и батальона.
– Дитрих, прими командование группой "Хоплитов".
– Задача, командир?
– Выдвигаемся к точке эвакуации!
Долгий день угас, багряные сумерки незаметно перетекли в освещенную многочисленными пожарами ночь.
На небе робко помаргивали звезды, периодически рисунок незнакомых созвездий застилали то клубы дыма, то белесые туманные разводы.
Под призрачным покровом ночи двигались сотни машин. От активных сигнатур рябило в глазах, и адмирал Липатов, понимая, что машины батальона, пережившие удар ракетного носителя, станут маскироваться под "дружественные силы", оставил тщетные попытки прояснить оперативную обстановку.
Для него дальнейшее развитие событий уже не оставляло сомнений и не вызывало вопросов.
Ковровая бомбардировка, по сравнению с которой залп "Титана" покажется легким ласковым шлепком, каким награждает свое дитя любящий родитель.
Нет, теперь вам уже не выкрутиться, не ускользнуть, - с несвойственным болезненным злорадством думал адмирал.
Внезапный доклад заставил его вздрогнуть:
– Истребители групп барража вступили в бой со штурмовыми носителями Альянса!
Проклятье… Липатов вновь находился на грани нервного срыва, за последние двенадцать часов он выдержал столько неожиданных, болезненных ударов, что впору было сойти с ума.
– Приказ "Триану" - старт всех подразделений немедленной готовности!
Конвойный носитель в окружении корветов двигался на солидном удалении от флагмана, но адмирал все же сумел рассмотреть на экранах обзора, как обшивка "Триана" начинает искриться многочисленными колющими точками запусков.
Все штурмовики и аэрокосмические истребители флота были брошены Липатовым в прорыв, с целью во что бы то ни стало уничтожить штурмовые носители Альянса, не дать им подобрать серв-машины до того, как крейсер "Элиот" нанесет решающий удар.
Облака
Эфемерные замки на границе дня и ночи.
Выше - звезды, серп зари, очертивший сияющий полукруг, ниже - вязкая сгущающаяся тьма, в которой пятнами багрянца разливается зарево пожаров, вспыхивают и гаснут огоньки, отражая ритмику очагового боя.
…
– Мы потеряли стартовавшие "Нибелунги"!
Липатов вздрогнул.
Он устал. Взгляд адмирала, скользящий по суммирующим голографическим мониторам, утратил ясность, предельное напряжение моральных и физических сил давало знать о себе приступами раздражительности.
Он до сих пор не видел конечной цели акции противника.
Мог ли он, еще вчера, хотя бы помыслить, что отдельное взятое подразделение, пусть даже оснащенное новейшими образцами техники, будет держать в напряжении все дислоцированные в системе Анкора силы?
Конечно, нет, но факт остается фактом - половина инфраструктуры планетарных баз лежит в руинах, потери среди орбитальной группировки и сервомеханизмов наземного базирования исчисляются тысячами единиц безвозвратно утраченной боевой техники, а треклятый серв-батальон продолжает наносить удар за ударом, он неуловим, будто призрак, - даже сейчас на суммирующих экранах тактической системы нет ясности. Сигнатур полно, но где гарантия, что часть из них не являются генерацией маскирующих систем противника?
Куда исчезли семь стартовавших со дна океана штурмовых носителей Альянса?
Время крайних мер.
– Истребителям вести поиск в воздушном пространстве. Штурмовики прикрывают зону низких орбит. Всем сервомеханизмам наземного базирования - организовать взаимодействие, для прочесывания материка после орбитальной бомбардировки!
Иного способа раздавить вражеское подразделение он не видел.
Борт крейсера "Апостол".
Адмирал Купанов нервно мерил шагами боевой мостик.
Он злился, недоумевал, но повлиять на ситуацию не мог. Что за абсурд? Адмирал видимо привык иметь дело с машинами, последние пять лет тотальная кибернетизация флота уже стала явлением повсеместным, привычным, машины шли в бой и выполняли задания точно, безропотно, не оглядываясь на процент собственных потерь.
Теперь же тщательно спланированная и блестяще осуществленная на первом этапе операция вышла из-под контроля, из-за нежелания горстки людей умирать.
Адмирал заранее учел этот фактор, он знал - они станут драться, но не думал, что так умело и отчаянно.
Проклятье… Он тратил огромные энергоресурсы на получение данных из системы Анкора, шли минуты, затем часы, а бой на поверхности планеты все не утихал, серв-батальон маневрировал, ускользая от противника, и вновь наносил удар за ударом, но не там и не так, как рассчитывал адмирал.
В конечном итоге мой план еще не провалился. - Тяжело размышлял он, просматривая последние данные, полученные от наводнивших пространство системы Анкор микродатчиков. - Шмелев начал атаку на вторую по величине и значимости базу РТВ региона. Купанову было ясно - осуществляется отвлекающий маневр, машины, ушедшие на штурм укрепленных районов, не относились к новейшей модификации техники, какой оснащен батальон Шмелева.
Однако противнику то неведомо, он не разгадает ложный характер атаки или разгадает, но слишком поздно… Знать бы что конкретно задумал комбат.
Сколько еще можно держать эскадру в готовности к гиперпрыжку?
От силы пару часов - мысленно ответил на собственный вопрос адмирал.
Что же делать? Ждать в надежде, что крейсер Колоний все же изменит параметры орбиты, ведь наземные силы обороны уже изрядно потрепаны, а второй по величине производственно-технический комплекс, - достойная цель, чтобы защищать его.
Еще час…
А если он не уйдет из зоны высоких орбит?
Проклятье… Лучше бы я послал туда машины… - раздраженно подумал адмирал, грузно опускаясь в противоперегрузочное кресло.
Ноги гудели от многочасовой ходьбы по боевому мостику.
Если через час ситуация радикально не измениться мой план окончательно рухнет.
Купанов даже не подумал о том, чтобы попытаться рискнуть атаковать крейсер колоний силами эскадры.
Он, как и другие, отчаянно трусил перед установкой "Свет", и свою жизнь ценил очень дорого. Нет, в крайнем случае он на время откажется от далеко идущих амбиций, но совать свою голову между молотом и наковальней - увольте.
Через минуту, когда отяжелевшие веки адмирала уже начали самопроизвольно закрываться, он вдруг услышал долгожданный и тревожный предупреждающий сигнал.
…
– Павел Петрович, хорошие новости!
Купанов обернулся, ожег офицера разведки флота усталым взглядом покрасневших глаз.
– Докладывай.
– Подтверждена подвижка эскадры противника. Крейсер "Элиот" вышел в зону низких околопланетных орбит. Дополнительный анализ данных, полученных от наномашин, указывает на полную беззащитность группировки вражеских кораблей. Ракетный носитель "Титан" произвел массированный залп по планете, конвойный носитель "Триан" выпустил в направлении Анкора резервные группы штурмовиков и аэрокосмических истребителей. Таким образом, учитывая что "Титану" необходимо четверть часа на перезарядку тяжелых противокорабельных ракетных установок, немедленная атака нашего флота не встретит серьезного сопротивления.
– А фрегаты, корветы?
– Два фрегата эскадры повреждены попаданиями "Пилумов". Корветы в данный момент организуют построение прикрытия, но их заслон не устоит перед атакой сил флота. К тому же произведенный с поверхности Анкора массированный запуск тяжелых ракет вновь выбил два сегмента планетарной обороны. Именно эту "дыру" адмирал Липатов пытается сейчас залатать, передислоцируя крейсер.
Выслушав доклад, Купанов понял: его час настал. Серв-батальон выполнил поставленную перед ним, но не озвученную вслух задачу - довел ситуацию на Анкоре до критической черты, когда, по мнению командования противника, для ликвидации очагов вторжения стали хороши все средства.
– Приказ по флоту: минута на подготовку гиперсферного прыжка. - В голосе Купанова прорвались металлические, торжествующие нотки. - Загрузить план операции в тактические системы кораблей.
…
В тактическом отсеке "Апостола" командир корабля повернулся к внезапно заработавшей тактической системе штаба флота.
Бегло просмотрев план предстоящих действий, он нахмурился.
Запрещалась атака на крейсер "Элиот".
Адмирал уже не скрывал своего явного намерения захватить флагман противника. По представленному Купановым плану к крейсеру, под прикрытием истребителей направлялись десантно-штурмовые модули с сервомеханизмами на борту.
Все бы ничего, но анализ данных указывает на готовность "Элиота" к началу орбитальной бомбардировки материка. Если по крейсеру не ударить немедленно, сразу по выходу флота из пространства гиперсферы, то серв-батальон погибнет.
Цена, которую был готов заплатить адмирал за попытку захвата аннигиляционной установки "Свет". Александр фон Ребен читал ситуацию, но не мог ее изменить.
Что реально даст его протест, когда таймер уже отсчитывает последние секунды перед гиперпространственным переходом, а операция расписана буквально по минутам?
В случае успеха Купанов не станет оглядываться на такие мелочи как "дружба" - сотрет в порошок за неповиновение приказу, ну а если план адмирала по какой-то причине рухнет, то протест командира "Апостола" автоматически сделает его крайним…
Паскудная ситуация…
Фон Ребен был человеком действия. У него оставалось в запасе еще несколько минут, пока крейсер совершает рывок через аномалию космоса.
Задействовав защищенный канал связи, он отдал несколько исчерпывающих приказов группе резерва, которая подчинялась только ему.
Все что он мог сделать для спасения серв-батальона.
Анкор. Низкие околопланетные орбиты.
22 часа 25 минут…
Крейсер "Элиот" вышел на орбиту бомбометания.
Адмирал Липатов уже не всматривался в экраны, он устало сидел в кресле, предаваясь мрачным мыслям.