— Мы были извещены о стычке у Ворот, — спокойно подтвердила Лация. — Я дала указание своим шпионам под видом купцов проникнуть в Степь к кочевым племенам. Ведь рано или поздно последствия боя разошлись бы кругами по всей Степи. А я хотела быть в курсе всех событий. В общем, как только Вадигор попал в лапы одного из непризнанных вождей Степи — я уже дала задание выкупить его.
— Он знал об этих тайнах?
— Я никогда ему не говорила, что произошло на самом деле. Тут я, простите, вела свою игру. Важно было понять — зачем отряд с Континента рвался в Степь? И чем это грозило Ваграму? Пришлось прибегнуть к …. Хм…. некоторым хитростям. И когда я убедилась, что ваш посланник не врет, дала приказ освободить Философа.
— Под страхом казни? — усмехнулся Егерь.
— Ну да, — с ледяным спокойствием ответила Лация. — Разве я похожа на глупую и наивную девочку, которая с радостью выставит войска неизвестно ради чего? Да и сейчас я дам согласие только на дружбу и торговые отношения. Ваграм не может выступить в поддержку Линда только лишь из-за дружеских отношений, сложившихся между коронованной особой и людьми Серого Братства. Глупо ведь, правда? Завтра ваш Орден расторгнет договор с Домом Лоран — и я вынуждена буду защищать вечно битого герцога? И все ради военной помощи, на которую согласилась глупышка из рода Одемиров?
— Разумно, — кивнул Егерь. — Очень разумно. И Философ поверил, что ты согласна на помощь?
— Думаю, нет. Он оставил попытку склонить меня к союзу после разговора со своей наставницей. Амалея что-то сказала ему, и он круто изменил линию поведения.
— Гай не хотел выполнять задание герцога, — нехотя подтвердил Егерь. Он знал истину, но и Философ не оказался глупцом. Он понял, откуда дует ветер. Вся возня была затеяна Брюнхильдой-Амалеей. Хитрая бестия вовлекла в тайную операцию Серое Братство, храмовников, Претендентов и даже одно из сильнейших государств Алама. Среди всей мешанины лиц главными фигурами до сих пор остаются Философ и Лация, два человека, которые достойны Короны. Брюнхильда не проиграла ни в коем случае. Пусть даже и не получилось у нее столкнуть два враждующих рода. Но как изменит Лацию власть?
Вот что мучило Егеря. Оставляя в стороне всякие симпатии по отношению к Лации, он здраво рассуждал о ее роли в будущем переделе мира. Она не была мягкотелой; умела, когда надо, применить силу, умела не дрогнуть при виде крови.
— Какие у вас были отношения с Гаем?
— Дружеские, — слегка улыбнулась девушка. — Разве это запрещено между людьми из высшего света?
— А как же вражда?
— Враждовали не мы, а наши предки и родители. Ведь Вадигор даже не знал о своем прошлом. Кто его мать, кто отец — все было покрыто тайной. Амалея смогла сохранить в тайне все подробности вражды.
Дорога вдруг куда-то исчезла. Если Егерь еще как-то ориентировался по местности, держась прямой, как полет стрелы, укатанной линии, то теперь кроме непонятной тропы, заваленной мелким щебнем и валунами средней величины, ничего не указывало на тракт. Но, тем не менее, впереди уже маячил выход в долину, где фарогар собирался устроить большой привал.
На третий день путешествия отряд втянулся в узкую горловину между скал, поросшими елями с тяжелыми ветвистыми лапами. Потянуло сыростью. Встречный ветер дул настолько сильно, что пришлось надевать на себя всю теплую одежду, которая была в сумках. А ночью пошел снег. Егерь хмурился все больше и больше. Они стали оставлять следы. Это было плохо. У фарогара уже несколько дней было ощущение, что за ними следят, скрадывают словно зверей. И Малек ведет себя подозрительно. Внезапно замолчал, больше погружен в себя, словно его мучают какие-то мысли. Да и нет-нет бросит странный взгляд по сторонам. Кого здесь ждать, в безлюдье?
На очередном привале Егерь уже более пристально следил за Мальком. Уснули Нисла и Лация, Пак что-то строгал большим ножом при свете костра. Фарогар намеренно поставил Малька в дозор на самую глухую пору — предутреннюю, когда глаза предательски смыкаются, а тело просит блаженного сна.
Сам же Егерь терпеливо дожидался смены дозора, вслушиваясь в бормотание Пака, закутавшегося в теплое одеяло, зевание Малька, да такого, что хруст челюстных костей звучал жуткой музыкой в шумящем по верхушкам елей ветре. Егерь боролся со сном, боясь лишь одного: как бы действительно не уснуть. Малек встал, прошелся вокруг костра, нагибаясь возле каждого спящего. Проверяет, стервец, — мелькнула мысль у следопыта.
Малек подошел к нему, и стоял долго, словно не веря, что Егерь спит, а не следит за каждым его шагом. Фарогар попытался дышать так, как полагается спящему: глубоко и размеренно. Захрустел снег под ногами. Малек отошел в сторону, подкинул в костер дров и как-то незаметно исчез в чернеющей стене леса. Егерь выждал немного и вылез из-под одеяла. Тут же вскинулся Пак. Он настороженно вгляделся в командира, и рука его сама потянулась к ножу.
— Смотри за девушками, — очень тихо произнес Егерь.
Пак кивнул. Неужели тоже догадывается, бестия?
Найти следы Малька в непроглядной темноте было делом бесполезным. Но Егерь при свете костра сумел определить начальное направление, куда он мог пойти, и осторожно двинулся между деревьев вглубь леса. Скользящим шагом он пробирался по хрусткому снегу, обходя поваленные стволы, и обнаружил-таки своего удалого ватажника. Малек сидел под корнем вывороченной бурей гигантской ели и с кем-то разговаривал. С замиранием сердца фарогар стал приближаться к корневищу. Слов он по-прежнему не мог разобрать, лишь невнятное бубнение. Малейшего скрипа было достаточно, чтобы спугнуть заговорщиков. Небеса благоволили Егерю. Он сумел подобраться достаточно близко, и его усилия были вознаграждены.
— Они направляются к Береговому перевалу, — судя по голосу, Малек изрядно нервничал. — Не спрашивай, я не знаю, из-за чего Егерь изменил своим планам.
— Это в его духе! — хихикнул кто-то, до боли знакомый фарогару. — Он частенько проделывает такой маневр. Хитер, шельма! Мы ждем его в Торне, а он спокойно движется к морю. Зачем, спрашивается?
— Да не знаю я! — отчаянно возвысил голос Малек, на мгновение забыв об осторожности. — Может, что-то услышал в Рауте, вот и решил сменить направление.
— Почему же ты предпочел выпивку, а не беседу с Егерем? Так бы мы знали все мысли ищейки!
— А мне уже и выпить нельзя? — огрызнулся Малек. — Два месяца ни капли в рот не брал!
— Тихо! Что ты заблажил? Они точно к перевалу идут?
— Да!
— Узнал, кто эти девчонка и ее спутник?
— Вы и сами это прекрасно знаете!
— А ты глуп, оказывается! При тебе ни разу не упоминалась Корона Мира?
— Нет! Давай монету! Я уже и так много чего сказал!
— А нож под ребро не хочешь? Лебедь и так добр к тебе. Дарует жизнь. Что ты еще хочешь?
— Ах, ты, карлик паршивый! Да я же тебя!
Послышалась глухая возня, потом Малек взвыл и затих. Ну, конечно, же! Как сразу он не узнал голос Сухаря! Далеко забрался, не побоялся!
— Сиди спокойно, идиот! Твои глаза еще тебе пригодятся! За вами пойдут наши люди. До самого перевала. Постарайся быть рядом с королевой, чтобы ненароком ее не проткнули мечом. Кроме нее нам никто не нужен. Сделаешь дело — получишь все, о чем мы договаривались. Только не зарывайся, не дергайся зря! Любая ошибка выдаст тебя с потрохами!
— Ее постоянно охраняет слуга, — проворчал Малек, успокаиваясь. — И я думаю — не просто слуга. Он обвешан ножами, которыми владеет так, как никто другой из вашей дурной компании.
— Ладно, иди обратно. Как бы ни хватились тебя твои друзья, — захихикал опять Сухарь. — Будь осторожен.
— Заткнись.
Заскрипел снег. Малек вылез из-под корневища, встал на ноги и направился в сторону Егеря. Фарогар затаил дыхание. Не хотелось устраивать бой в темном лесу. Ватажник протопал мимо, так ничего и не заметив. Сухарь тоже не стал задерживаться. Он ушел в противоположную сторону, сильно пригибаясь к земле, словно его давила тайна. Оставшись в полном одиночестве, Егерь поспешил к стоянке. На ходу думалось плохо. Что делать с перевертышем, он еще не придумал. Убить и закопать под деревом — так храмовники поймут, что их затея провалилась, и тогда неизвестно, откуда ждать следующего удара. Оставить в живых — так это постоянно находиться под пристальным вниманием Лебедя. Лучше всего собрать их всех вместе и прихлопнуть одним ударом.
Удивительно, но фарогар успел первым дойти до костра; Малек где-то задержался, словно пошел обходным путем. Ватажник вышел из леса следом, но к костру не спешил, заметив Егеря сидящим.
— Где был? — не поворачивая головы, спросил он Малька.
— Да живот прихватило, — виноватым голосом стал оправдываться ватажник, но весь напрягся. — Сил терпеть не было.
— Идти сможешь?
— Почему нет? — даже обрадовано произнес Малек.
С первыми лучами солнца Егерь повел свой маленький отряд дальше, и уже через полторы лиги они вышли к долине, вольно раскинувшейся по обе стороны от голубой чаши дымившегося легкой дымкой озера. Стаи птиц, завидев людей, заголосили на разные лады и поднялись в воздух.
— Я еще столько птиц не видела! — восхищенно воскликнула Нисла и машинально вскинула арбалет.
— Здесь самая легкая дорога для кочевников, — Егерь первым очнулся от созерцания красоты и стал спускаться по мокрой от снега траве вниз по склону. — Отсюда можно идти берегом моря или ударить вглубь Континента. Действительно, патриканцы стали слишком беспечны.
Устраивать привал Егерь передумал из-за Малька. Где на них нападут храмовники? Он бы не стал тянуть время и ударил сейчас же, пока спускаются вниз. Если бандиты допустят, чтобы путешественники достигли Зубов и нашли хорошую для обороны пещеру — тогда Егерь ничего не понимает в затеях Лебедя. Взглянув на клыки гор, фарогар прикинул, что еще целый световой день шагать и шагать. Не успеют.
— Пойдем вдоль ручьев, текущих из озера, — пояснил следопыт. — Потом свернем на восток и быстренько направимся к горам. Лишний груз не выбрасывать, если даже будет тяжело! Смотреть в оба!