Вдох.
С силой оттолкнуться от пола и рыбкой нырнуть вперед — с целью пролететь через весь Форт и приземлиться в левом коридоре на руки, чтобы потом уйти в перекат.
Задержка дыхания.
В животе замирает ком — время будто растягивается, и Ник видит удивленные лица воинов, вооруженных копьями. Испуганные лица женщин, волочащих за собой радостную ребятню. Группу местных в темных плащах, смотрящих на него с самой настоящей ненавистью и целящихся в него из серебряных пистолетов.
«Как я мог забыть про недовольных… — с горечью подумал Ник, волевым усилием уплотняя жемчужную пленку. — Дебилы, блин!»
Практически синхронный залп и десятки смертоносных алых лучей вонзаются ему живот и грудь, в клочья разрывая защиту и впиваясь в тело раскаленными иглами.
Ник в тумане вытянул руки вперед, не увидев, а почувствовав стремительно приближающуюся землю. Почувствовал, как колени врезались во внутреннюю стену, что-то резануло по голени и больно ударило по стопам.
Левая кисть оперлась неправильно и хрустнула под тяжестью тела, а Ник, вместо элегантного переката, повалился вправо, вонзаясь плечом в такой твердый пол левого коридора.
Ключицу и плечо резануло болью, следом последовал удар головой об землю и, неожиданно, толчок в поясницу.
Судорожный вдох отбитыми легкими.
И… Ник сворачивается в клубочек, не в силах больше терпеть боль в животе и груди. Последнее, что он увидел перед тем, как прикрыть голову левой рукой — были десять горящих алым крысиных глаз.
Глава 18
По закрытым глазам стегнул освежающий поток воздуха, а порыв ветра с силой толкнул его вверх.
Чуть сзади и сбоку послышалось мурлыканье Коти, и в воздухе запахло озоном.
И, неожиданно для Ника, он ощутил нить родства, ведущую куда-то далеко-далеко, и в ушах раздался требовательный голос дяди: «Ты чего разлегся, племяш? А ну подъем!»
Поодиночке каждое из этих событий вряд ли как-то повлияло на Ника, но все вместе они оказали ошеломительный эффект.
Мгновенно вспомнив, где он оказался, Ник усилием воли провалился в сатор, замедляя течение времени ещё больше и потянулся к Муладхара-чакре. Щедро зачерпнув оттуда энергии, он почувствовал, как в груди возникает ярко-белый шар, в центре которого вспыхнула новая мантра: «Со-Хам»
— Со! — Ник со свистом вдохнул в себя удивительно свежий воздух, представляя, как в руке появляется Зелье Исцеления.
Невыносимо долгая секунда, в течение которой в руку впились крысы, рвя мясо своими острыми как иглы зубами.
— Хам! — вокруг него разошлась волна жемчужной энергии, отбрасывая крыс назад и вселяя силы в союзников.
Сам Ник, щелкнув пробкой, опрокинул зелье в рот и только после этого открыл глаза.
Вокруг него, как в замедленной съемке, летели во все стороны здоровенные — Нику по колено — крысы. Летели медленно, с трудом продираясь сквозь вязкий воздух. А перед Ником, кружился в смертельном танце… Командор астральной стражи Лапис Дэ’Грани.
Воину, казалось, было плевать на вязкость времени и неподатливость воздуха. Его движения были скупы и точны, стремительны и смертоносны.
Полыхающий двуручник в его руках порхал словно перышко, рассекая крысам жилы, вспарывая животы, вскрывая глотки.
Дэ’Грани целеустремленно двигался по широкому кругу, оставляя после себя смертельные раны и целые фонтаны крови.
Но как бы крут ни был воин, крыс было слишком много и были они в несколько раз больше командора.
Нику было жутко интересно, как Лапис оказался здесь раньше него и как так вышло, что местные встретили его огнем из лазерных пушек, но он понимал, что сейчас не время.
Стараясь не опираться на левую руку и не обращать внимание на зверскую боль в животе и груди, Ник оттолкнулся рукой от земли и крутанулся на правом колене. Приняв в результате такого маневра сидячее положение, он бросил правую руку в сторону.
Хрысь.
Полыхающий оранжевым светом кулак впечатался прямо в летящую на Ника крысу и превратил гигантского по местным мерках монстра в мешок со сломанными костями.
Крыса ещё падала на землю, не понимая, как этот большой, но такой неопасный человек вдруг весь засветился и начал двигаться быстрее её собратьев, как Ник уже был на ногах.
Хрысь. Хрусь. Хра!
Резко шагнув вперёд, Ник раздавил припавшую к земле крысу и с силой пнул здоровенного грызуна, больше походящего на…крота.
«Прикрой!» — Ник усилием мысли толкнул в сторону командора мысленный образ стреляющих из города лилипутов, сам устремляясь вперёд.
Он как никто другой понимал, что Сатор не всемогущ, и у него в запасе есть максимум минута-две. Также Ник понимал, что крысы вряд ли будут терпеливо дожидаться пока их перебьет пришедший из-за города великан.
Свой шанс напасть всей толпой крысы уже реализовали, что, кстати говоря, было странно. Такое ощущение, будто они либо ждали его, либо… готовились к штурму стены. В любом случае, как бы Нику не хотелось заняться своим животом и рукой, он понимал — крысы ждать не будут.
Или он сейчас перебьет или покалечит большинство, или они просто-напросто разбегутся по своим норам.
Вот и старался Ник захватить как можно больше грызунов.
Руками работать практически не приходилось — он лишь изредка сбивал вцепившихся в ногу крыс. А вот ноги мелькали как лопасти вертолета.
Хрысь. Хрусь. Хрусь. Хра!
Ник словно каток продвигался в сторону заброшенной лаборатории, которая стала логовом всех лабораторных крыс. Он бил, пинал, ломал, крушил, но все больше и больше крыс отступали назад, спасая свои «грызиные» жизни.
Параллельно Ник бормотал себе под нос мантру.
«Со» на вдохе, «Хам» на выдохе.
СО… Хрусь… ХАМ. СО… Хрысь. ХАМ!
В какой-то момент, Ник понял, что он вывалился из глубинного состояния Сатора и заметно потерял в скорости. Крысы мгновенно стали быстрее и рванули в сторону лаборатории.
Оглянувшись назад, Ник увидел, как из Города сквозь небольшие дверцы выбегают местные воины, вооруженные преимущественно копьями. Командовал ими, к его облегчению, дэ’Грани.
Довольно кивнув себе и махнув рукой командору, Ник крикнул:
— Лапис! Я в лабораторию!
Воин отсалютовал пламенным клинком, давая понять, что услышал и яростно зажестикулировал. Результат был налицо — неожиданно организованный строй лилипутов разбился на три части и, ощетинившись копьями, двинулся вслед за Ником.
О том, что нужно добить подранков Ник упоминать не стал. Это, на его взгляд, было очевидно. Вместо этого он выпил последнее зелье Исцеления из стандартного набора и побежал вперёд.
По пути он приготовил с десяток боевых зелий, решив, что не время экономить, но доставать их из Инвентаря не стал.
Во-первых, это было не так-то просто, а, во-вторых, чем больше станет Ник, тем больше будут по размеру зелья.
Крысы, к слову, едва ли достигали ему до середины голени, в то время как лилипуты едва доставали до щиколотки. И Ник физически ощущал, как утекает драгоценное время. Ведь, судя по размерам коридора и виднеющегося впереди дверного проема Нику осталось увеличиться в размерах ещё в два раза, и он вернется к прежнему росту.
Ускорив шаг, он задумался о том, что было бы, если бы не потребность добраться до капсул с реперными точками.
Если бы не строгие временные рамки, он, наверное, не отказал бы себе в удовольствии изучить местную культуру, поразбираться в отношениях между городами, выяснить, действительно ли конфликт поддерживался намеренно или за столько лет это было неизбежно?
Поохотился бы на гигантских жуков и на радиоактивных крыс, потусовался бы среди Инженеров и Воинов, изучил бы принцип работы лазерных пистолетов…
Обо всем этом Ник подумал пока бежал ко входу в лабораторию.
Стальная дверь, повисшая на нижней петле. Агрессивно лезущий из лаборатории густой мох. Ужасный запах крысиного дерьма и ощущение нечеловеческой злобы… Ему мгновенно расхотелось заходить в лабораторию и Ник, замедлив ход, потянул из Инвентаря зелья.
Зелье Огня, Кислотное зелье, второе зелье Огня, Поджигающее зелье, зелье Ядовитого облака и, наконец, зелье Последнего шанса.
Если бы Ника видел мистер Смит, его преподаватель физкультуры из последней школы, пожилой афроамериканец был бы доволен. Нику всегда больше нравилось играть за питчера, нежели за бьющего. А чтобы не развивать правую часть тела в ущерб левой, Ник кидал поочередно то с левой, то с правой.
Поэтому, скорей всего и не достиг высот в бейсболе.
Мистер Смит ругался, заставляя Ника сделать выбор и не маяться дурью. Бывший профессиональный игрок был твердо убежден, что Ник может стать профессиональным игроком и попасть в любой колледж по спортивной программе, но дядя Юра не позволял племяннику заниматься профессиональным спортом.
— Профессиональный спорт калечит, — любил приговаривать дядя. — Ты хочешь быть инвалидом и развалюхой к тридцати пяти? Стоит контракт на четыреста тысяч в год сорванного здоровья?
— Это выгодней чем быть контрактным военным, — спора ради возражал Ник, в глубине души согласный с дядей.
— Это другое, — сразу же хмурился Юрий, отдавший армии большую часть своей жизни. — Видишь ли, Ник, есть такая профессия, родину защищать.
Если Ник был не в духе, он отвечал что-то типа:
— И где сейчас твоя родина?
Или
— Твоя родина выбросила тебя на помойку, дядь.
Если же Ник был настроен поспорить и поподкалывать дядю, он уточнял:
— Дядь Юр, а может ты из КГБ и заслан к нам в штаты, а?
Обычно дядя отшучивался, мол:
— Не КГБ, а ГРУ
Или:
— Родина, она вот здесь, — и касался груди.
Но после этого неизменно грустнел и на несколько часов замыкался в себе.
Кто бы знал, что умение одинаково хорошо и, что самое главное, быстро метать мяч с обеих рук пригодится Нику в другом мире!
Шесть зелий одно за другим влетели в темный проем лаборатории. Какое-то поближе, какое-то подальше. Ник помнил планировку лаборатории и постарался зашвырнуть зелье Ядовитого облака подальше, а Последнего шанса ровно в центр.