— Десять золотых, — буркнул толстяк, а сам нет-нет, отрывает взгляд от пола и смотрит на реакцию гостя.
Реакция оказалась неожиданной. Рука Егеря схватила хозяина за ворот кафтана и рывком перегнула через стойку.
— Слушай, умник, внимательно, — негромко, но с различимой угрозой в голосе сказал фарогар толстяку, распластанному на грязной поверхности словно лягушка. — Я прекрасно знаю, что, где и сколько нужно платить в Лебене. Однажды я переплатил, но там был смысл, а здесь не вижу ничего, за что пришлось бы отдавать кучу денег. Хочешь иметь дело с нюхачами[38]?
— Нет, благородный господин! — залепетал хозяин, заметно задыхаясь от душившего его ворота. — Этой напасти мне не пережить. Вы же знаете, что нюхачи ищут любой предлог наложить лапу на имущество честных людей… Устроит четыре золотых?
— Можно было и поменьше, — проворчал Егерь, но ворот отпустил. Постарался сделать довольное лицо. — Да ладно, считай, что это доплата за твое будущее усердие… честный человек.
— С превеликим удовольствием, — толстяк неуклюже раскланялся за стойкой, на что Нисла громко фыркнула.
— Как твое имя?
— Модо[39], — сверкнул глазами хозяин.
— Кто же назвал тебя так, сердешного? — откровенно ухмыльнулся Егерь.
— Спасибо папаше, — буркнул Модо. — Назвал младенца, а сам смылся в неизвестном направлении. Пришлось расхлебывать его шутку. Парни проходу не давали, чтобы не обозвать и надавать тумаков.
— Сменил бы имя.
— А зачем? Уже привыкли. Человек, ежели ему вдалбливать в голову каждый день подряд одно и то же, перестает замечать, какой он на самом деле… Есть у меня одна свободная комната, без клопов. Сам выводил!
— Приготовь ее. Через час придем. Да, обед подашь наверх. Надеюсь, у тебя кормят не тухлятиной?
— Как можно? — оскорбился Модо. — Все в наилучшем виде!
Егерь оставил на стойке один золотой в задаток, кивнул Нисле, и вместе с ней вышел на крыльцо.
— Ну и тип, — снова фыркнула девушка, поправляя сползающий с плеч лук. — Того гляди и прирежет.
— Не прирежет. У него на роже написано дрожать и подхалимничать. Не тот человек. Однако наш вид не ввел его в заблуждение. А его поганую руку, если она нырнет в мой карман, я отрублю с превеликим удовольствием.
Егерь не злился, а просто знал, что говорил. С такой публикой нужно держаться соответствующим образом, а то оставят в дураках, да еще и в спину смеяться будут. Он оглядел просыпающиеся улицы, и чтобы не выглядеть более чем странно в этот утренний час, не спеша спустился с крыльца и пошел по утоптанной тысячью ног дороге в самое сердце Лебена — на базарную площадь. В этом отношении провинциальный городишко ничем не отличался от других своих собратьев, будь они или в землях Протектората или в земле Оушн. На небольшом пятачке земли скапливалась большая масса народа, старающегося не столько продать товар, а сколько пообщаться, узнать последние новости, обсудить сплетни и домыслы, чтобы потом хорошо выпить или затеять рискованное дело. Именно здесь Егерь надеялся узнать о странных пришельцах, замеченных на побережье. Выпивка и блеск монет развяжет любой язык.
Вытоптанный людьми и скотом участок земли, предоставленный городской управой специально для торгов, представлял собой забавное зрелище. Место, где велась торговля, было огорожено многочисленными повозками, возле которых дымились костры, а из фургонов торчали босые грязные ноги, и доносился храп. Кое-где народ уже проснулся, и кто-то раздувал огонь из тлеющих углей, чтобы прогреть замерзшие за ночь конечности.
На путников глядели искоса, но без какой-нибудь вражды. Мало ли странного народа бродит сейчас по округе. Война сорвала многих с насиженных мест, и теперь не редкость встретить вооруженных до зубов пилигримов.
Егерь подошел к палатке, в которой сидела немолодая женщина, и, нахохлившись от холода и сырости, тянущейся с земли, грела руки над маленьким костерком. На длинном столе стоял бочонок в окружении деревянных кружек.
— Что продаешь, мать? — поинтересовался Егерь, усаживаясь за стол.
Нисла неодобрительно засопела, но присела следом.
— Если хочешь согреть кишки — то мое пойло тебе как раз подойдет, — простуженным голосом ответила женщина. — Рановато для покупателей-то. Да и на купца не похож.
— Не пытайся быть ведуньей, — улыбнулся Егерь, — а налей-ка лучше полную. Я тут посижу, пока туман не рассеется.
Хозяйка палатки плеснула ему в кружку темно-бордовую жидкость, пахнущую, к удивлению фарогара, вовсе недурственно. Смесь вишни и кисло-сладких ягод, растущих на склонах Красных Холмов, — сообразил Егерь, отпив глоток из кружки. Одобрительно кивнул.
— Чего приперся? — неожиданно рявкнула женщина и недобро сверкнула глазами. Егерь поперхнулся, но, проследив за ее взглядом, увидел на пороге палатки карлика в ветхом одеянии. Изо рта посетителя вырывался пар.
— Дай мне, Олия, кружечку твоего волшебного эликсира, — довольно грубым голосом, не уступающим хозяйскому, проговорил карлик и вдруг шмыгнул. — Промерз я до самых косточек, пока шел побережьем.
— Никто тебя не звал сюда, Сухарь! — отрезала женщина. — Проваливай, давай-давай! Знаю, что за твоей душонкой ни гроша!
— Иногда ты становишься очень злой, Олия, — укоризненно покачал головой карлик и протопал на коротких ножках до скамейки, подпрыгнул и сел рядом с Егерем. Нисла настороженно поглаживала лук.
— Девочка, я догадываюсь о твоих намерениях, — сразу вычислил принадлежность Нислы к слабому полу Сухарь и подмигнул. — Расслабься! Ничего я не подсыплю твоему дружку.
— Олия, налей еще одну кружку, — попросил с улыбкой Егерь.
— Да он же настоящий прохиндей! — Олия не остывала, но кружку наполнила. До самых краев.
Карлик быстро осушил ее и, крякнув от удовольствия, повеселел.
— Мир не обделен великодушными людьми! — он посмотрел на Егеря и подмигнул едва заметно.
— Откуда идешь, Сухарь? — Егерь полагал, что за бесплатную выпивку карлик обязан развязать свой язык. Мелкие детали в мешанине образов и в хаосе мыслей могут вывести на едва видимый след.
Карлик и не думал что-либо скрывать.
— Из Паунса. Я уже два месяца в пути. Пора искать берлогу на зиму. Вот думаю, Лебен подойдет для таких целей. Что думаешь, девица? Не скоротаешь со мной зиму?
— Перебьешься, — отрезала недружелюбно Нисла. — Допивай и проваливай!
— Женщины из одного теста вылеплены, — по-дружески, понизив голос, сказал Сухарь фарогару. — Стоит одной завестись — другая тут же подхватывает песню. А по тебе и не скажешь, что похожа на Олию.
— Вот еще! — фыркнула девушка.
— Закажи еще по одной, — поглядел карлик на Егеря донельзя усталыми глазами. — А потом разбежимся по разным углам.
— В Паунсе тихо? — фарогар подал знак Олии, дождался, пока она наполнит кружку, и только потом пододвинул ее к карлику.
Сухарь уже не спешил и смаковал каждую каплю напитка.
— Корабли Морской Гильдии уходят в море, нагруженные под завязку. Но куда бежать? Некуда! По ту сторону Драконьих Зубов их не ждут.
— Патриканцы наступают?
— Пока я вижу, что наступило затишье, воин, — карлик охватил Егеря цепким взглядом. — В Берге сколачивают ополчение.
— Много заметил?
— Достаточно. Кроме глаз у меня есть еще уши и быстрые ноги. Это помогло мне вовремя исчезнуть из города.
— А что еще?
— А ничего, — хихикнул карлик. — Что это ты вдруг стал интересоваться чужими делами?
— Ищу кое-кого, — Егерь положил на стол одну золотую монету. — Думал, дорога свела тебя с интересными людьми. А ты, оказывается, все время от чего-то или от кого-то убегаешь. Ладно, пошли мы… Не мое дело.
Со скучающим видом фарогар вышел из-под навеса. Нисла многозначительно посмотрела на Сухаря, но ничего не сказала, и покинула палатку следом. Торговый люд просыпался. Со всех сторон слышался гул голосов. Где-то остервенело лаяли собаки, мычали коровы. К Олии потянулись ранние выпивохи.
За рукав Егеря осторожно дернули. Он оглянулся, но никого не увидел. Только после повторного подергивания, более настырного, воин догадался посмотреть вниз. Карлик, насупившись, переминался с ноги на ногу.
— За угощение, конечно, спасибо. Это к тому, чтобы ты не считал меня скотиной. Ты ищешь чужаков?
— Не нарывайся на неприятности, — предупредил его Егерь.
— Да их у меня на хвосте десяток, — беспечно махнул рукой собеседник. — Обо мне не переживай.
— Какой заботливый и вежливый карлик, — язвительно сказала девушка.
Сухарь пропустил мимо ушей колкость, и так как Егерь пошел в сторону базара, засеменил рядом, смешно передвигая ноги.
— Ты можешь мне сказать что-то важное?
— Я же не зря брожу по Континенту, — обиделся Сухарь.
— Докажи.
— Семь храмовников Агведы торчат в Лебене уже трое суток, — торжественно заявил карлик. — А ты не из их шайки, парень. Так? Тебе нужны они?
— Да я об этом знал вчера, — нарочито лениво ответил Егерь, внутренне насторожившись. — Мимо, Сухарь.
— Хм, ладно. Ты знаешь, с кем я шел из Паунса в Лекс? Догадаешься?
У Егеря часто забилось сердце. Он каким-то образом почувствовал, что сейчас скажет недомерок. Нужно только сдержаться, не показывать, насколько важна весть о чужаках.
— С кем? С бродячими артистами, наверняка, — придав голосу равнодушие, ответил следопыт. — Их сейчас развелось великое множество.
— Ага! — хитрая бестия поняла, каким образом можно было заинтересовать Егеря. — С тебя пять золотых реалов! Гони монеты!
— Успеешь, — отрезал фарогар. — Первым делом я хочу услышать от тебя интересную историю.
— Задаток — два реала! Чтобы не передумал оплатить за важную весть, — продолжал торговаться карлик.
— Позволь, я проткну его поганый рот стрелой! — возмутилась Нисла и ловко взяла лук наизготовку. — Это же грабеж!
Егерь сделал властный жест рукой, и девушка опустила лук, ворча под нос проклятия, которые обрушатся на наглого коротышку после того, как он отойдет от них на пару шагов.