— Значит, тебе больше не нужно пытаться соблазнить его? Теперь твой план можно отменить, твой муж и так останется с тобой, Даниэль! В чем же беда?
— Но я хочу!
Мей едва не рассмеялась:
— Ты уверена, что готова к этому шагу, дорогая?
Даниэль вскинула подбородок, серьёзно поглядев на сестру:
— Милая моя, я знаю толк в этих делах, это раз, и все! К чему там готовиться? Беренис, я сама слышала так и говорила: — он меня так прихватил, что я и опомниться не успела, как все закончилось! Это я выдержу. Попрошу только хватать так, чтоб не придушил…
Мел, закатила глаза. Она склонилась к её уху и, приставив ребром ладошку, жарко зашептала. По мере наполнения её светлой головки подробной информацией, глаза Даниэль все больше расширялись от ужаса.
— Черта с два я позволю ему вытворять такое!!!
Две бесшумные тени крались меж деревьев, и он, следовал за ними, продираясь, как медведь сквозь чащу. Хьюберт зло растрепал руками волосы, стряхивая липкую паутину, в которую влетел, торопясь за незнакомцами в накидках.
— Проклятье! К чему вся эта конспирация?! — барон неистово раздвигал упругие ветви, которые потом, словно в отместку, хлестали его по спине, да ниже пояса.
Ещё с утра, в его окно влетел камень, обмотанный смятым листом бумаги, да перевязанный куском грубой нити. Он поднял его, благо упавший на мягкий ковёр, и не повредивший вещей в комнате. Хью удивлённо оглядел это грубое послание, и, поджав губы от негодования, стал разматывать нить, удерживающую бумагу. Листок при этих действиях все равно порвался, и барону пришлось складывать ошмётки, пытаясь разобрать написанное. Ему велено было явиться к лесу, одному, ровно через час, а затем следовать за теми, кто придёт за ним. Ни подписи, ни объяснений!
Хью чертыхнулся, разрывая странное письмо на мелкие куски. Кому понадобилось вызывать его таким образом? Но скука одолела его окончательно, и он, последовал указаниям, теперь носясь по лесу за двумя ненормальными!
Ещё немного, и он достиг окраины леса, оказываясь невдалеке от знакомой реки. Пройдя быстрым шагом по её берегу, барон не отставал от своих провожатых. Почему нельзя идти рядом, и говорить, как и положено среди достойных людей?! Но, конечно же, достоинством тут и не пахло, чем дальше он шёл, тем более знакомой была земля под ногами. Вот и огромный разделительный камень, указывающий, что земля старика Голлагэра осталась у него за спиной.
Теперь он топтал владения вредной девчонки! Барон остановился, опираясь на одну из прохладных сторон валуна, не освещённую жарким солнцем, всем своим видом показывая, что просто отказывался идти дальше. Незнакомцы в капюшонах почуяли это, словно собаки поведя головой, и сами остановились.
О чем он вообще думал, погнавшись за ними, с парой кинжалов за пазухой? Но почему-то сам был уверен, что здесь, у Тендервиля, находясь под высокими ветвями, был в безопасности. Барон поднял голову, вглядываясь в богатую зелёную листву, но ничего не увидел, только буйствующую природу.
— Я не сделаю и шага более, если мне не объяснят, какого черта здесь происходит! — Хьюберт сложил руки на груди, тряхнув своими огненными кудрями.
Терпение его исчерпалось. Он краем глаза видел, как один из незнакомцев, одёрнув сильнее капюшон, метнулся в лес, скрываясь ненадолго. Второй остался, стоя так воинственно, словно и в самом деле смог бы его остановить, реши барон скрыться, пока его дружек побежал за тем, кто его так бесцеремонно вызвал сюда.
— Ещё долго? — нормандец быстрым движением руки сорвал высокую травинку, и принялся жевать её край, зажимая его зубами.
Мужчины показались совсем с другой стороны, неожиданно для него. Хьюберт оглянулся, глядя на второго, богато одетого мужчину, скрытого накидкой, но когда полы её распахивались при быстрой ходьбе, они не скрывали его одежд. Подойдя к нему, и останавливаясь на расстоянии трёх шагов, мужчина скинул капюшон. Он замер, высоко приподняв свой подбородок, сверкая глазами, и очевидно ожидая, что Хьюберт то ли кинется к нему с радостными объятиями, толи падёт ниц, от созерцания столь великолепного явления, но барон только сплюнул пожёванную горькую траву, и продолжил ждать действий этого странного человека.
Губы барона изогнулись в презрительной усмешке, как только он догадался, кто перед ним предстал. Дядюшка Ральф отступил на шаг назад, словно пытаясь лучше его рассмотреть. Хьюберт терпеть не мог такого, и решил быстрее покончить со странной встречей:
— Говори, если пришёл!
Ральф снисходительно улыбнулся, словно перед ним был горячий юнец, и барон понял, что свернёт его шею раньше, чем мужчина, наконец, заговорит.
— Буду предельно краток.
— Вот уж буду премного благодарен! — без промедления ответил Хью.
— Не сомневаюсь в этом, иначе бы я тут сейчас не стоял! — Ральф заложил руки за спину, сцепляя их в замок.
Он прихрамывал, и негодовал от того, что рука по привычке не могла опереться на любимую трость. Он заказал другую, но все внутри него клокотало при одном воспоминании, о нормандце, посмевшем сломать его любимицу…
— У меня к вам предложение, барон Хьюберт. Оно, несомненно, вам понравиться.
— Говори же! — Хьюберт напрягся, привычно чуя опасность.
— Мне известно о цели вашего визита на земли Тендервиля, барон. И, скажем так, мне было бы гораздо выгоднее завершение этого деликатного вопроса в вашу пользу.
— Говори проще, чёрт! Ты вознамерился содействовать мне?! С чего это вдруг?
— У меня есть свои причины желать барону Райану почить безвременно…
— Что?.. — воин решил, что ослышался, поперхнувшись словами.
Почить безвременно?! Этот саксонец с ума выжил?! Он проделал весь этот путь, чтобы сказать ему, что желал смерти его товарищу?! Руки Хью уже потянулись к нему, но он быстро спрятал их за спину, принимая безмятежный вид, он просто обязан был дослушать этого жалкого мерзавца.
— Я понимаю ваше удивление. Несколько неожиданно получить подобную поддержку, но моя дорогая племянница, леди Даниэль, обожаема мною как родная дочь. Я не могу не проявить беспокойство, по поводу её будущего…
А так же богатому приданному! Хью судорожно выдохнул. Жалкий, жалкий актёр!
— Значит, даже не зная меня, ты, посчитал, что я стану лучшей партией для твоей девчонки, Ральф? — он издевался, но дядюшка казалось, пребывал в отчаянии, раз не замечал этого.
— Я уже высказал своё мнение по этому вопросу, нормандец! — он повысил голос, и медная бровь Хью взлетела вверх. Вот оно истинное лицо! Что за змея?!
— Твой план, Ральф!
— Вы убьёте своего соперника, барон. Тогда вы сможете рассчитывать на полную победу. Иначе от Райана вам не отделаться. Этот нормандский пёс зубами вцепился в подол девчонки, и его не выманить иначе, как на поединок!
— Поединок, значит?.. — Хью прикрыл глаза, считая про себя. От дядюшки разило перегаром, и он понял, что ничего разумного не добьётся. Он услышал достаточно! Теперь нужно было быстро соображать. Хью порывисто пригладил волосы, и повернулся к реке, он просто не мог больше глядеть на этого человека.
— Через день, старый черт Голлагэр намерен нанести визит в Тендервиль, — резкий голос нормандца сквозил холодом, но Ральф лишь слышал то, что желал.
— Вы будете с ним?
— Я буду с ним! — Хью закипал.
— Где именно произойдёт встреча, барон? — Ральф подступил к нему, но Хью отодвинулся, брезгливо дёрнув плечом.
— Естественно в замок нас не впустят, особенно, когда Райану доложат о моем присутствии. На спуске с рощи, перед мостом. Полагаю, все произойдёт именно там! — теперь ему оставалось убедить Голлагэра остановиться в указанном месте, проклятье!
— Мои люди подстрахуют вас, барон.
— К чему это?!
— Вдруг, рука дрогнет… — Ральф закутался в накидку, снова накидывая капюшон, — рад был знакомству, Хьюберт!
Он, гордо держа осанку, пошёл обратно к лесу, подзывая своих людей.
— А я то, как рад…
Глава 40
Он долго стоял и смотрел на своё отражение в большом зеркале. Мысли хаотично носились в его светлой голове. Гай, то порывался смеяться, то проглатывал подкативший к горлу комок, сдавливающий его. Потом просто не видел ничего вокруг. Ещё час назад, отворив двери в комнату хозяйки, он по очереди выдвигал все ящики её комода, ища нужный предмет.
И вот теперь, его рука судорожно сжимала ножницы.
«Потому, что я люблю её…» эти слова не выходили из головы молодого человека с тех самых пор, когда нормандец прокричал их на заднем дворе. Значит, его маленькая госпожа теперь имеет своего личного Ангела Хранителя. Он же более не мог оставаться в этом доме, освобождая место для настоящего хозяина. Его место теперь было среди верных солдат барона, и придётся ночевать с ними в жаркой казарме…
Гая от отвращения передёрнуло. Но, ничего не поделаешь, это дом его хозяина. И он его вассал. Телохранитель поднял руку с ножницами, и стал отрезать свои волосы. Одна за другой, блестящие золотистые пряди падали к его ногам, укрывая сапоги и пол. Когда он закончил, они падали на его глаза, короткими неровными прядями. Глядя в зеркало, он холодно произнёс:
— Не заставляй меня, их вновь отращивать, варвар, или однажды, я сплету из них, для тебя верёвку!
Он глянул на кусок розового мыла у умывальника, и зло ухмыльнулся.
Ральф устроился у погасшего камина и долго глядел на него, выстукивая хаотичный ритм своей новой тростью. Полностью покрытая затейливым орнаментом, выполненным из серебра, чёрная, она была великолепна. Барон покрутил её в руках, пристально разглядывая, словно пытался увидеть что-то скрытое между сверкающими завитками.
Адела бесшумно выглянула из столовой, намереваясь собраться с духом, и заговорить с мужем по поводу дочери. Негоже девушке оставаться так долго, вдали от родного дома! Она понимала, что в этих стенах ей тоже не было покоя, но варвары, увёзшие её с собой, не внушали леди Аделе ни малейшего доверия. Она в душевных метаниях прижала руки к груди, и выступила на свет, но нога её так и замерла, не сделав следующего шага, поскольку опережая хозяйку дома, в зал вошли двое мужчин.