Он неспешно шел по улицам Колгарена, размышляя обо всем произошедшем в этот донельзя длинный день. Действительно, произошло столько событий, что хватило бы и на неделю. Встреча с этой несчастной девушкой очень много дала ему – Гадал чуть ли не впервые задумался о том, что нельзя судить о людях по принадлежности к какому-то сословию, к какой-либо группе. Что каждый человек особенный, что за свой выбор он отвечает только сам. Юноша припомнил, сколько сволочей и подонков было среди рабов, которых ему доводилось встречать, и вздохнул. Мир, казавшийся таким простым и понятным, вдруг обернулся калейдоскопом сложнейших взаимосвязей. Он понял, что больше никогда не будет осуждать ни одного человека сразу, до тех пор, пока тот не даст ему повод. Ведь все люди такие разные… Осуждать всех скопом слишком просто и так трудно с этим в себе бороться – человек ведь всегда стремится к простоте, даже не отдавая самому себе отчета в этом. И презирать человека за то, что он дворянин или раб – глупо. Ведь каждый всегда сам отвечает за то, каким он становится. На то человеку дано творцом всего сущего право выбора, и он сам выбирает, то ли ему с удобством съезжать вниз, то ли с трудом карабкаться наверх. Но никто не вправе потребовать от человека быть добрым, если в жизни своей этот человек видел только горе и боль. Хотя такой человек должен быть отчасти справедливым и не пытаться отомстить за свои несчастья тем, кто в них не виноват.
Так, размышляя и занимаясь «высокой философией», Гадал и не заметил, как добрался до башни Магистра Книги. Поднявшись, он сразу пошел в библиотеку, надеясь застать Элинора там. И не ошибся – тот действительно по своему обыкновению читал какой-то толстый фолиант, делая короткие пометки на полях и прихлебывая свой любимый храргианский коньяк, стоявший перед ним в причудливой форме бокале. Гадал был в некотором смятении – ведь он снова сорвался и своими сегодняшними действиями мог сильно навредить старшему брату. Элинор, уже некоторое время смотревший на него, заметил нерешительность юноши и улыбнулся. Затем спросил:
– Ну, и чего же ты сегодня натворил?
– Ой, боюсь, что много чего… – вздохнул Гадал.
Он сел, тоже налил себе коньяку и начал подробно рассказывать о том, что случилось за этот безразмерный день. Маг внимательно слушал, иногда задавал уточняющие вопросы, но ничем не показывал своего отношения к услышанному. Закончив, юноша вздохнул и посмотрел на него, но Элинор довольно долго молчал, что-то обдумывая. Только после этого маг снова улыбнулся, и уже начавший нервничать Гадал несколько успокоился.
– В общем, ничего страшного, – отозвался маг, смотря на свечу через бокал. – То, что ты сразу же зарекомендовал себя гением – совсем даже неплохо. Теперь к тебе будут относиться иначе. Но и будут очень внимательно присматриваться. Ты учти это, пожалуйста, и удвой осторожность. Но не выходи из психологического образа гневливого юнца, это их несколько успокоит. Постарайся не совершать ошибок, мой мальчик.
– А что герцог? – спросил Гадал, удивленный тем, что старший брат не упомянул об этом.
– Да ничего, – ухмыльнулся Элинор. – Все законно. Он оказался таким идиотом, что осмелился оскорбить мага. Пусть даже только будущего, еще студиозуса. И получил свое. По заслугам подонку. Я и сам давно хотел прибить его, да все случая не выпадало – скот знал о моем отношении к нему и умело скрывался при моем приближении. Тот стражник правду сказал – тебе очень многие благодарны будут. Вот только Магистр Боли шипеть от злости будет, но и она не осмелится причинить вред студиозусу. Да и меня слишком уж боится.
– Но я ведь не из-за оскорбления его убил! – возмутился юноша. – Я рассказ Алнары вспомнил…
– А кому до этого какое дело, из-за чего именно ты его убил? – иронично спросил Магистр Книги. – Формальный повод – оскорбление. Для закона этого достаточно. А по поводу Алнары… Девочка хорошая, я давно к ней присматриваюсь. Но ее постоянные депрессии меня смущали. Я же не знал о их причинах.
– Она никак не может забыть… – глухо отозвался сжавший кулаки Гадал. – Ей каждую ночь снится…
– Неудивительно, – кивнул маг. – Но теперь, я думаю, это у нее пройдет. Ведь она видела виновника своих несчастий мертвым. Впрочем, там посмотрим. Сейчас нам не до нее. Важно другое.
– Что именно?
– Ты хоть понял, чем ты убил герцога?
– Огнем… – удивленно ответил юноша, пытаясь вспомнить свои действия.
– Нет, мой мальчик! – торжествующе заявил вставший на ноги Элинор. – Ты впервые в своей жизни смог дотянуться до Предела и использовать его силу. Поздравляю – сегодня ты родился заново! Родился, как маг Предела!
Гадал был несколько ошеломлен этим заявлением. Он снова начал вспоминать свои действия и понял, что огонь тогда действительно был какой-то не такой, странный по ощущениям. Вместо жара, он гнал по жилам ледышки, но горячие ледышки. Тогда юноша не обратил на эту странность внимания, не до того ему как-то было. Но теперь… Правда, отчетливо он запомнил только волну гнева, которая поднялась в нем, когда он понял, кто стоит перед ним. И он рассказал об этом Элинору.
– Все верно, – кинул тот. – Предел по настоящему пробуждается только от праведного гнева. Иначе попросту не бывает.
Они долго еще говорили о многом, обсуждали происшедшее и философствовали. Элинор показывал Гадалу элементарные преобразования Предела, который если уж однажды приходил к человеку, то оставался с ним на всю его жизнь. Юноша схватывал все на лету, ему очень нравилось, что при работе с Пределом почти не затрачивалась собственная энергия. Это было так необычно… Ему много пришлось поработать в этот вечер, но он работал с удовольствием и полной самоотдачей, мгновенно анализируя и сортируя новые знания. Гадал даже ухитрился прочесть после ухода Элинора еще пару книг по дифференциальной магоматике, правда, он не смог уже осмыслить их, а просто загрузил в память с тем, чтобы разобраться в прочитанном назавтра. Заснул он прямо в библиотеке, на кушетке, не раздеваясь, но зато с чувством выполненного долга. За что утром и был отчитан Магистром Книги, утверждавшим, что отдыхать нужно полноценно. Юноша уныло соглашался, оставаясь про себя при мнении, что дело важнее отдыха.
На скорую руку позавтракав, он ухватил пару книг и понесся к башне Магистра Боли, где и должны были состояться сегодняшние занятия. Гадал знал, что придется переносить пытки, но ради постижения Силы был готов на все, он понимал необходимость этого – слишком многое в человеке пробуждалось только под влиянием сильной боли. Этому необходимо было научиться. Научиться и использовать. Юноша не собирался упускать ни одну из сторон магии, какой бы жестокой и страшной она не была. Но он, конечно, боялся – боли он не любил, как некоторые из его знакомых еще во время рабства. Мимо мелькали улицы и мосты Колгарена, но Гадалу было не до них – он по дороге обдумывал линию поведения. И решил быть наглым до беспредельности, чтобы не выходить из образа оборзевшего щенка. У входа в башню он увидел всю свою группу. Впереди всех стояла сияющая Алнара. Когда юноша подошел, девушка вдруг опустилась перед ним на колени, схватила его руку и поцеловала.
– Встаньте! – изумленно воскликнул Гадал, вырывая свою руку у нее. – Вы что?!
– Спасибо вам… – сквозь слезы улыбалась ему она. – Я сегодня впервые за три года без кошмаров спала…
Гадал поднял Алнару на ноги и, достав платок, утер ей слезы. Девушка благодарно уткнулась ему подмышку, а юноше вдруг захотелось защитить ее от всего мира, дать ей все на свете, и он сильно удивился такому странному для него желанию. Остальные студиозусы тем временем окружили их и принялись аплодировать. Гадал даже растерялся, не понимая, с чего бы это они. Потом вспомнил свое вчерашнее поведение, и ему стало неловко.
– Извините меня, – обратился он к сокурсникам, когда они прекратили рукоплескать. – Я, наверное, вчера обидел вас всех своим поведением. Но я просто очень нелюдимый человек и слишком много горя повидал в своей жизни. Мне хотелось, чтобы меня оставили в покое. Мне очень трудно поверить кому-либо…
И юноша заставил себя улыбнуться. Правда, улыбка не слишком-то получилась – она была кривой.
– Да все в порядке, дружище! – подскочил к нему рыжий парнишка с обезьяньей мордочкой, наследный серг из Фофара, как он назвался вчера. – Мы все поняли. Но герцога вы уделали просто отлично! Я тоже мечтал отомстить этому гаду за Алнару, но силенки, увы, не те…
И он, ухмыляясь во весь рот, развел руками.
– Что за балаган, господа студиозусы?! – раздался от входа в башню ледяной голос Магистра Боли.
Улыбки мгновенно послетали с лиц сокурсников Гадала, в глазах у всех юноша увидел глубоко затаившийся ужас. Сам он ничуть не боялся, наоборот, веселая злость бодрила его и придавала новые силы. Потому Гадал встретил взгляд Занахры с насмешливой, циничной ухмылкой. Темная аллорна ощерилась и спросила его:
– И чем же вам, молодой человек, так помешал герцог Триад?
– Он оскорбил меня, – осклабился Гадал.
– Все прекрасно понимают, что оскорбление – только формальный повод для отвода глаз!
– Вы хотите знать настоящую причину? – еще язвительнее ухмыльнулся юноша.
– Желала бы, – холодно ответила Магистр Боли.
– Таких, как он и вы, вообще не должно быть в этом мире! – с ненавистью выплюнул из себя он. – И уж будьте уверены, Магистр, я об этом позабочусь.
– Вот даже как? – приподняла брови Занахра, с насмешкой смотря на него. – Посмотрим, посмотрим…
– Вы прекрасно понимаете, – холодно заметил Гадал, – что это мне по силам уже сейчас. Я способен убить вас тогда, когда того пожелаю.
– Да, – согласилась она, – я это знаю. Вопрос только в том, а кто же в этом случае обучит вас некоторым специфическим аспектам магии и точному управлению силами?
– Да уж нашлось бы кому, – ухмыльнулся бывший раб. – Но раз вы знаете теперь, как я вас ненавижу, чего я, впрочем, и не скрывал, то я теперь вынужден предпринять некоторые меры безопасности. Это пока предупреждение…