Кира помотала головой и стала слушать дальше. А дело было еще интересней, чем думала вначале Кира. Виктор Алексеевич, тогда еще молодой и полный сил мужчина, якобы случайно познакомился со Светланой на улице.
– Спросил у меня что-то, – рассказывала она. – Уж теперь и не припомню, что именно. Но вроде того, есть ли тут кафе поблизости. А потом предложил вместе посидеть.
Так как Виктор вел себя безукоризненно, неприличных предложений не делал, рук не распускал и всячески за своей дамой ухаживал и дарил ей подарки, то Светлана время от времени соглашалась с ним встречаться. Тем более что у Виктора всегда имелись подношения – фрукты, дорогая икра и даже крабы, которые в России, почти со всех сторон окруженной морем, во время советской власти были почему-то жутким дефицитом.
– Это уж теперь я понимаю, что не меня он ими закармливал, а своего будущего наследника. Микроэлементы, как теперь говорят, и прочая хренотень. В таблетках-то я ничего пить бы не стала. А вкусности хомячила только так! За ушами трещало!
Подобный контроль за беременностью протекал не один месяц. Почти до самых родов Виктор был рядом со Светланой. А она только радовалась, что у нее есть такой надежный и преданный друг. Юрик-то, как уже говорилось, сразу же отвалился. Так что Светлану грела мысль, что хоть кому-то она продолжает быть интересной. Впрочем, Виктор сразу же дал понять Светлане, что брак у него прочный. И хотя жену свою он не любит, но у них две дочки. А он мечтает о мальчике, о сыне.
– Вот тогда бы мне, дуре, и смекнуть, чего он возле меня вертится! Ребенка он моего хотел заполучить. Да говорю же, доверчива я была без меры.
На взгляд Киры, тут речь шла, скорее, не о доверчивости, а о феноменальном самомнении. Но теперь это было совершенно неважно. И Кира воздержалась от своих комментариев. Вместо этого она решила выяснить, что побудило Виктора к такому поступку.
– Но я так понимаю, этому человеку был нужен только сын. Девочка его бы не устроила?
– Только сын, – подтвердила Светлана. – Ему повезло, у меня родился мальчик.
– А если бы девочка?
– Попробовал бы еще раз, – пожала женщина плечами. – С другой женщиной.
Но все эти подробности Светлана узнала примерно месяца два назад, когда к ней явилась молодая симпатичная женщина. И, представившись Людмилой, рассказала Светлане о ее сыне, которого сама Светлана никогда не видела, массу интересного. Светлана ее не прогнала, хотя вначале и не очень поверила странной гостье.
– Ведь столько лет прошло, а сын мне до сих пор снится. Других-то детей мне бог не дал. И уж как я жалела, что послушалась тогда врачиху и уступила ребенка. Отдала бы в детский дом, в любой момент могла бы разыскать и назад попытаться взять.
Кира не стала разуверять женщину. Зато сказала, что думала:
– Но ведь вы могли бы действовать через ту женщину, через врача, которая и провернула всю эту аферу. Возможно, даже вернуть сына. Или во всяком случае повидать его. Хотя бы тайком.
– Если бы! – горько воскликнула Светлана. – Умерла та женщина. Болячка какая-то к ней прицепилась. И за несколько дней сгорела.
В общем, как поняла Кира, бумаги, которые бы подтверждали, что Борис не родной сын своих родителей, а приемный, имелись только у Виктора Алексеевича. Его молодая жена каким-то образом наткнулась на них. И по вполне понятной причине они крайне ее заинтересовали. Людмила решила выяснить все до конца. Она разыскала Светлану, чье имя также было в бумагах. И навестила ее, не забыв прихватить с собой и фотографии своего мужа в молодости.
Светлана, даром что совсем спилась, но на фотографиях сразу же признала того ухажера, который осыпал ее пищевыми подарками в дни ее беременности.
– Вот тогда-то я и смекнула, чего он возле меня крутился! – горячо воскликнула Светлана, явно до сих пор возмущенная обманом. – И сразу же в Людкин рассказ поверила. И в документах мне смотреть не нужно было. Все сразу само на свои места встало. И Виктор этот странный с его мечтой о сыне. И вообще все.
И, увлекшись, Светлана стала рассказывать дальше.
– Мы с Людкой несколько раз встречались. Она ко мне приезжала и все так подробно расспрашивала. Про отца Бориса и про мою родню. А потом и Бориса ко мне привела.
– Сама?
– Я ее очень об этом просила, – ответила Светлана. – Ну, Людка – она добрая душа. Обещала. И не обманула, главное дело!
Встреча, правда, получилась трогательной лишь с одной стороны. Светлана самозабвенно рыдала. А Борис выглядел шокированным. Настоящая, биологическая мать привела его в ужас. Узнав, что по происхождению в нем нет ничего благородного от тех предков, кого он привык считать своими бабушками и дедушками, он был потрясен и унижен.
– Так и сказал мне, что не желает меня знать, – пожаловалась Светлана. – Только я его за это не виню. Бедный мой сыночек. Ни любви материнской не знал, ни ласки. Виктор и его жена приемыша любили и баловали, пока их собственный родной сынок не родился. А после уж приемыш им в тягость стал.
– Зачем же брали чужого, если своего вскоре родили?
– Да не знали, что получится у них. Врачи им приговор вынесли, что после двух дочерей других детей не будет. А потом чудо случилось, не иначе. Вот сынок у них, Борьке на горе, и родился.
Рассказ Светланы заставил Киру совсем по-другому взглянуть на взаимоотношения в семье Виктора Алексеевича. Что же, теперь по крайней мере понятно, отчего Виктор Алексеевич отказывался заплатить за Бориса шантажистам. И вообще довольно спокойно воспринял угрозу, которая нависла над его жизнью. То, чем он с легкостью пожертвовал бы для своего родного сына, показалось ему непомерно великим, когда речь зашла о приемыше.
– Что же, похитителям не повезло, – заключила Леся, выслушав доклад своей подруги о проделанной ею за сегодняшний день работе. – Они похитили не ту жертву.
– Это уж точно. Нужно им было дождаться, когда младшенький из Лондона приедет. За него бы Виктор Алексеевич и его жена последнюю рубашку отдали, а не только сто тысяч.
– Да уж! Сто тысяч для них копейки.
– Наверное, за Вовика они и миллион бы отвалили.
Задумчивость, которая прозвучала в словах подруги, Лесю неприятно поразила.
– Ладно, не будем отвлекаться, – сказала она.
– Да, не будем. Бедный Виктор Алексеевич из участия в соревнованиях выбыл.
– Из каких таких соревнований? – удивилась Леся.
– Из тех, где приз – жизнь, – ответила Кира. – А у Анастасии своих денег, я так поняла, нет.
– Ну да. Нет у нее денег.
– И это подводит нас к главному вопросу.
– К какому?
– Кому теперь достанутся все деньги Виктора Алексеевича?
Кира глубоко задумалась. А ведь верно! Из-за того, что трупы за последние дни громоздились со страшной силой, она забыла, что у всякого преступления должен быть мотив. А деньги – это самый сильный мотив, как всем хорошо известно.
– И кто же получит имущество Виктора Алексеевича? – настаивала Леся.
– Ну, не знаю, – протянула Кира. – Про Бориса ведь еще ничего не известно. Если он жив и останется таковым, то деньги получит он.
– Вот! – воскликнула Леся. – Понимаешь теперь?
– Что?
– Обиженный приемыш, узнав, что прожил жизнь с чужими людьми, не дождавшись от них любви, решается получить хотя бы деньги!
– Борис убил Виктора Алексеевича? Он не мог! Он находится в руках похитителей.
– Да, – задумалась Леся. – Это серьезный аргумент в его пользу. А кто там еще является наследником?
– Думаю, что Людмила, как молодая вдова, должна была получить львиную долю денег. И дети, конечно, тоже.
– Если Борис и Вова – сыновья Виктора Алексеевича – не могли убить папочку, потому что один похищен, а другой находился в Лондоне, то следует поискать убийцу среди сестер.
С этим Кира была согласна. У нее и у самой крутились подозрения насчет Рины и Нины. Особенно насчет Нины. Ведь у пожилой девушки ситуация в личной жизни складывалась на самом деле критическая.
– Но Нине и Рине незачем было убивать Валькирию и травить брата, – сказала Кира. – Вспомни покушения на Бориса! Его явно хотели извести!
– А кто тебе сказал, что убийца – это один и тот же человек?
– Нет?
– Вполне возможно, что и не один.
Кира задумалась. Кто-то охотился за Борисом, а кто-то под шумок прикончил Виктора Алексеевича?
– М-м-м, – произнесла она, обдумав хорошенько новую мысль. – А что? Очень даже может быть.
– Ну да! Один убийца – орудует с помощью яда. Кстати, Слепокуров уже раскололся, что ему известно по этому поводу?
– Сказал только, что это яд растительного происхождения.
– Ясно. Вещество – науке неизвестное.
– Он не так сказал.
– Да какая разница, как он сказал. Ясно то, что ни мы, ни милиция не знаем, где и у кого был приобретен яд. И следовательно, этим путем вычислить личность отравителя сложно, если вообще возможно.
– А другим путем его вычислить, по-твоему, возможно?
– Я буду думать, – важно произнесла Леся. – А пока расскажи мне, что известно по поводу второго преступника, который стрелял в Виктора Алексеевича.
– Мы твердо решили, будем считать, что их двое?
– Да. Один с ядом. Другой с пистолетом.
Киру передернуло от охватившей ее жути. Только сейчас до нее дошло, во что они с подругой ввязались. Где-то вокруг них бродят аж целых два убийцы. Один с неизрасходованным (очень даже возможно) запасом яда. А другой с пистолетом, в обойме которого вполне могла остаться еще пара пуль – по одной на их души. Да, страшный человек со страшным пистолетом, стреляющим бесшумно и метко.
– Если выстрелов никто в доме не слышал, значит, на пистолете был глушитель, это понятно, – произнесла Леся.
– Ну, по поводу пистолета вообще пока ничего не известно. Пули извлекут и отдадут на экспертизу.
– Хорошо.
Лично Кира ничего хорошего в этой истории не видела. А тот факт, что страшненькие, не умеющие одеваться, но при этом довольно славные Нина или Рина (а то и обе) могут оказаться убийцами, доводил ее до дрожи в коленках.