Еще были двое французских инженеров в библиотеке на первом этаже, следившие за мониторами инфракрасных камер, расположенных во дворе. Этим мужчинам было за сорок, когда-то они служили в пехоте, имели пистолеты в набедренных кобурах и умели ими пользоваться.
Оставались Ллойд, Техник, Феликс и Ригель в центре управления. Из них только Ригеля можно было считать настоящим бойцом. Он носил пистолет в наплечной кобуре под замшевым пиджаком. Ллойд, чья опасность для окружающих варьировалась в зависимости от его настроения, был вооружен маленьким автоматическим пистолетом, а на компьютерном столе перед Техником лежал заряженный «Узи», хотя длинноволосый англичанин никогда еще не находился в такой близости от заряженного оружия.
Таким образом, на девятнадцать защитников приходился один нападающий, но это была лишь внутренняя линия обороны. Четверо оперативников из Ливийской Джамахирии в десяти километрах от Байё находились в постоянном радиоконтакте с Техником. Они наблюдали за дорогой, идущей от города к замку, и за железнодорожным вокзалом, где скоро должно было открыться пассажирское сообщение. В элегантном черном «Еврокоптере», выписывавшем ленивые восьмерки на большой высоте, находились пятеро саудовцев. Они следили за дорогами из Кана на восток и даже за побережьем на севере, если Серый Человек волшебным образом вдруг высадился бы на побережье в Нормандии и попытался повторить вторжение союзных войск во Второй мировой войне.
Четверо казахов, недавно прибывших из Парижа, патрулировали окрестности на маленьком голубом «Ситроене», положив на колени «Калашниковы» со сложенными прикладами. Они ездили по грунтовым дорогам, пристраивались за ранними водителями и проверяли их номерные знаки, светили фонариками в лица пассажиров.
Казахи не пользовались рациями. Да, они прослушивали общение Техника с другими группами, но не реагировали на его призывы выйти на связь и доложить обстановку. Они находились там ради того, чтобы убить Серого Человека, получить деньги и отправиться домой. Они собирались связаться с людьми в замке лишь после того, как привезут тело Джентри к парадным воротам и потребуют деньги.
Ригель руководил операцией из контрольного центра, просторной диспетчерской комнаты на третьем этаже. Он был готов признать, что это нечестная схватка: более тридцати вооруженных мужчин против одного тяжело раненного противника с крайне ограниченными ресурсами.
Но Ригель был охотником, и честная схватка не входила в его планы.
Глава 32
Свет раннего утра занимался над Ла-Маншем, и первые оттенки рассвета легли на плечи Жюстин, пока она вела грязный четырехдверный «Фиат» по прибрежной дороге. Она четко соблюдала скоростной лимит и внимательно читала дорожные знаки.
Пассажирское и задние сиденья были пусты, если не считать нескольких алюминиевых чемоданов.
Она повернула налево у прибрежной деревеньки Лонг-сюр-Мер и не стала ускоряться или тормозить, когда вверху над ней пролетел черный вертолет. Он сделал еще два круга, а потом скрылся из виду на юго-западе.
Какое-то время дорога была совершенно пустой, но потом с гравийной дороги на левой стороне выехал голубой «Ситроен», поднимавший за собой клубы пыли и выхлопных газов. Она бросила взгляд в зеркало заднего вида, но не увидела ничего, кроме ярких фар. Несколько сотен метров автомобиль держался позади, а потом резко ускорился и пристроился сбоку от нее. Когда Жюстин осветил луч фонарика, она так сильно вцепилась в руль, что могла бы сломать пальцы. Скользнув по ней, луч переместился на заднее сиденье. Потом свет выключился; «Ситроен» обогнал ее, и когда она увидела вспыхнувшие стоп-сигналы, то была уверена, что сейчас ее заставят остановиться. Но автомобиль умчался прочь, и через минуту его задние габаритные огни исчезли в тумане.
Проехав несколько километров на юг, она сверилась с картой, разложенной на коленях, и рассмотрела карандашные пометки, оставленные Джимом. Впереди был поворот налево, и она повернула туда после того, как выключила фары. Узкая дорога шла прямо, по обе стороны высоко поднималась живая изгородь. После трехминутной поездки в темноте дорога повернула на юг, но она притормозила, съехала с мостовой и немного поддала газу, пока автомобиль не проехал полосу густого кустарника.
За живой изгородью поднималась трехметровая каменная стена. С ее места казалось, что она заполняет ветровое стекло и тянется до самого неба. Когда бампер мягко ткнулся в стену, она выключила двигатель.
Здесь было почти совсем темно из-за высоких деревьев, растущих по обе стороны дороги. Жюстин быстро вышла из автомобиля, позаботившись о том, чтобы не хлопнуть дверью. Она четыре раза медленно стукнула по багажнику «Фиата», подавая условленный сигнал о том, что все в порядке.
Секунду спустя крышка багажника поднялась. Джим смотрел на нее из своего тесного убежища внутри. Рядом с ним валялся бумажный стакан из-под кофе, а в руках он держал черную винтовку.
— Проблем не было? — спросил он, медленно выбираясь наружу. Она видела боль на его лице, которая пришла вместе с движением. Он положил винтовку на багажник и отошел в сторону, потягиваясь после тесноты багажника.
— Вокруг полно людей, — ответила Жюстин, стоявшая на дороге за автомобилем. — В автомобиле и в вертолете. Я уверена, что за стеной их гораздо больше. Должно быть, они считают тебя очень опасным человеком, раз тебя поджидает такая толпа.
Американец раздвинул высокие кусты, чтобы открыть заднюю дверь.
— Моя репутация несколько преувеличена.
— Что?
— Не обращай внимания. Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделала. Ты заслужила эти деньги, до последнего цента. Без тебя я не смог бы добраться сюда.
Жюстин улыбнулась в полумраке.
— Ты еще ничего не сделал, Джим.
— Справедливое замечание.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— Как будто только что принял тройную дозу амфетамина с двойным эспрессо. Твои швы отлично держатся.
Внезапно Жюстин осветили фары приближавшегося автомобиля. Она посмотрела на свет и быстро повернулась к Джиму за инструкциями. Но Джим исчез.
Через несколько секунд рядом с ней остановился голубой «Ситроен», откуда почти одновременно вышли четверо мужчин.
Жюстин, стоявшая в ярком свете, заслонила глаза козырьком ладони. Лучи фонариков шарили по ее телу с разных сторон, и она чувствовала себя обнаженной. Она видела силуэты длинных винтовок в руках мужчин. Кто-то кричал на нее, но она не понимала слова. Она посмотрела налево, потом направо в предутренних сумерках.
Она знала, что где-то за этими лучами света прячется Джим, убежавший от людей, которые теперь стояли перед ней. Она подумала, что, наверное, ему как-то удалось преодолеть каменную стену. Он оставил ее здесь объяснять, откуда взялись чемоданы со снаряжением на заднем сиденье, и придумать какую-то причину своего приезда сюда.
Ее сердце было готово разорваться от ужаса.
— Bonjour, — обратилась она к четырем силуэтам, и собственный голос показался ей тихим хныканьем.
Мужчины дружно направились к ней, держа оружие перед собой.
Пятнадцать метров, десять метров, — темные силуэты сходились, приближаясь к ней.
Потом их размеренное движение вдруг изменилось. Слева промелькнула быстрая тень, двое наступавших повернулись к ней, один начал поднимать длинную винтовку, а потом раздался удивленный вскрик, и одна из высоких фигур перед ней скорчилась на земле.
Она быстро попятилась к багажнику «Фиата», наблюдая за танцующими движениями света и теней перед собой. Через пыль, поднявшуюся на дороге, она различала мелькание рук и ног при обмене ударами и пинками; винтовки взлетали в воздух и лязгали на гравийной дороге посреди криков, глухих ударов и треска костей.
Вторая фигура упала и осталась лежать неподвижно в свете фар «Ситроена». Она видела, что это не Джим. Тени снова сошлись в клубящемся пылевом облаке, и показалась фигура мужчины, обхватившего руками голову и шею другой фигуры. Подъем, поворот, и Жюстин услышала резкий щелчок, когда шейные позвонки раздробились от мощного скручивания.
Жюстин видела рукопашные бои только в кино. Здесь все было не так. Движения казались более стремительными, жестокими и смертоносными. Во взаимодействии противников не было ничего от балета или поэзии, никакой хореографии. Только непреклонное столкновение одной силы с другой, молниеносные реакции, ворчание и вскрики диких зверей, тяжелое дыхание, выдававшее утомление или панику. Схватка была настолько безжалостной, что создавалось впечатление, будто мужчины готовы разнести вдребезги дорогу перед ней.
Теперь уже трое лежали на земле, а четвертый выбежал из света фар и устремился за отлетевшей в сторону штурмовой винтовкой. Теперь Жюстин увидела Джима, который устремился в погоню и пнул противника сзади. Они обменялись ударами, и Джим упал на дорогу, сильно ударившись спиной. Француженка быстро повернулась к багажнику и взяла оставленную там винтовку Джима, хотя не имела представления, как пользоваться этим оружием. Отвернувшись от схватки, она услышала сдавленный крик боли. Когда она подняла тяжелую винтовку и повернулась обратно, Джим стоял на коленях, а четвертый мужчина отступал от него, закрыв глаза руками. Джим поднялся на ноги, подхватил длинную винтовку и занес ее над головой. Пока Жюстин смотрела, он стал бить корчившегося человека прикладом винтовки. Удары сыпались один за другим, словно он рубил дрова топором. Его противник вскинул руки, защищая голову, но приклад угодил ему прямо в лоб. Брызнула кровь; следующий удар сломал челюсть, отвисшую в кошмарной гримасе. Джим нанес не менее дюжины ударов в уже разбитую голову, пока человек не вытянулся замертво на холодной дороге, и Жюстин не могла отвести глаз от этого зрелища.
Когда все закончилось, француженка медленно сползла на землю у бампера автомобиля. Она положила винтовку перед собой, закрыла лицо дрожащими руками и расплакалась.