— Тия, — только и выдыхает герцог. Челюсти мужчины сжимаются, из губ вырываются тихие проклятия.
Со странным упоением я посасываю возбужденный орган. Всю меня окутывает странный импульс удовольствия. Впиваюсь пальцами в его бедра, отдаваясь всем своим существом. И это действие срывает с тормозов нас обоих. Герцог теряет контроль. Срывается в быстрый ритм, вбиваясь грубее. Почти на всю длину. Его плоть заполняет меня полностью, я обхватываю член настолько глубоко, насколько способна.
— Сумасшедшая, — хрипит он.
Затуманенным взглядом изучаю его тело, удерживая в себе неистовое желание коснуться идеального пресса, сжимающегося и разжимающегося на каждом его вдохе.
Наверное, я действительно сумасшедшая, раз получаю натуральное удовольствие от происходящего. Утопаю в чужих чувствах, в мужском возбуждении, нахожусь в предвкушении секса. И подобные эмоции только подстрекаются толчками Харитона.
Он почти готов к разрядке. Это заметно по ускорившимся движениям. По тому, что мой рот трахают, причиняя дискомфорт и принося на данном этапе легкую боль. По низкому стону и по удивительно благородному рефлекторному желанию отпустить меня, если я начну сопротивляться.
Я замедляюсь. Кладу ладонь на его локоть, дабы отпустил, потому что позволить ему получить полноценное удовольствие я просто не могу. Точнее, не хочу.
Харитон понял. Думал, что сможет окончить на мое лицо, однако…
— Ты увлекся, — бросаю с усмешкой, демонстративно протирая уголок губ и вставая.
Аристократов, а в частности магов учат сдержанности. Харитон этот урок усвоил весьма недурно. Игнорируя возбужденный орган, я посмотрела ему прямо в лицо.
— Один: Один, — совершенно искренне улыбнулся герцог. — Ты меня уделала.
— Я злопамятна.
Плавно движется ко мне и, дернув на себя, сминает мои губы жестким поцелуем. Отрывает от пола резким движением и прижимает к собственному телу. Громко выдыхая, я зарываюсь пальцами во влажные волосы. Так дико и первобытно. Обхватываю ногами мужской торс, отдаваясь ему полностью. Чужие мысли, часто сопровождающие меня, сметаются волной огненного желания. Теперь мы вдвоем. Только он и я. Сумасшедше нуждающиеся друг в друге. Напоминает голод. Мой голод по тому, кто неподвластен мне. Его голод по той, кто нуждается лишь в сексе.
Спина неестественно выгибается, особенно остро ощущается трение тел, а предвкушение того, как скоро в меня войдут заставляет забыться. Харитон держит крепко и распахивает дверь в спальню. Я не замечаю, когда оказываюсь на кровати. Поглощенная Реневальдом, его объятиями и потрясающим телом. Сейчас никто из нас не посмеет прервать начатое. Издеваться или юлить. Все игры кончились. Общее желание на двоих распаляет сильнее.
Я хнычу ему в рот, двигаюсь в такт его движениям, прошу о большем. Возможно, в любой другой момент подобное показалось бы мне унизительным, но сейчас я не хочу думать об этом. Хочу Харитона. Грязно? Может быть. Но и я не ангел.
Головка скользит внизу, трется о промежность, задевает клитор, но он все еще не спешит войти. Играется. Отрывается от моих губ и обводит пальцами ноющие соски. Перекатывает их и сжимает до боли. Даже это кажется приемлемым. Необходимым, так правильнее. Прикрываю глаза от наслаждения и жду дальнейших действий, не отпуская его плеч.
— Я хочу войти в тебя, Тия, — хрипло молвит Харитон, накидываясь снова на губы. Не прекращает играть с грудью. Грубо сминает, надавливает на тугие вершинки и трется собственным телом. Очередной громкий стон звучит вместо ответа.
Выгибаюсь ему навстречу, жажду его плоти. Тело невольно подается навстречу его движениям, и, наконец, герцог понимает, что ответ уже дан. Оторвавшись от меня на секунду, он тянется к моей тумбе, доставая защиту. Откуда только узнал? Разрывает зубами пакетик и натягивает презерватив на всю длину. В следующий миг в меня проникают.
Сначала я застываю, потрясенная неведомыми ощущениями. Где-то на краю сознания раздается мысль о побеге. Мышцы рефлекторно сжимаются, тело сопротивляется. И в этот момент Харитон выходит из меня. Нет! Не успеваю возмутиться и даже запротестовать, как вскрикиваю от того, что герцог входит разом на всю длину.
— Тише-тише, кошка. Ты просто боишься, я не обижу тебя, — приказывает ласково, пока что не двигаясь. Давая время привыкнуть.
Гладит по волосам и легонько надавливает на сосок. Поигрывает с ним, но не стремится насильно раздвинуть мне ноги.
— Хочешь, прекращу?
— Все в порядке, — выдыхаю, разводя ноги сильнее и полностью обхватывая его спину. — Продолжи.
Вопреки приступу смелости, я закрываю глаза. Немного страшно. Харитон интерпретирует это по-своему и начинает двигаться. Непривычная наполненность сметает все страхи и барьеры. Тело удивительно быстро приспосабливается к мужчине, боль и жжение отходят на второй план, оставляя место острому удовольствию. Я позволяю себе подчинение. Каждое движение члена внутри провоцирует безумие в теле. Сердце учащает пульс. Разум просто затапливает силой мужчины. Ладони Харитона на коже обжигают. Разжигают пламя и вынуждают дрожать. Я просто таю в чужих объятиях. С губ срывается очередной стон.
Он толкается внутрь все настойчивее, будто желает овладеть полностью. Растягивает, не жалея, и насаживает глубже. Расслабляясь полностью, я отдаюсь ему всецело. Утопая в шквале эмоций. Похоти. Страсти. Абсолютной животности. Мы движемся все быстрее. Мышцы внутри сводятся в болезненном спазме. Ноги трясутся. Я не сопротивляюсь, хоть и чувство дискомфорта не проходит. И, выгибаясь от очередного жесткого толчка, взрываюсь от острого наслаждения.
Царапаю его плечи, рефлекторно продолжаю двигаться, зная, что он еще не закончил. Пылаю от жара чужого тела и тянусь к губам Харитона. Запечатлеваю на них поцелуй. Он сдается. Заметно ускоряется. Вколачивается с такой силой, что я едва не вскрикиваю. Пальцы Реневальда спускаются на бедра и стискивают их. Лев дает понять, что сейчас точно не отпустит. Не позволит пошутить. Шумно выдыхает и наконец, достигает пика. По его телу проносится заметная дрожь.
Обхватываю его лицо, глядя исключительно в глаза. Хочется просто уловить его эмоции. Понять, понравилось ли ему или для него это проходной секс. Он все еще не покидает мое тело. Толкается пару раз. Физиология отвечает даже на это, содрогаясь от легких спазмов очередного оргазма. Я еще не осознаю случившееся. Только понимаю, что, черт возьми, это потрясающе не слышать чужие мысли и наслаждаться исключительно мужчиной. Быть распластанной под ним, практически беззащитной, но точно знать, что он не причинит тебе боли. Доставит удовольствие. Прекратит, если поймет, что неприятно, да бездна, этого монаха самой пришлось обрабатывать. Вот он выходит из меня, оставляя с ощущением тягучей пустоты. Поджала губы, рассматривая его. Если на красивом лице появится хоть одна эмоция, связанная с отвращением, прибью.
— Продолжим, кошка, — усмехается самодовольно и выходит из меня.
Нервы словно искрят. Все нутро продолжает раздирать нужда. Бедра сами поднимаются навстречу герцогу.
Замечая это, Харитон перекидывает мою ногу, переворачивая и ставя на четвереньки. Языком тела прошу его продолжить, тянусь попой к нему, даже несмотря на позу. Как я до такого докатилась?
Ладони Реневальда скользят по талии, поднимаются вверх и оказываются на шее. Стискивают ее, отлично давая понять, кто здесь главный, и медленными поглаживаниями подбираются к груди, накрывая полушария. Приподнимают их, будто взвешивая, и по-хозяйски сжимают.
Герцог слегка толкается. Словно демонстрирует, что нас ожидает чуть позже, но не входит полностью. Просто игра. Водит головкой по распаленной плоти, размазывает влагу, немного проникает и также резко выскальзывает.
— Надо же какая ты чувствительная, — замечает реакции моего тела на безумные ласки. — Настолько хладнокровна в жизни и настолько же горяча в постели.
— Я убью тебя, — шиплю, стягивая простыню. Это невыносимо. Нервные окончания пылают, тело прошибает разряд молнии, и я знаю, что мне хочется кончить еще раз.
Немного шершавая ладонь приятно царапает соски. Дополнительно стимулирует. Харитон прижимается ко мне, покрывая спину короткими поцелуями. Сдавливает талию и тянет к себе.
— М-м-м, может, тоже оставить тебя неудовлетворенной? — насмешливо интересуется герцог, словно примеряясь, вынуждая ощущать его член, но не позволяя насладиться полностью теснотой и наполненностью.
Его губы жарко целуют мочку уха и прикусывают ее. Он держится. Я чувствую, что просто играет, хоть и хочет большего. Отпускает, наконец мою грудь. Кладет ладонь на плечо и нагибает сильнее.
— Поцелуй, — требовательно выдыхаю, не сопротивляясь никак.
— Нет, — кажется, он ухмыляется.
Сжимаю бедра, каждая мышца тела напряжена. Решив хоть как-то возмутиться отказу, я пытаюсь шлепнуть его по руке, однако Реневальд ловит мое запястье, подхватывает второе, и буквально на весу заводит руки за спину.
— Ай, — выпаливаю от неожиданности.
Меня удерживает только его физическая сила, и…мне не особо нравится ощущение беззащитности.
— Тия, я не обижу тебя, — удивительно ласково произносит Харитон. — Не бойся.
Сдаюсь. Со мной так не разговаривали. Ни один из мужчин. Конечно, бывали те, кто в фантазиях, навеянных телепатом, пытались доставить удовольствие, но это все делалось для того, чтобы потешить самолюбие. Довести до оргазма лучшую шлюху Катара. Эта мысль им льстила, заставляла чувствовать себя настоящими мужчинами.
А что испытывает Харитон? Нужно ли ему тешить эго, или он действительно такой, способный сделать приятно без подтекста?
Прогибаясь в пояснице, я таким образом выражаю согласие. Можно попробовать. Если не понравится, дам знать. В конце концов, Харитон до этого не показывал себя как насильника.
На этот раз он проникает медленнее. Желает продлить миг. Несмотря на то, что мы уже занялись сексом, чужое вторжение ощущается по-новому. Возможно, из-за смененной позы мышцы сжимаются, не принимая его.