Как раз после этой фразы Таша замерла, склонившись ниже над телом и внимательно вглядываясь во что-то, чего Рик со своего места рассмотреть не мог. Но уже предполагал, что видящая оправдала надежды Лауры, заметив тот самый сивол.
— Казнь, — пробормотала девушка, и Рик с жадным настороженным вниманием подался вперед, почти прижавшись лицом к стеклу:
— Что?
— Казнь, — громче повторила Таша, подняв на него пустой взгляд.
— Какой язык? — требовательно, повысив голос, спросил Рик, но Таша, опустив прижимаемую до этого ко рту руку и нечаянно коснувшись кончиками пальцев ледяной мертвой кожи, очнулась и с визгом отскочила от стола. Она остервенело затрясла рукой. Тот факт, что ее собственную кожу закрывали перчатки, ее нисколько не успокаивал.
Деррик же тихо ругнулся сквозь зубы. Если бы не ее брезгливость, они уже могли бы получить новую зацепку! Он торопливо перелистал страницы протокола, постоянно проскакивая мимо необходимой ему копии знака, и вперился взглядом в переплетение резких, ломаных линий, которые казались смутно знакомыми, но, тем не менее, абсолютно чуждыми, словно давно забытое эхо чего-то древнего и опасного.
Как же не вовремя Таша пришла в себя! Подобное состояние у видящих бывало крайне редко, даже у Селии, с которой он общался много лет и которая в течение долгих пятнадцати месяцев набиралась опыта в его управлении, подобное он наблюдал всего дважды. Способность читать незнакомые языки не была мифом, но просыпалась не так часто, как многим бы хотелось. Видящие, которые хотя бы периодически демонстрировали подобный талант, высоко ценились среди шпионов и политиков. Рик был, в какой-то степени, зол на Ташу за то, что она, обладая таким дополнением к своему дару, собиралась похоронить себя в какой-то конторке, занимающейся перепродажей картин и древних ваз. Или, что было бы просто преступлением, обосновалась подавальщицей в мелкой низкопробной забегаловке. Он мог ругаться на нее — и делал это не без удовольствия, — обвинять в бесполезности и чрезмерном жизнелюбии, но видящая его управлению нужна. А такая, что способна на несколько приятных дополнительных фокусов — тем более.
И пусть сейчас она очень некстати проявила свою боязнь трупов, перевод даже одного неизвестного символа может дать немало. Потому что не во всех языках есть слово, обозначающее подобное явление. Информации у них немного, но она все же есть. Не просто убитая девушка, а будущая мать оборотня, казненная за то, что осквернила себя. Такой расклад предполагал, что убийства повторятся. Перспектива мрачная, но тем сильнее будет стимул у стражи работать на опережение.
— Таша, мы закончили, можете вернуться в кабинет.
Вопреки ожиданию, видящая не кинулась вприпрыжку к воздушному шлюзу, сдирая на ходу перчатки и халат. Она снова подарила ему полный сильнейших отрицательных эмоций взгляд, накрыла убитую простыней и не торопливой — деловитой, скорее, — походкой прошла к переходу. Там самостоятельно справилась с выданной одноразовой формой, с видимым наслаждением утопив их в той же емкости с едко пахнущим раствором, в которой отмачивалась одежда Лауры, и только после этого ступила на каменные квадратные плитки предбоксника.
— Не самое веселое и приятное приключение, да? — сочувственно спросила целительница, обходя застывшего возле стеклянной стены капитана и похлопывая Ташу по плечу. Та вздрогнула, но отстраняться не стала. — Привыкнешь, — пообещала, то ли пригрозив, то ли попытавшись успокоить, Лаура, и Рик заметил в глазах помощницы быстро сменившие друг друга эмоции. Сначала — протест из разряда 'Никогда!', потом — обреченное понимание, что, скорее всего, так оно и будет с такой работой. Смирится и привыкнет, а потом и вовсе перестанет видеть во всем этом человеческие трагедии, воспринимая случившееся лишь как очередное дело. Не самое светлое будущее, от которого даже такая яркая искра может погаснуть. На миг Рику очень захотелось оставить Ташу во вскрывочной на несколько дней, без возможности выбираться на поверхность и с обязательным посещением соседнего морга, но он отбросил эту идею. Не настолько он обжегся, чтобы в непонятной мести пытаться затушить чужое пламя.
— Калиен, Лаура, Таша — в мой кабинет, — распорядился Деррик, отступая к выходу. — Малик, возвращайся на свое рабочее место и пришли ко мне Лэра. Пусть по пути захватит у Хитэра то, что тот успел найти. Если успел. И еще зайди к прорицателям, предупреди: пусть будут готовы к возможному повторению ситуации. Любой кошмар, любое — даже незначительно видение — должны оказаться на моем столе не позднее чем через полчаса. Лаура, кто из психиатров сейчас не очень занят? — обратился на ходу к целительнице, едва спина Малика скрылась за поворотом наверху лестницы.
— Портретом возможного серийного убийцы может заняться Торелл, — мгновенно сориентировалась Лаура, пристраиваясь рядом с Риком. — Подобные случаи — его профиль. Да и опыта у него больше, чем у любого другого.
— Вызови, — согласился капитан. — И попроси взять в помощницы инари Ллоривель — ей будет полезен такой опыт.
Таша застонала. Отнюдь не беззвучно. Но Рик никак не отреагировал на ее мученическое возмущение, Лаура — ободряюще улыбнулась, а инар Лиер бросил короткий соболезнующий взгляд — и снова превратился в молчаливую и столь же неприветливую тень капитана.
Первое серьезное расследование в жизни Таши, которая к этому никогда не стремилась, началось. Первые звенья запутанной цепи угрожающе звякнули, оплетая девушку и уводя в чуждый и страшный мир городской изнанки.
Глава 5. Другой Джей
Лиана
Разговор с Ташей оставил очень неприятный осадок. За подругу было тревожно: этот ее капитан все три месяца практически издевался над моей подругой, словно желая сломать ее, погасить, превратить во вторую Селию — милую, но достаточно тихую и непримечательную девочку. Ничем иным я его постоянные нападки, издевки и измывательства объяснить не могу. Разве что Деррик Ирлин — обладатель ярко выраженных садистских наклонностей; но в таком случае его не допустили бы до работы в управлении стражи — психи нигде не нужны.
— Лиана? У тебя очень кровожадный вид. Все хорошо?
Замершая в дверях Джоэллин с обеспокоенным любопытством смотрела на меня и кристалл в моей руке, цепочку которого я все еще сжимала в кулаке. Сам прозрачный камень медленно поворачивался вокруг своей оси, разбрызгивая в стороны мелкие отблески падавших на него солнечных лучей. Я раздраженно отложила кристалл и подняла взгляд на помощницу:
— Все хорошо, Лин. Сейчас побухчу немного — и успокоюсь, все равно от меня ничего не зависит. — Подумала несколько секунд и тихо добавила: — Разве что отправить ей запас успокаивающего зелья, да побольше…
— Кому? — удивилась Лин.
Спрятавшись от окружающего мира, диктатуры слишком властного дяди и от большей части знакомых за статусом моей помощницы, девушка расцветала на глазах. Первым делом мы переиначили ее имя и сократили его до короткого женственного «Лин» взамен грубоватого и типично мужского варианта «Джоэл». Потом потихоньку начали вливаться в работу, и тот факт, что учиться и привыкать приходилось обеим, пусть и на разных уровнях, помог здорово сблизиться. И для меня приятным сюрпризом оказался искренний интерес Джоэллины ко всему, что касалось целительства. Сомневаюсь, что я в свое время была столь же внимательной и любознательной студенткой. Обучая Лин немагическим основам, я и сама многое вспоминала, так что сотрудничество у нас получилось взаимовыгодным, медленно превратившимся в то, что можно было бы назвать дружбой. И, опять же, это помогло и ей, и мне. Лин словно расправляла крылья, а я окончательно влилась в общество ринельских оборотней, во многом — за счет ее подсказок и необходимости хоть кому-то из нас быть не робким цветочком, а взрослой здравомыслящей особой.
— Моей подруге, Таше.
— У нее случилось что-то серьезное? — голубые глаза распахнулись еще шире.
— Как сказать… — я качнула головой, поднимаясь из-за стола. — С одной стороны — начальство никогда хорошим не бывает, с другой… Таких гадов еще надо умудриться найти. Он ее изводит, и я боюсь за нее. Сегодня довел Ташу до срыва и решения уволиться, а все, что я могла — это только успокаивающе что-то бормотать по кристаллу. Меня злит невозможность помочь ей: из Ринела мне еще минимум полгода никуда не выехать.
— А что бы ты смогла сделать, если бы оказалась сейчас рядом с Ташей?
— О, мне не столько Таша нужна, сколько ее глубоко неуважаемый капитан, — я мечтательно улыбнулась и заметила, как Джоэллин поежилась от этой улыбки. — Поверь, Лин, целитель многое может сделать. И даже без прямого вмешательства: зелий еще никто не отменял.
— Какая ты очар-ровательно гр-розная, — рыкнул от дверей Джайлс, и сердце на секунду пропустило удар. Игривая интонация, бесенята в глазах и вибрирующий голос всколыхнули во мне волну теплых — даже жарких — эмоций, и я поспешно прислонилась к столу в попытке сохранить равновесие, расцветая ответной улыбкой.
— Эм… — Лин переводила взгляд с меня на Джея и обратно. На открытом личике моей помощницы можно было прочесть любую эмоцию, а потому она, смущенно покраснев и отвернувшись, неуверенно пробормотала: — Пожалуй, я вам тут только мешать буду. Я пойду. Увидимся завтра.
— Хорошо, Лин. Пока.
Джей посторонился, пропуская Джоэллину в коридор, шутливо дернув ее на прощание за кончик светлой косы, и улыбнулся как-то совсем уж плотоядно, едва послышался звук захлопнувшейся двери.
— Ушла, — констатировал он с удовольствием.
— Перестань смущать мою помощницу, — «грозно» потребовала я, старательно удерживая на лице маску строгости. — Она только-только начала ощущать хоть какое-то подобие самостоятельности, а тут появляешься ты, со своими «взрослыми» намеками, и она снова чувствует себя ребенком.
— Вообще-то это не намеки, а вполне себе… — Джей оттолкнулся от косяка, мягко приближаясь ко мне. Отошла за свой стол и взмахнула рукой: