть тяга к убийству жила в них с ранних лет. Дэвид Берковиц, Сын Сэма, тоже убил птичку, которую держала его приемная мать. Жестокое обращение с животными плюс ночные мочеиспускания и мелкие поджоги часто отмечаются в поведенческом анамнезе серийных убийц.
Ученые и психологи десятилетиями бились над загадкой серийных убийств и собрали огромное количество данных, в которых можно усмотреть определенные паттерны. Самым значимым было, пожалуй, исследование, проведенное поведенческим отделом ФБР, в ходе которого агенты опросили тридцать шесть убийц на сексуальной почве, включая серийных, обо всех подробностях их жизни и преступлений. С тех пор многие другие исследовательские группы пытались найти ответ на вопрос, откуда берутся серийные убийцы. Их вывод – серийными убийцами и рождаются, и становятся.
Когда ребенок появляется на свет с некоторыми врожденными особенностями, а затем подвергается определенным жизненным обстоятельствам, возникает риск, что он превратится в серийного убийцу. Однако это не простая и предсказуемая последовательность событий. Процесс формирования серийного убийцы больше напоминает сборку кубика Рубика.
Единственной максимально распространенной особенностью серийных убийц является отсутствие младенческой связи с матерью. С первых недель жизни ребенок пытается установить с ней контакт через улыбку, жесты и плач. Если его усилия вознаграждаются ласковыми прикосновениями и вниманием, ребенок учится не бояться окружающего мира и контактировать с ним. По мере взросления он начинает отличать родителей от посторонних людей и искать с ними более тесного контакта. Эти ранние стадии развития крайне важны, поскольку считается, что 50 % «знаний о жизни» мы получаем в первые двенадцать месяцев, а еще 25 % – во второй год. Остающиеся 25 % накапливаются с трех лет до смерти. Известно, что ребенок, лишенный внимания и прикосновений взрослых, к возрасту двух лет превращается в психопата, поскольку у него отсутствуют нормальные человеческие эмоции, такие как симпатия, эмпатия, совесть и привязанность.
Неизвестно, сколько внимания Питер Вудкок получал от своей биологической матери в первый месяц жизни, когда она кормила его грудью, ведь уже было ясно, что младенца отдадут на усыновление. Возможно, никакая любовь и забота в семье Мейнард уже не могли перевесить ущерб, нанесенный ему в этот период.
Усыновление – еще один частый факт в биографии серийных убийц. Кеннета Бьянки усыновили, как и Дэвида Берковица, и Джоэля Рифкина, который убил семнадцать проституток в окрестностях Нью-Йорка. Берковиц и Рифкин, кстати, это достаточно редкие серийные убийцы-евреи – хотя Берковиц выкрестился незадолго до того, как начал убивать. Оба попали в любящие и стабильные семьи, что ставит под сомнение аргумент о неблагополучной семье как определяющем факторе превращения в серийного убийцу.
В детстве серийные убийцы зачастую оказывались в одиночестве и изоляции от ровесников – даже в тех случаях, когда росли в здоровых или практически здоровых семьях. Они не вписывались в коллектив; Генри Лукас и Альберт де Сальво оказались в изоляции от других детей из-за семейных обстоятельств, но истории других серийных убийц зачастую напоминают историю Питера Вудкока. Детские компании, где действуют свои негласные правила, их не принимали – что-то в них уже тогда отталкивало окружающих.
И Берковиц, и Рифкин росли одиночками и вынашивали тайные агрессивные фантазии. Берковиц исподтишка прямо в пачках крошил мацу и соленое печенье, которое покупали его бабушка и дед. Те всегда считали, что товар уже продавался порченым. Как Вудкок, он убил домашнего питомца своей матери – в данном случае птичку. В детстве у Берковица не было друзей. Он говорил: «Как будто мистическая сила работала против меня. Я был тревожным и нелюдимым “шмутцем”» [на иврите это значит «грязный»].
Приемные родители Рифкина были людьми образованными, они поддерживали его и боролись с его болезнью – дислексией, при которой тяжело правильно читать и писать. (Ею же страдал Ли Харви Освальд.) Рифкин был очень неловким и немного заикался, что еще сильней отчуждало его от ровесников. Над ним смеялись все время учебы в школе, он влачил одинокое существование, несмотря на членство в команде по легкой атлетике и позицию классного фотографа. Когда классный альбом был отпечатан, все, кто работал над ним, собрались на вечеринку – Джоэль оказался единственным, кого не пригласили. Рифкин никак не показал свой гнев и пережил обиду со стоическим молчанием. Однако позднее он признался, что тогда у него стали возникать фантазии о пытках и убийствах пассивных девушек-рабынь.