— Не допускаешь мысли, что я стесняюсь? — фыркнул Джай, но веселый, даже нахальный блеск глаз не позволял обмануться на этот счет.
— Джей, — я осторожно прикоснулась к его ладони, спрятанной под перчаткой, надеясь, что телесный контакт, к которому он так стремился, чуть успокоит его, — извинения, особенно искренние — это все же очень личное. Свидетели в этом не нужны. Так что… проверь, пожалуйста, действительно ли Рика поставила чайник — или увлеченно следит за нами из окна. Кстати, если тебе будет от этого спокойней, официально разрешаю к ней присоединиться. Мы же с Джаем просто поговорим и придем сразу за тобой.
Брату достался предупреждающий взгляд, мне — обиженно-обвиняющий. Нет, я понимаю, что Джеймс Эйгрен — взрослый и опасный оборотень и не стоит разговаривать с ним как с маленьким ребенком, но как иначе достучаться до его разума, опутанного сетью древних инстинктов? Интересно, как Марика справляется с Тораном? Элементали ведь жутчайшие собственники, факт общеизвестный.
— С ним будет сложно, — заметил Джайлс, глядя в спину уходящему брату.
— Не сомневаюсь, — подтвердила я достаточно громко, чтобы шагающий впереди нас оборотень нервно передернул плечами. Стоит отдать ему должное, замедляться, стараясь подслушать разговор, он не стал, поэтому Джайлс, посерьезнев, продолжил:
— Лиана, я действительно пришел извиниться. И за то, что недопустимо повел себя в то утро, и за то, что так долго тянул с этим. Мне просто…
— Объясняться, пожалуй, не стоит, — прервала я его. Догадаться, что, как и почему, было несложно. Можно было бы, конечно, заставить Джайлса, как и Джея недавно, во всем признаться, но для наших с ним отношений такие откровения не являются необходимостью. И без того обоим явно неуютно. К чему тогда лишние слова и неловкие ситуации? Точнее, еще больше лишних слов и неловких ситуаций. Нам хватит, пожалуй. Оба, смею надеяться, взрослые разумные люди, умеем извлекать из пережитого уроки и в связи с этим вырабатывать верные линии поведения. С радостными криками я ему на шею, безусловно, еще не скоро кинусь, и дружбу восстановить будет нелегко, но простить Джайлса оказалось довольно просто, и я не буду прятаться за надуманными поводами, чтобы его помучить.
— Спасибо, — улыбнулся Джай. — И за понимание, и за прощение.
— Я уже смирилась с тем фактом, что мне никуда от вас не деться, поэтому с моей стороны будет крайне недальновидно становиться в позу и ссориться с дядей моего ребенка. Хотя скорость, с которой я обрастаю родственниками, меня несколько пугает. И, если уж речь зашла о членах счастливого семейства… Долго мне придется терпеть ваши с Джеем бодания?
— Это у него и спрашивай, — открестился от участи ответчика Джайлс. — Вам между собой следует разобраться в первую очередь. Сейчас он ни в тебе, ни в себе не уверен. Вот когда будет твердо, обеими ногами, стоять на земле, тогда и перестанет рычать.
— Что значит — не уверен во мне? — не поняла я.
Оборотень закатил глаза:
— Ты ведь не говорила ему, что любишь?
— Что? — изумилась я. — Нет, конечно! Это ведь не так.
— Ли, не притворяйся глупее, чем ты есть, — посоветовал Джай. — Вероятность того, что Джимми когда-либо откажется от тебя, практически равна нулю — ведь ты его спутница. А вот ты в своих привязанностях абсолютно свободна. При всей неоднозначности сложившейся ситуации, это не может не пугать моего брата. Так что до того момента, как он услышит от тебя три заветных слова, он так и будет лаять на любого, кто к тебе приблизится.
— Очаровательная перспектива, — поморщилась я.
— Мы такие, какие есть, — пожал плечами Джай. — Но я передумал пока обзаводиться семьей. Если найти спутницу означает стать похожим на Джимми, я, пожалуй, подожду.
Я улыбнулась и, не выдержав, рассмеялась: за ироничным замечанием прятался реальный страх оказаться в условиях, когда приходится не просто добиваться взаимных сильных чувств при изначальной симпатии, а превращать ненависть в любовь. Едва ли стоит надеяться, что и этот братец избежит трудностей — характер не тот, но детский крик сзади не позволил мне съехидничать на этот счет. Резко развернувшись, мы с Джаем оба кинулись на противоположную сторону дороги, к реке. Надо же, я даже не заметила, что мы уже настолько удалились от места проведения наших своеобразных соревнований — пробежать пришлось пару сотен метров. Из-под моста доносились возбужденные голоса, фоном звучащие для громкого плача, надрывного, с подвываниями и неразборчивыми выкриками. Я отчетливо расслышала горестное: 'Меня мама убье-е-е-ет!..' и не смогла сдержать понимающей полуулыбки. Видимо, все в жизни проходили через этот страх, когда родительский гнев страшнее самого происшествия.
Джайлс оказался на месте раньше меня буквально на пять секунд, но по его присвисту, какому-то недоуменному и восхищенному одновременно, я поняла, что ждет меня что-то малоприятное и тяжелое в лечении. Вслед за оборотнем заглянула под мост. О… понятно.
Во время прогулок мы с Джоэллин иногда замечали ребятню, снующую около моста, но не придавали этому значения. Вернее, Лин была спокойна насчет этой возни, а я, глядя на ее невозмутимость, и сама переживать не стала. А стоило, пожалуй. Маленькие волки соорудили себе ледяную горку, и не просто прямой скат почти до кромки воды, а с довольно резким поворотом для усиления эмоций. У берега вода давно застыла, лед был довольно толстым, и можно было весело скатиться с горы и довольно много еще проехать по шероховатому голубому полотну. Но разве у этих непосед могло выйти что-то дельное?
Первый же 'испытатель' не удержался на 'трассе' и на повороте слетел с горки прямиком на торчащую острыми зубцами вверх ледышку, одну из множества, разбросанных вокруг горки и оставшихся, видимо, после строительства. Штаны на левой ноге — в клочья, куртке тоже досталось — и за это мама, возможно, действительно будет сильно ругаться. Но лучше пусть ребенок переживает о порванной одежде, чем уделит пристальное внимание глубокой рваной ране на бедре, из которой на снег щедрым потоком лилась кровь. В первую секунду, едва только поняла, что случилось, я с трудом подавила тошноту. А если бы в этот момент нас рядом не оказалось? Пока друзья вытащили бы пострадавшего, пока донесли бы до моего домика… Думать об этом не хочу.
Оскальзываясь на каждом шагу, норовя упасть и утянуть с собой придерживающего меня Джайлса, бросилась к ребятам. Волчата, не разобравшись, сначала сгрудились вокруг пострадавшего товарища, прикрывая его от наших глаз и усиленно делая вид, что все хорошо, но потом узнали Джая, меня и расступились, замолчав. Дар проснулся, пока я еще спускалась к горке, поэтому даже легкого прикосновения к коже хватило, чтобы получить всю информацию о повреждениях. И эта информация вполне обнадеживала — при быстром вмешательстве полное и скорое выздоровление гарантировано. А для этого, перво-наперво, нужно остановить кровь.
Сосуды срастались трудно, рваные края никак не хотели подчиняться силе моего дара, но я ведь упрямая. Волчонок поскуливал и постоянно прикусывал губу, на которой уже появились капельки крови, но мужественно держался, пытаясь не отдергивать ногу, хотя ему наверняка было ужасно больно — пусть и не рядом с раной, но я прикасалась к поврежденной ноге, посылая мучительные волны по всему телу.
Когда последний непокорный капиллярчик все же вернулся в целостное состояние, я смогла вздохнуть спокойней. Теперь мальчика можно осторожно поднимать наверх и нести ко мне домой. Для этого пришлось пожертвовать курткой Джая — она большая, парнишка на ней, как на широких санках будет. А под ногу пока подложим вот этот обломок доски и обмотаем моим шарфом.
Сердце сжималось от каждого вскрика аккуратно передвигаемого маленького пациента. Не представляю, что будет со мной твориться, если когда-нибудь увижу собственного ребенка в таком состоянии…
И к слову о детях и беспокоящихся родителях…
— Кто-нибудь, сходите за родителями… Как тебя зовут? — обратилась я к своему пациенту, слизывающего с прокушенной губы кровь пополам со слезами.
— Л-луис, — дрожащим голосом ответил он, и Джай, воспользовавшись тем, что мальчик на секунду отвлекся, переложил его на свою куртку. Болезненный вскрик очередной иглой царапнул сердце. Следует запретить волчатам подобные опасные игры! А если бы меня не оказалось рядом? Если бы Джай не появился со своими извинениями? Если бы Джей с Линой благополучно добежали до финишной черты, и мы ушли обратно в дом? Мальчишка ведь и умереть мог. У оборотней регенерация, я все понимаю, они из-за этого куда легче относятся к возможным травмам, но в этом случае даже хваленые восстановительные свойства их организма не помогли бы! Луис просто истек бы кровью и замерз под этим мостом, если бы друзья не сумели его вытащить!
— Сходите за родителями Луиса, — надтреснутым голосом приказала я, прогоняя от себя страшные видения. И ведь маленькие совсем, искатели острых ощущений. До банды уличных волков не доросли еще. Наверняка местные, живущие в домах вдоль берега.
— Я схожу, — вызвался голубоглазый круглолицый мальчишка, шмыгнув носом и выпятив грудь. Было видно, что с такой миссией идти он побаивается, но раз надо — значит, надо. Ловко вскарабкиваясь по склону, он в мгновение ока оказался наверху, ойкнул, с кем-то поздоровался и исчез. А я на фоне голубого безоблачного неба увидела всю компанию, не так давно отправленную домой готовить мне горячий чай. Встревоженные, наверняка перепуганные нашим внезапным бегством к мосту, они примчались следом. На душе потеплело, когда поняла, что меня не оставят одну в беде и в любом случае бросятся на помощь.
Мужчины, с ходу оценив обстановку, спустились к нам, а Марика и Лина остались наверху, переживать уже и за них — как бы и сами спасатели себе чего не сломали, так быстро скатываясь по скользкому склону.
— Ни на секунду нельзя оставить, — пробурчал Джей, бегло оглядывая меня и убеждаясь, что со мной все в порядке, если не считать снятого шарфа, который я держала в руках, собираясь зафиксировать ногу Луиса. Этот шарф он намотал мне обратно на шею, взамен протянув свой. Благодарно кивнула, найдя секунду оценить его поступок — за шиворот неслабо задувало с реки, — и вновь вернулась к спасательной миссии. Теперь, с таким количеством помощников, ее можно провести в два счета.