Перебросило нас с контрразведчиком, в большое помещение, которое использовалось как склад. Всё окружающее пространство, было заставленное ящиками и контейнерами. Только в центре, была пустая площадка небольшого размера, на полу были нанесены линии телепорта. Место идеально подходило для засады, я даже мысленно представил себе как, на пол падает свето-шумовая граната, и закованные в броню бойцы накидываются на нас, со всех сторон. Картинка была настолько яркой, что я даже зажмурился на мгновение и помотал головой, чтобы прогнать наваждение.
— Свои! — громко прокричал в темноту склада Александр Петрович, после его крика под потолком зажглись лампы. — Плохо прячетесь ребятки, наш гость, вас почувствовал, вон как напрягся!
— Ведь, почувствовал? — повернулся в мою сторону контрразведчик. — Интересный, ты всё — таки, экземпляр. Изучать тебя надо!
— Сами себя и изучайте, — огрызнулся я. — Тоже мне, ученные нашлись! Вас, особистов, хлебом не корми, дай только честного человека в подвалах Лубянки замучить!
— Ладно, проехали! Давай ближе к делу, — контрразведчик подошёл к большому ящику, и, разложив на нём карту, стал вводить меня в курс дела. — Смотри внимательно: тебя проведут внутрь тюрьмы под видом священника, всё это будет выглядеть так, как будто ты пришёл остричь и исповедовать заключённого. Для некоторых, делают подобное исключение. Ты обриваешь Василия, и меняешься с ним одеждой, потом он вместо тебя покидает тюрьму, а ты остаёшься в камере. Камера, одиночка, поэтому лишних свидетелей не будет. Твоя задача — как можно быстрее убедить Василия и сделать всё без лишнего шума. Понял?
— Понял.
— Идём дальше. Утром тебя переведут из тюремной камеры в накопительный лагерь-фильтр. В фильтре собирают всех преступников, которым присудили каторгу, здесь их держат до приезда каравана с рудника. В фильтре будь осторожен, порядка там нет, сплошной беспредел. Накопительный лагерь — это последняя реальная возможность сбежать, поэтому народ там часто буянит и устраивает драки. Поскольку сейчас, только начало весны и снег ещё с гор не сошёл, то отправлять вас будут телепортом, поэтому, после лагеря-фильтра, вас разделят на группы и закинут на перевал, там наша военная база «Терек».
— Телепортом, на такое большое расстояние и такую прорву людей? — удивился я. — Да, они на вес золота выйдут. Кто за это платить будет?
— Вы, господа каторжане и заплатите! Перед отправкой, у каждого из вас, возьмут кровь, в среднем пол-литра с рыла. Как думаешь, этого хватит на, то чтобы закинуть среднестатистического человека на полсотни километров?
— Более чем! Я бы даже сказал, что этого много. Кровяные телепорты, опасны, у них степень ошибки очень велика. Там кровь не успевает выгорать, и тот, кто идёт следующим, рискует выпасть из этой реальности.
— Да, кто о вас, каторжанских мордах думать будет? Зато, это самый дешёвый и быстрый способ доставить вас на перевал. А, насчёт того, зачем так много крови берут, наши аналитики предполагают, что лишняя кровь им нужна, для проведения ритуала подчинения, иначе и не объяснишь отсутствие дезертиров и перебежчиков.
— Подожди, что-то я не понял, если дороги в горах ещё закрыты, то, как сюда прибудут покупатели с рудника?
— Легко! Прыгнут сюда телепортом, их обычно не много, человек двадцать и груза у них с собой, тоже не много, пару ящиков. У них же там драгоценные металлы, им много места не надо, — контрразведчик посмотрел на часы. — Надо спешить времени мало. Через два часа, наш человек в тюрьме, смениться.
Александр Петрович прошёл вглубь склада, уверенно петляя между ящиками, он явно хорошо здесь ориентировался, было видно, что бывает здесь часто. Я, молча, плёлся за ним, на душе было муторно и зябко. Одно дело лезть под пули, рисковать своей жизнью, быть, как говориться на острие атаки, и совсем другое дело, участвовать в закулисных интригах и непонятных игрищах. Я солдат, я привык, что в этом мире всё должно быть просто, просто как устройство лома. Знаете, почему лом практически невозможно сломать? А, потому что, он состоит всего из одной детали — металлического прута. Чем проще устройство, тем оно надёжнее. В этом мире, я уже седьмой год, и всё это время, для меня, всё понятно — здесь свои, там чужие. А сейчас, мне предстоит надеть на себя чужую личину и изображать из себя другого человека. Я просто не готов к этому, меня этому не учили, здесь должна быть особая психоэмоциональная подготовка.
Когда Горная Княжна, вызвала меня к себе и предложила выполнить особое задание, я даже не сомневался. Во-первых, предложения Горной Княжны всегда расценивались как приказы, а во-вторых, после того как во время взрыва на стадионе, погибли четверо из шести моих подчинённых, а двое выбыли из строя навсегда из-за очень серьёзных ранений, то мне хотелось что-то сделать, куда бежать, в кого-то стрелять. Я очень хотел найти тех, кто стоял за взрывом, тех, кто убил моих ребят. Готов ли я пойти до конца? А если ничего не получиться, если мне не удастся даже добраться до хребта Драконьих Гор? Слишком длинный путь мне предстоит, слишком много препятствий необходимо преодолеть. А с другой стороны, что мне терять? Жизнь? Так я и раньше не очень мирным делом занимался, привык, что старуха с косой всегда за моей спиной стоит.
— Чего задумался? Боишься? — неожиданно громко, раздался рядом, голос контрразведчика.
Я так сильно занялся самокопанием, что не заметил, как мы вышли на улицу. Ночь была тихой и звёздной.
— А где сторож? — удивился я. Мне казалось, что такой огромный склад должен хорошо охраняться.
— Спит, наверное, в своей коморке. Это же сторож, — равнодушно пожал плечами контрразведчик.
— Они — представители древнейшей профессии… Они спят за деньги… Они — сторожа, — понимающе произнёс я.
На улице стоял УАЗик, выкрашенный в серый цвет с какой-то непонятной эмблемой на борту, на эмблеме был изображён щит, на котором скрестили саблю и алебарду. Александр Петрович сел в машину, я залез следом. Уазик пропетлял немного по городу, и остановился у высокого глухого забора, вверх которого был обильно укутан колючей проволокой, а вот и местная каталажка. Возле забора нас уже ждали, высокий одетый в камуфляж казак, с АКМом на плече, он проводил нас внутрь. Мы зашли в двухэтажное кирпичное здание с заднего хода, сразу почувствовалось, что мы попали в казённое помещение, этот специфический запах ни с чем не спутаешь. Контрразведчик остался возле входной двери, я пошёл дальше один следом за казаком в камуфляже. Пройдя по тёмным коридорам, мы вышли из здания, прошли через двор и подошли к отдельно стоящему невысокому зданию, по всему фасаду там располагались металлические двери с небольшими окошками на уровне головы, мой проводник открыл дверь.
— У тебя есть две минуты, — нервно озираясь, по сторонам произнёс провожатый.
Я вошёл в низкую дверь, тёмная сырая комнатка, размером два на три метра. На полу лежало, какое-то тряпьё, в углу, свернувшись калачиком, спал человек.
— Рота подъём! — зычно крикнул я.
Спящий подорвался с пола, так, как будто, его подкинули на батуте.
— Что!? Кто!?
— Ну, здравствуй! Человек — проблема! Танцуй, я пришёл тебя заменить! Быстро раздевайся, будем меняться одеждой, — улыбаясь, в тридцать два зуба, произнёс я.
— Что-о-оо? Ты кто такой? — Василий нахмурился и сжал кулаки.
— Понятно, твой мозг вычислил нехитрую, логическую цепочку: ночь, тюрьма и моё предложение раздеваться. Так? Не бойся, малыш, ты не в моём вкусе! — всё, также улыбаясь, произнёс я. — Повторяю, для особо ушибленных мозгом работников молота и наковальни, я пришёл тебя заменить в тюрьме. Мы сейчас меняемся одеждой, я остаюсь в твоей камере, а ты в моей одежде выходишь на волю, и через час, уже пьёшь чай рядом с мамкой. Понял?
— Почему я должен тебе верить? А вдруг это подстава? — шёпотом спросил Василий, видно было, что он очень хочет верить, что это правда, но очень боится поверить в это.
— Господи, ну за, что ты меня наказываешь общением с такими тупыми людьми, — я притворно вздохнул, и поднял взгляд к потолку. — Следи за моими губами, второй раз повторять не буду. Если ты меня не будешь слушать, то я достану тот молот, который твой отец закапал под кузницей, когда уходил на войну. Понял?
— А!? Как? Откуда? — потрясённый услышанным, Василий начал заикаться.
— Давай раздевайся, не тупи! Времени мало! — прошипел я на него, снимая свою одежду.
Я быстро скинул с себя куртку и свитер. Василий снял с себя всю верхнюю одежду и остался в одних трусах, видя, что я перестал снимать одежду, он вопросительно посмотрел на меня.
— Сиди спокойно, щас я тебя брить буду. На лысо! — спокойно произнёс я. У Василия глаза удивлённо расширились. — Не спорь, так надо, борода и чуб обратно отрастут. Наверное!
Подняв с пола миску, в которой плескалась вода, я вылил часть на голову, а часть на лицо Василию, потом достал из кармана заранее приготовленный одноразовый пакетик шампуни и пластиковый бритвенный станок. Быстро намылив, голову и бороду шампунем, я точными, и не сильно бережными движениями, сбрил чуб и бороду. Остатками воды, смыл пену с головы казака, порезал я его, конечно, нещадно. А, что делать, чай не в парикмахерской!
— С вас три рубля за стрижку, — сказал я, снимая с себя оставшуюся одежду.
Василий, надел мои вещи, а я его тряпьё, обувью тоже поменялись, его ботинки были мне велики, хотя может так мне только показалось из-за того, что шнурков не было.
Без бороды и чуба, на меня смотрел совершенно другой человек, лицо худощавое, нос заострён, какого цвет глаза не разобрать. На меня, он конечно, похож был мало, но расчёт ставиться на то, что особо придираться никто не будет.
— Зачем тебе это надо? — спросил Василий, когда застегнул последнею пуговицу на бывшей, когда то моей куртке.
— Вась, шёл бы ты, а! Этот вопрос, я сам себе задаю. Тебе не всё равно, зачем? Так надо! Иди!
— Звать то, тебя как, спаситель?