чко повезло именно блондину. С другой стороны – никакой катастрофы не случилось, никто никого из-за женщины не поубивал. Может и зря нас сюда всех однополых заслали, ну да им там виднее.
Помню, как мы праздновали экватор – первые пять лет позади, надеемся – самые сложные. Мы всё ещё не сошли с ума, больше никто не умер. Да, какие-то мелкие неприятности случались с каждым из нас, но чувство локтя и подготовка всегда отводили от беды. Каким-то непостижимым образом Марио после очередной посылки с Земли переболел простудой, мне пришлось удалять зуб, а Честер избавился от разболевшегося аппендикса. Мелкие неприятности, вроде ссадин, синяков и периодических болей в костях даже перечислять неудобно. Мы все поддерживали себя в хорошей физической форме, но Марс медленно приручал человека, приспосабливая его к своим условиям. Уже тогда появились мысли, что вернуться домой будет намного сложнее, чем улететь на чужую планету – Земля встретит нас медвежьими отцовскими объятиями. Будет непросто принять все изменения, что мы наблюдали в присылаемых оттуда записях. Смотря последние новости, я всё сильнее ощущал себя пришельцем из иного мира, не понимающим странных землян. Новые модные веяния, конфликты, бури эмоций – всё это казалось таким чуждым людям труда, добровольно отказавшимся от роскоши принятия эмоциональных решений и ставящих слово надо сильно выше слова хочу. Наш маленький мир жил своей медленной жизнью, даря наслаждение в таких простых вещах, как заполнение дневников, рисование пейзажей и просмотре старого кино. Клаус увлёкся обработкой камней и набив руку стал ваять настоящие шедевры в виде ужасных монстров, привидений и вампиров. У нас практически прекратились случайные разговоры ни о чём, мы вообще стали мало разговаривать – все понимали друг друга через жесты, взгляды и мимику. Если бы не работа, то мы могли бы сойти за коммуну хиппи или буддийский монастырь.
Однажды мы узнали, что следующей посылки не будет. На Земле началась большая война и международная коалиция покорителей Марса распалась. ЦУП уверял нас, что найдут способ всё исправить, что долго это не продлится. Общественные деятели, учёные и лидеры мнений с трибуны ООН призывали страны одуматься и вспомнить об авангарде человечества на далёкой планете, о проекте, который важнее мелочных распрей. Но всё впустую. И что толку, что выстрелы быстро стихли, если ракеты больше не взлетали? Тогда мы впервые за долгое время собрались на общий совет, здесь уже было не до игры в молчанку – надо было решать, как жить дальше. Конечно, мы привыкли к регулярному снабжению, инстинкты выживания и полагания на свои силы притупились – потребовалось время для осознания нависшей над нашим выживанием угрозы. Инвентаризация всех припасов, прогнозирование нескольких сценариев развития событий, включая «чёрный сценарий» – когда больше с Земли ничего не прилетит вообще. Мы сократили рационы и оперативную деятельность до минимума. Прекратили выходы наружу, каждый день мы молча дежурили у передатчика в ожидании новостей с Земли. И вот однажды, в очередной передаче, срывающийся на крик голос сообщил, что корабль готовят к старту. Конечно, мы не ринулись разорять кладовые, но настроения сильно переменились – мы снова начали работать, зная, что теперь нас точно не бросят.
К девятому году пребывания на Марсе у троих из двенадцати обнаружился рак, что ж – это было вполне вероятно на таком знойном курорте. У нас были лекарства и довольно эффективные, так что никто особо не унывал. Мы уже десять лет жили вдали от Земли – что вообще могло нас удивить или поколебать? Только Эрик волновался – ещё бы, он считал дни до встречи со своей Стэйси, а мы считали дни до старта новой миссии сменщиков. В гостях хорошо, а дома лучше – за десять лет так или иначе приходишь к этому выводу. И уже вроде бы даже было наплевать на почести, деньги, славу – хотелось просто бегать по полю и валяться в траве. Да просто прикоснуться, провести рукой по колышущемуся на ветру зелёному морю, сорвать травинку и помять в руках сочную зелень. Здесь у нас была своя оранжерея, но она вообще не воспринималась как что-то земное. В голове плотно сидел образ идеальной голубой жемчужины космоса, где всегда прекрасная погода просто потому, что любая погода кроме мёртвого штиля и песчаной бури – прекрасна. Где есть запахи и цвета. Цвета везде вокруг, а не только в маленьких прямоугольниках светящихся экранов. Как же здорово было мечтать о возвращении в последние годы экспедиции!
Мы встречали своих сменщиков у самого трапа, снаружи. Было интересно посмотреть им в глаза и увидеть на их лицах всё то, что было на наших по прилёту. Эту смесь недоверия, разочарования и сомнения. К их прилёту всё было готово – наш городок сильно разросся и для нашей скромной компании казался гигантским. Неудивительно, ведь спустя десять лет после первой экспедиции из тринадцати мужчин, сюда прилетело сразу двадцать пять влюблённых пар. Могли себе позволить такую роскошь зная, что теперь и отныне пилотируемые миссии будут летать на Марс с завидной регулярностью и всегда можно вернуться на Землю, если какой разлад в семье случился. Либо со свежей партией колонистов обосноваться на новом месте. Они будут строить здесь будущее, отрабатывать технологии расселения людей во Вселенной, учиться оживлять мёртвые планеты. А мы свою работу закончили, мы научили людей выживать в новых мирах, справляться с новыми трудностями и дали миру надежду, что это ещё далеко не конец. С этой точки горизонт человечества теряет границы, а расстояния становятся лишь вопросом времени.