Оценив ширину ущелья, он в дополнение к лазерным установкам, составляющим основу вооружения "Беркута", касанием сенсора выдвинул на вторичных оружейных пилонах два подвесных орудия.
Предосторожность не лишняя, учитывая, что серв-соединения противника в прошлый раз ускользнули от преследования где-то поблизости.
В ущелье, не смотря на полдень, царил сумрак.
Отвесные стены скал сходились так близко, что местами приходилось буквально протискиваться между ними, оставляя царапины на бронированных кожухах. Места для засады - лучше не придумаешь, единственное, что успокаивало - над головой нет карнизов, способных выдержать вес "Фалангера" или "Хоплита".
Слишком узко. - Мысленно рассуждал Рокотов, продвигаясь вперед. Для серв-машин выгоднее организовать засаду на краю плато.
Он не испытывал ни нервного напряжения, ни морального подъема сил. Ежедневная рутина изматывала, организм как будто привык к сложной ритмике боевых действий, мобилизуясь лишь в минуты опасности.
Единственное, что не тускнело, не истиралось в памяти, не отодвигалось на второй план сознания - ненависть к "Одиночкам" - исчадиям высоких технологий, выпущенными, будто джин из бутылки, с единственной целью - убивать.
Конечно, Андрей слышал и иные мнения. Он знал о том, что модули искусственного интеллекта в своем большинстве хранят частицы сознания погибших пилотов, но фрагментированные, чаще - уродливые, искаженные гибельным безумством боя, обрывочные, отравленные ощущениями травматического шока мысли, сохраненные в искусственных нейросетях "Одиночек" не выглядели для Рокотова аналогом человеческих чувств.
Безумцы, развязавшие войну и не дающие ей угаснуть, пошли на такую меру, как копирование нейромодулей, с матрицами сознания наиболее опытных пилотов, которые кроме прочего, потеряли человечность, обезумели, и… ушли в тираж, инфицируя сотни боевых машин своим бесспорным одобрением идеи геноцида колоний.
Ненависть, не угасающая в груди Андрея, не имела ничего общего с жестоким коварством и холодной расчетливостью "Одиночек". Истоки его чувства следовало искать на запрошенных радиоактивным пеплом равнинах родной планеты, среди почерневших, обугленных стволов дерева Бао…
Тяжелые мысли. Они выжигали душу, практически не оставляя надежды на будущее. Да и наступит ли оно? Рокотов силился, но не мог представить, что настанет день и все закончиться, раз и навсегда.
Нет, наверное, такое невозможно. В сознании при мыслях об окончании войны воцарялась звенящая тишина, - он тоже был поражен всеобщим безумием, выросший на войне, отдавший ей свое детство и юность, Андрей не представлял, что станет делать, когда вдруг ему скажут - все, ты больше не должен подниматься в рубку "Беркута" и рисковать жизнью.
Тяжелые и навязчивые раздумья не мешали ему контролировать десятки полуавтоматических подсистем, внимательно следя за показаниями сканеров.
До выхода из ущелья оставалось метров четыреста, стены каменной теснины начали понемногу раздаваться в стороны, под ступоходами машины рассыпались в пыль мелкие обломки скальных пород, еще немного и восстановиться связь с машиной Сая.
Сигнал тревоги прозвучал негромко.
Андрей мгновенно отреагировал на предупреждение - боевой сканирующий комплекс на доли секунды зафиксировал меж каменных глыб, застывших на краю плоскогорья, бледную, едва различимую сигнатуру "Фалангера", но даже такого мимолетного предупреждения достаточно для пилота, не питающего никаких иллюзий относительно противника: во-первых, сканеры фактически никогда не ошибаются, значит там действительно притаился тяжелый сервомеханизм, возможно не один, во-вторых, пренебрегать пусть размытой, неявной и зафиксированной лишь на доли секунды сигнатурой Рокотов бы не стал, - недооценивать противника худшая из черт пилота, обычно ведущая к гибели.
Связь?
Сай не отвечает, он все еще в "мертвой" зоне.
Сейчас подадим сигнал звуком.
Палец Андрея соскользнул на бугорок сенсорной гашетки, взгляд, указаниям которого следовала как система наведения, так и сканирующие комплексы "Беркута", внимательно неторопливо прошелся по нагромождению каменных глыб.
Шаткое равновесие, - подметил Андрей. Палец, машинально поглаживающий выступ гашетки, чуть сильнее надавил на бугорок, и левое орудие отозвалось длинной очередью из семи снарядов.
Яркие всплески пламени разрывов легли под основание глыб, срывая искусственную лавину.
Действия Рокотова продуманные, выверенные и спокойные, преследовали две цели, - во-первых, обрушить многотонные обломки скал, которые противник мог бы использовать в качестве поражающих элементов, устроив обвал в выгодный момент, когда "Беркуты", поднимаясь по руслу, пройдут под самой кромкой плато, во-вторых серя разрывов, срывающиеся каменные глыбы и град образовавшихся осколков, вкупе со взрывными волнами неизбежно нарушат работу маскирующих полей.
Действительно, фантом-генераторы, укрывающие от посторонних взглядов боевое звено серв-соединения Альянса, дали секундный сбой, - Рокотов отчетливо увидел "Фалангера" и двух "Хоплитов" на реверсе сервомоторов отпрянувших от края плато. Запланированная ими внезапная атака сорвалась, теперь противники осведомлены друг о друге, но у Андрея оставался козырь - Сай получил предупреждение, однако его машину все еще скрывала разделяющая два русла перемычка горных пород.
Пусть считают, что я один. Главное связать их боем, сконцентрировать внимание "Одиночек" на себе, а там Сай разберется с ними.
Резко увеличив мощность серводвигателей, Андрей рывком вывел Беркута в "мертвую зону", под обрыв, где клубилась пыль, поднятая обвалом. Теперь его смогут атаковать только "в лоб" с направления высохшего русла.
Он двигался среди быстро оседающей каменной пыли, в полной готовности открыть огонь, но противник не появлялся.
Обычно "Одиночки", зафиксировав цель, не отпускают ее, особенно когда на их стороне явный перевес в численности и огневой мощи, но на этот раз все происходило иначе. Потеряв выгодную позицию, серв-машины противника не пошли в атаку, а отступили вглубь плато.
Подниматься будет сложно, особенно на отрезке последних пятидесяти метров. - Мгновенно прикинул Андрей. - Они держат под прицелом русло, и ждут, пока я сам проявлю инициативу…
Мысли вихрем промелькнули в рассудке, выражаясь в действии: пальцы левой руки соскользнули с гашетки лазерных комплексов, охватив манипулятор управления прыжковыми ускорителями.
Других вариантов он не видел. Конечно, тратить запас реактивного топлива в самом начале патрулирования, когда впереди сложный маршрут, пролегающий по горной местности, невыгодно, но подниматься по руслу, оправдывая ожидания противника - просто глупо.
Реактивные ускорители "Беркутов" выгодно отличались по своей конструкции от аналогичных устройств, разработанных ВПК Альянса. Им не требовалось время на предварительную продувку сопел, тяга включалась моментально, за пару секунд развивая усилие, способное поднять шестьдесят тонн брони, электроники и механизмов на стометровую высоту.
Пилот при подобных маневрах испытывал жесткие перегрузки, но Андрей хорошо справлялся с подобными нюансами боя, он еще ни разу не терял сознание, хотя удержать концентрацию внимания на целях, выполняя прыжок, удавалось далеко не всегда.
Не собьют. Не успеют. - Он мысленно видел короткую траекторию прыжка и ясно представлял последовательность дальнейших действий.
В следующий миг "Беркут" Рокотова озарился ярчайшим пламенем, рвущимся из дюз прыжковых ускорителей, перегрузка вдавила пилота в кресло, так, что перехватило дыхание, но руки не ослабли, он приземлил машину точно в десяти метрах от обрывистого края плато; ступоходы серв-машины высекли снопы искр, и тут же разрядились оба подвесных орудия, прошивая пространство длинными, веерными очередями.
Впустую.
Взрывы лишь взметнули тонны каменной крошки, серв-машины противника словно растворились, но, оглядевшись, Андрей моментально понял, - они за выступом каменной гряды, пересекающей плато.
Непохоже на поведение "Одиночек". Рокотова насторожил тот факт, что по нему не было произведено ни одного ответного выстрела. Машины противника придерживались необычной тактики, вновь задействовав фантом-генераторы.
В прятки играть вздумали? - В душе уже всколыхнулась муть многолетней ненависти, рассудок, попавший в тенета боя, жил категориями схватки, каждая мысль вела к определенному действию, и неважно, что планируют сейчас искусственные интеллекты боевых машин, - он все равно вступит в бой, - даже явное отставание машины Патрика Сая и расклад "три на одного" не смущали Рокотова.
Бывало и хуже. В подобные мгновенья воспоминания били из глубин памяти, словно шальные пули, раня насмерть.
…У адмирала Игоря Рокотова не было ни жены, ни детей. Легендарный пилот (ныне командующий вторым флотом Свободных Колоний) многого не успел в своей жизни, война отобрала у миллиардов людей право полюбить, создать семью…
Андрей стал его сыном, когда сам потерял родителей: они погибли при ядерных бомбардировках, а он остался один в стылых бункерах подземных убежищ Дабога.
Тот холод въелся в разум, он каждый раз в преддверии схватки, будто замораживал душу, ведь пятилетнему мальчонке только чудом удалось выжить, - не забреди случайно Игорь Рокотов в считавшийся необитаемым бункер, Андрей просто погиб бы от голода и холода.
Не всем повезло так, как ему. И стиснув зубы, он жил за всех, за всех дышал, за всех ненавидел…
В семь лет, когда отец приступил к формированию первого регулярного подразделения из эвакуированных с Дабога серв-машин, Андрей впервые самостоятельно сел в кресло пилот-ложемента, а в пятнадцать - принял свой первый бой.
Сейчас ему исполнилось двадцать пять, но в душе Рокотов иногда ощущал себя стариком. Крепким жилистым стариком.
…Ну, где вы?
Секунды на сканирование и вот он результат: сбойный генератор маскирующего поля выдал дислокацию "Фалангера" - серв-машина противника действительно затаилась за скальной грядой, наискось пересекающей плато.