— На что ты злишься? — уточнила безучастно. Страшно мне не было, просто интересно, неужели он ожидал полного подчинения от той, что служила его врагу?
— Как ты обошла магию ошейника?!
Пожала плечами. Никакую магию я не обходила, просто не рассказывала о плане Харитона Даниэлю.
— Харитон, тебе стоит научиться доверять людям, — скучающе протянула, подхватив подушку и удобно устраиваясь на месте. Смерть отменяется.
— Издеваешься? — злобно осведомился герцог.
— Доверяешь мне больше, чем интеллекту Николаса? — вопрос на вопрос.
Замешкался, но тем не менее ответ лежал на поверхности и обвинения в мою сторону были необоснованы.
— Теперь я понимаю, почему лорд Дисад за тебя так уцепился.
Грегори уцепился за меня, потому что любил коллекционировать интересные «вещи» и на всякий случай, если с Даниэлем что-то произойдет. В отличие от Карателя, я скрывалась лучше, никто не мог заподозрить в игривой куртизанке телепата, зато Даниэль был опасен. На него покушались множество раз, ему постоянно приходилось держать сотню чужих сознаний под контролем, предотвращая бунт, он вынужден был подавлять недовольства знати во дворце и охранять Тамби.
— Я делаю отличный минет, — нарочито соблазнительно облизнула губы.
— Так, значит, ты ходила на могилу к возлюбленному? — проигнорировали мое действие.
— Нет.
— К кому-то из семьи?
— С чего ты решил, что они мертвы? — начинало припекать из-за любопытства Харитона.
— Кто-то из борделя?
Мне казалось, что рассказывать о ней — выдать что-то сакральное, святое для меня. Чужой будто мог ворваться в эту часть поля души и нагадить там, уничтожив последние ростки святого.
— Этот «кто-то» был для тебя сильно важен, верно? — прервал он безмолвствие. — Настолько, что ты ослушалась приказа и пришла в день рождения на его могилу. И Даниэль об этом тоже знал, поэтому и явился. Может, все-таки поговорим?
С чего бы вдруг он рвался в мое личное пространство? Считал себя настолько неотразимым и имевшим право копаться в чужих жизнях?
— Собеседников много, помолчать не с кем.
— Мое слово, Тия: ничего из сказанного про почившего я никогда не использую против тебя.
Подняла голову, натягивая улыбку, но выдалась она, скорее усталой и, возможно, жалкой. Не держа долго образ, я вернула выражение полной безучастности на лицо и откинулась на подушку.
— Забудьте об эмоциях, милая. Вы выше их, — твердила няня.
— Рупа, а почему мне нужно делать это? — искренне недоумевала, злясь такому дурацкому правилу.
— Потому что они заставляют страдать, — мягко улыбалась симпатичная женщина, заменившая мне всех.
Она не была телепатом, но старалась передать мне все, чему ее учила моя мать. И любила больше родного отца. О ней не знал никто, кроме Даниэля и Грегори, даже Аделаиде я не смогла открыться
Я полагала, что Харитон, наконец, уймется и уйдет, оставив меня наедине с собственными демонами. Странно, что мысли стали ошибочны. Он сел на другом краю небольшого диванчика, оставив между нами небольшое расстояние.
Скосила взглядом, но, очевидно, что этот кошак решил поиграться и уставился на кровать, которую до этого рассматривала я. Выпить бы, только Рупе не понравилось бы. Я казалась себе засыхавшим в пустыне озером, дни которого были сочтены и зависели от солнца, все сильнее уничтожавшего пальмы. И в существование погибавшего оазиса вмешивался ветерок, ломавший деревья и сокращавший жизнь озера. Так и сейчас, мое тело еле сдержало дрог, вызванный ненавязчивым прикосновением мужчины к моей руке. Вскоре касание стало осязаемым, Реневальд, все еще сидевший на краю, подхватил мою ладонь уже уверенней и сплел пальцы. Слегка их сжал. Не было в этом жесте чего-то эротического или романтичного, будто герцог просто решил поддержать таким странным образом.
Хорошо, что никто не видел нас со стороны, скорее, это смотрелось бы комично: два идиота, находясь поодаль друг от друга, держатся за ручки. Но сейчас он будто понял, что словами не выбил бы из меня информацию, просто решил поддержать столь неординарным способом.
— Ее звали Рупина, — протянула, почему-то решившись.
Взгляд все равно был устремлен в сторону кровати, смотреть при этом на Харитона казалось верхом откровения.
— Она работала на отца и воспитывала меня, заменив родителей. Моя биологическая мать погибла во время родов, а отец из-за этого запил и всю жизнь обвинял меня в ее смерти. Надеюсь, ему стало легче после того, как я ушла. Только Рупине в тот вечер было не все равно, только она упала в ноги Грегори, молясь. Когда меня продали, ей потребовался год, чтобы продать все украшения, работать на самой грязной работе, договориться с проводником из Сумеречной империи и подкупить охранников «Сладкого плена». Мы сбежали, Харитон. Ты был прав, я не один раз пыталась покинуть плен, в первый раз сделала это сама, но Грегори поймал меня и…неважно, — отмахнулась, поигрывая кистью подушки.
— Отдал Даниэлю, — заключил Харитон.
— Неважно, — надавила, желая забыть ту ночь с альбиносом.
— Продолжи.
— Мы сбежали. Думали, дойдем до проводника и успеем пробраться к сумеречным. Там бы ошейник снялся мгновенно, и я освободилась бы от рабства.
— Или умерла бы, — отметил он сухо.
— Или умерла бы, — согласилась я.
Те события пробудили острый комок боли, резанувший по сердцу.
— Даниэль ее убил, — просипела, почти не дыша.
— Тия…
— Довольно! Не смей! — схватилась за голову, вырвав руку из захвата. — Прекрати мне сочувствовать!
— Тия, я не сочувствую, — подобрался и мягко устроил ладони на моей спине, прижимая к себе.
Поглаживая меня по волосам, он молчал, уверенный, что сопротивления никакого не последовало бы. Объятия становились теснее, Харитон делал вид, что спокоен, но не слышать участившееся биение сердца было невозможно.
— Тогда что это? — осведомилась, чувствуя себя, на удивление, уютно и защищенно в коконе чужих рук.
— Пусть будет желанием по уважительной причине облапать тебя, — подмигнул заговорщически.
Хорошее оправдание — такое, в которое я поверила бы, если не знала Харитона. Смущало меня другое — его поцелуй. Неужели Харитон начал влюбляться? Это сказалось бы положительно на моих планах, но я не учла один момент: Тамби был влюблен в меня, и не уверена, что в случае смерти Грегори он меня отпустил бы. Как поступит Харитон? Освободит или присвоит?
С чего я вообще взяла, что он испытывал чувства? Реневальд не являлся тем, кто мог безрассудно упасть в омут. Что-то не вязались его прежние слова с образом эмоционального простофили.
Высвобождаться из столь неоднозначной близости не хотелось, и свой комфорт я поставила выше харитоновского, поэтому удобно устроилась на мужчине. Вскоре к нам присоединилась и Капусточка, вернувшаяся с охоты, а за ней и безымянный Пустынник. Последний казался довольным и явно переевшим.
— И как тебя назвать, чудовище? — спросила у барханного, пытавшего подняться вслед за Капусточкой мне на колени.
— Мяв, — жалобно мяукнул он.
— Ладно, — склонилась и подхватила котенка, устраивая рядом с кошкой.
— До сих пор не придумала имя? — насмешливо уточнил Харитон, обжигая дыханием шею.
— Пусть будет Ребис. Зная о твоих планах, это имя ему идеально подходит, — погладила новонареченного Ребиса между ушек.
— Долго думала?
— Конечно.
Теперь ноша Харитона увеличилась. Я и три кота — прямо семейство кошачьих, не иначе.
— Харитон, спасибо.
Он самодовольно усмехнулся. Мы долго лежали так в обнимку, с урчащими животными на коленях и со странной идиллией в положении. Реневальд осторожно поглаживал мои волосы, проводя пряди сквозь пальцы, как уходивший в часах песок. Наверное, будь я нормальным человеком, подобное положение дел меня вполне устроило бы: семья, дети, коты, уют.
Такого, пожалуй, никогда не произойдет. Мое проклятие не даст мне завести нормальную семью, да и не хочется. Единственное, чего я действительно желала — свобода. Безоговорочная независимость от окружающих существ. И этот поцелуй поставил жирное сомнение относительно уверенности в том, что герцог дал бы мне ее.
— Ты меня поцеловал, — проговорила в тишине, вспоминая действия Реневальда.
— Я давно не выпускал пар, вот и все.
Если это так, то ладно. Просто действия, свойственные среднестатистическому мужчине.
— А что тебе мешает? — подняла голову, желая посмотреть на его лицо. Настроение немного улучшалось, особенно с его оправданием, поэтому я позволила себе немного игривости.
— Даже не знаю. Твой слишком очевидный страх, например? — иронически вопросил мужчина.
— С чего ты взял? — приподнялась от любопытства. Такой глупости от Харитона сложно было ожидать.
— Все лучше, когда ты контролируешь ситуацию, верно, Тия? Но когда план выходит из под твоего контроля или когда противник начинает доминировать, в тебе просыпается крольчонок. Боишься быть загнанной в угол?
— Разве этот страх не свойственен всем людям? — осведомилась, встав ровно и откидывая взлохматившуюся прядь. Сидевший на диване Харитон казался сейчас ниже, оттого атмосфера резко стала комфортней.
— Тебя не подловить, — посмотрел с позиции вниз, а мой взгляд устремился в стену.
Дело в том, что я ощутила клок мыслей, несвойственный обитателям дома. Здесь, безусловно, жили и предатели, и стукачи, но это было что-то новенькое. Харитон подхватил меня за бедра.
— О чем задумалась, кошка?
Как ему сообщить? Как объяснить то, что в его комнату пробралась девица, желавшая спровоцировать конфликт и на этой почве вынудить его жениться? Любой стражник, обнаруживший ее, вызовет крики, на которые соберется челядь. Придется разбираться самой.
— Ты можешь остаться сегодня со мной? — попросила, нежно погладив его по щеке.
— Опять? Тебе не надоело? — руки на бедрах сжались сильнее.
— Мы просто будем спать.
Он закатил глаза.
— Просто сон. Обещаю, приставать не буду, — улыбнулась ласково.