— Какая ты все же дрянь. Это дело принципа, верно?
— Вер-р-р-но, — мурлычу сладко.
— Ты ведь понимаешь, что я могу и отомстить, Тия? — усмехается, склоняясь к моему лицу. — Что за абсурдное бесстрашие? Неужели думаешь, что если я обошелся с тобой по-доброму, я тюфяк? Не принимай милосердие за слабость, это станет твоей главной ошибкой в жизни, — холодно заканчивает он.
— Я учла все последствия своих поступков, — произношу, нисколько не испугавшись.
— Договор можно легко расторгнуть, стоит только захотеть. И тогда все гарантии канут в небытие.
— Ведь это в обе стороны работает, да? — ухмыляюсь, подхватывая его ладонь и удобно устраивая на собственной спине. Он не убрал ее, только до боли стиснул кожу. — Мне достаточно имеющейся информации о перевороте, чтобы сообщить хозяину, а что будет дальше, Хари? Ведь мои ограничители тоже снимутся.
Резким движением вжимает меня в себя, вышибая воздух из легких.
— Попробуй, — хрипит, убирая прядь за ухо и накрывая губами тот самый шрам. — Только попробуй, крольчонок, и я лично отрублю твою очаровательную голову.
— Поцелуй, — улыбаюсь совсем невинно. — Как я хочу того. И поверь, я не буду мешать исполнению твоих планов, может, даже помогу. Грегори ничего не узнает.
— Конечно, не узнает, — также невинно улыбается он. Скалится, точнее. — Я уничтожу любого, кто встанет у меня на пути.
— В таком случае я подвинусь, — отвечаю, похлопав ресницами.
— Маленькая распутница хочет самоутвердиться за счет того, кто ее презирает. Решает использовать все доступные ей методы. Тебе бы в политику, Мелетия.
— Пока что я остановлюсь на поцелуе.
— Ты правда этого хочешь? — он сдавался.
Сдерживая раздражение, усмиряя эго и старательно игнорируя мое обнаженное тело.
— Жажду.
Реневальд лишь устало улыбнулся.
— Иди сюда, — теплая ладонь остановилась на затылке, стянула волосы и сжала. До боли. Не успеваю я даже вскрикнуть, как мое дыхание выпивают. Захватывают властным поцелуем губы, обрушивая всю страсть, на которую способен Харитон. На мне будто ставят клеймо. Обжигают и одновременно пробуют на вкус. Только-только угомонившееся желание вспыхивает с большей силой.
Цепляясь за мужские плечи, я отдаюсь, пытаясь отвечать. Игнорирую мужское влечение внизу, погружаясь в сладкий дурман. Лишь бы не прекратил, лишь бы не остановил сладкую и вместе с тем болезненную пытку. Мой первый желанный поцелуй. Я сама хочу это, поэтому приоткрываю губы, впуская в рот настойчивый язык. Харитон удобнее устраивая меня на себе, буквально берет немного животной лаской, вынуждает тело выгибаться. Поцелуй становится более чувственным. Его язык толкается глубоко, влажно сталкиваясь с моим. Ласкает небо, не жалея ни капли и провоцирует огонь, растекающийся по венам.
Это впервые так…волнительно. Я немного целовалась, но все эти разы казались чем-то омерзительным и неприятным. Сейчас все иначе. Сейчас контроль утрачивается, и не только мой. Мы громко дышим, словно еще немного, и сам герцог изменит себе. Проскальзывает смелая мысль, что ему это тоже нравится.
Тем не менее, он все это время себя контролировал, и когда я расслабляюсь окончательно, с победным видом прерывает мучительно сладкий миг. Приводя глубокое дыхание в норму, усмиряя пылающий огонь, накидывает на мои плечи одеяло.
— Для представительницы своей профессии ты отвратительно целуешься, — заметил, съежив насмешливо губы. — Надеюсь, моя сегодняшняя пытка на этом закончится?
— Пожалуй, да, — проговариваю, обуреваемая сотней разных эмоций. Такого у меня не было никогда. Правда, помимо всего, хотелось еще вдарить хорошенько Харитону. Так, за вредность. Желаемую разрядку я не получила, и тело ужасно ныло.
— Пожалуй, твоя идея с ледяным душем была неплохой, — поднялся, рвано выходя прочь из шатра.
Оставшись одна, прикусила подушку от болезненных ощущений внизу. Пальцы сжали простыню, бедра неосознанно двигались. Прочь навязчивые видения. Прочь всю эту мишуру. Он никогда не переспит со мной по собственной воле.
Мышцы болезненно откликались на произошедшее, я тихо скулила в попытке угомонить реакции тела. В ментальном плане мне всегда помогал алкоголь, здесь же физические пытки. Впервые я пожалела, что не могу влиять на саму себя. Подняла руку, распахивая вход в шатер, ледяной пустынный ветер вмиг пробрался в помещение, моментально охлаждая его. Полегчало мгновенно. Пыл остужался постепенно, хотя тело и раскраснелось, а пальцев я уже не чувствовала, все равно терпела, чтобы прийти в себя. Облегчение наступило нескоро, однако все-таки пришло. Окончательно продрогнув, укрылась одеялом. Надеюсь, Харитону хуже.
Глава XXI
Моя месть лорду Варну должна была состояться глубокой ночью. Отец, так неистово любящий дочь, должен сегодня понести наказание за свершенный грех. И понесет. Внутренние часы помогли проснуться вовремя, и странно, что Харитона рядом я не обнаружила. Решил околеть в пустыне?
Нехотя встала, ища свою одежду. Надела и плащ сверху и накинула капюшон, волосы все еще были влажные. Судя по голосам в голове, у входа стояли охранники. Что происходит? Меня сторожили по приказу Харитона Реневальда. Наверное, и вход в шатер закрыл он сам или моя сила перестала удерживать, когда заснула. Ничего не понятно. Надо выяснить.
«Его светлость решил прогуляться по пустыне», — прочитала одного из стражей. Какая еще прогулка по пустыне?!
Мужчина указал мне направление, в котором исчез лорд. Лишив его памяти, подошла к клетке с котом. Пустынники запоминали запахи не хуже собак. А поскольку с животными я ладить умела, попросила у него на уровне эмоций отыскать по запаху конкретного человека — взяла как ориентир куфию Харитона, которую он носил днем.
— М-р-р, — рявкнуло животное, бегая впереди и наслаждаясь свободной. Я следовала за ним, утренние пробежки на протяжении многих лет помогли, без них даже котенка я догнала бы с трудом. Песок вздымался под нашими быстрыми шагами, приходилось контролировать и землю, дабы не напороться на какую-нибудь змею или ядовитого скорпиона.
Больше всего мне нравилось то, что здесь не было чужих мыслей. Только чистый рассудок, ведь алкоголь уже давно вывелся из организма. Куда Реневальда так далеко занесло? Надеюсь, его не похитили? Он мой шанс на освобождение, нельзя так глупо терять его. Хотя, с другой стороны, ведь он сам поставил стражников у входа.
Надеюсь, этот кот вел меня в правильном направлении. Большая голова двигалась хаотично, рассеянно смотря по сторонам и выискивая добычу в лице огромной герцогской кошки. Под бледным сиянием луны шерсть пустынника казалась золотистой, ну точно Реневальд все под цвет подбирает, даже питомцев.
Я не знаю, насколько далеко Реневальда занесло, но бежала я долго. Успела устать и пару раз проклясть свое любопытство. Пока, наконец, сквозь вереницу звуков и плотный туман не заметила темные скалы. Местность видоизменилась на каменистую. Вроде как и безопасней стало, с другой стороны, и шума прибавилось.
— Стой, — подхватила кота, выцепив высокую фигуру на горизонте. — Что он тут делает? — прошипела тихо. Пришлось спрятаться за одним из валунов.
Харитон чего-то ожидал. Или кого-то? Спокойно стоял, разглядывая даль. Не ради пейзажей он сюда ведь пришел? Что-то на краю сознания отозвалось всплеском. Минуту. Если здесь так много людей, и они прячутся, значит, это…засада. Придя к этому выводу, я сосредоточилась на чужих мыслях. Много. Их наняли, чтобы убить связного, а Реневальда почему-то трогать не будут. Бред. Полнейший бред. Еще один вариант: Харитона подставят.
Он явился через четверть часа. Высокий, щуплый и смуглый. Черные длинные волосы собраны в тугую косу, из одежды темно-зеленый кафтан, подпоясанный толстым кожаным ремнем, шальвары и цилиндрическая шляпа, обернутая тонким муслином.
— Верный слуга мехди приветствует будущего императора.
Мужчина прикладывает кулак к груди и кланяется.
— Кафавр, — величественно кивает Харитон. В нем проснулся весь существующий снобизм. И как я об этом забыла? — У меня мало времени. Что говорит Исмандес?
Исмандес — нынешний мехди Дайида. Конечно, герцог с ним был знаком, но происходящее пахло проблемами.
— Дайид попробует сохранить нейтралитет, если рабские караваны останутся нетронуты, — сухо комментирует Кафавр. — Но одно посягательство в сторону магии подчинения, и сыны Дар’Халифа восстанут. Аристократы на нашей стороне, мы обеспечили их рабочей силой, у нас в долгу половина Рассветной империи. Сумеречные тоже выступят вместе с Дайидом, эти темные признают только силу, а ваш мраморный трон только приятный трофей.
Пока что его мысли сходились со словами.
— Вы должны соблюсти условия, выдвинутые Исмандесом, и тогда мы останемся в стороне, — продолжил выдвигать условия неприятный мужчина.
Кафавр не знал, что Харитон собирается снять все ошейники. Разом. Значит, нейтральным Дайид не останется. А вместе с ним в игру вступит Адрианн Стаури — император Сумеречной империи, желающий заполучить Великое княжество. Рассветная обречена.
— Наш мраморный трон раздираем с нескольких сторон, и пока мы являемся связующим звеном между темными и вами. Представь ситуацию: мы исчезаем. Думаешь, демоны угомонятся, получив только княжество? Нужная им часть пустыни принадлежит Дайиду. Там, где есть темные эманации. И лучше Исмандесу с нами сотрудничать, потому что в ином случае мы все поляжем под властью темного императора.
— Так что вы предлагаете? — задумавшись на секунду, поинтересовался Кафавр. — Что насчет рабства? — холодно проговаривает Кафавр.
В голове мужчины пылала ярость из-за темных, которых тот всем сердцем ненавидел. Если имперцы так или иначе были привычны к сумеречным, и нередко у нас проживали представители иных рас, то дайидцы их боялись, считали джиннами.
— Конечно, мы его оставим. Дешевая рабочая сила всегда нужна, — в голосе Харитона проскользнуло что-то нехорошее. Связной это тоже почувствовал и напрягся.